Рыжая Марика - Тяжело в учении
— Желен, умоляю тебя, поторопись! — я оглянулась на вытянувшегося на лавке Кар-Сэрса.
— Время есть, хоть его и очень мало, — согласно кивнула травница. Она достала из-под стола глиняную плошку и принялась трясти над ней. Посыпались мелкие веточки, труха и странные, черные семена. Мы с Мурсилием придвинулись поближе, с интересом наблюдая за ее действиями. Желена выудила откуда-то пестик, растолкла и вдруг… резко сдула получившуюся смесь прямо мне в лицо. Я удивленно отстранилась, закашлялась, потирая глаза. Странное дело, мне показалось, что я их открыла, но ничего не увидела, кроме темноты. Неожиданно откуда-то налетел пронизывающий ветер, стало жутко холодно, и я почувствовала под своими ногами снег. Посветлело, впереди мелькнуло что-то огромное, лохматое. Я вскрикнула и упала ногами в снег, зажмурив глаза. Когда я снова их открыла, передо мной было выжидающее лицо Желены.
— Ну? — спросила она нетерпеливо. — Видела что-нибудь?
— Да, кажется… — я ошеломленно заморгала, поднимаясь с пола. — Волчицу… Да, кажется это была волчица. А что?
— Тебе повезло, — медленно произнесла девушка. — Сама Праматерь-Волчица согласилась принять тебя…
— Кто?! — я досадливо поморщилась. Волки и оборотни успели мне порядком надоесть за это время.
— Медлить нельзя! — стуча костылем, Желена нагнулась за моим полушубком и протянула его мне. — Одевайся! Ты пойдешь на реку и будешь просить Праматерь-Волчицу за Кар-Сэрса!
— На реку? — я чувствовала себя ужасно глупо, подталкиваемая Желеной к двери.
— Да! Нырнешь прямо в реку!
— Снова нырять?! Я же утону!
Травница устало вздохнула.
— Я же тебе сказала: вода не глупа, она знает, что плохо, а что хорошо, и она поможет тебе в твоей беде!
— Ты… Ты уверена? — лично мне это казалось вздором.
— Уверена. По-крайней мере, это единственный способ…
— Но что именно я должна у нее попросить, у Волчицы у этой?
— А чего ты хочешь? — повисла напряженная тишина. Я с болью глянула на Чета, и мне вдруг на миг показалось, что ничего уже не сделаешь, что он уже умер.
— Чтобы Кар-Сэрс снова стал человеком! — с жаром ответила я. — И чтобы он выжил!
— Чтобы выжил — в первую очередь, — поправила травница, с одобрением глядя, как я надеваю валенки. Я сама уже рвалась на реку с отчаянием утопающего, хватающегося за соломинку.
— Ждите! — крикнула я и выбежала, захлопнув за собой дверь.
…Пожалуй, никогда в жизни я так не бегала. Я примерно знала, в какой стороне от избушки Желены находится река, но, скорее всего, ноги сами вывели меня в нужном направлении. Деревья четкими полосами мелькали перед глазами, ветки цеплялись за одежду, бревна коварно подворачивались под ноги, но я бежала, ни смотря ни на что.
Запыхавшись, я вырвалась из чащи на берег. Все здесь напоминало о недавнем сражении: где-то все еще розовели следы крови на снегу, повсюду виднелись четкие следы копыт и лап. Река мощным потоком неслась по руслу, унося с собой дрейфующие льдины, старые стволы деревьев, ветки, бревна. Было заметно, что недавно она вышла из берегов: снега у кромки осталось гораздо меньше, он успел схватиться настом. Мост не выдержал недавнего наводнения — видимо, не так уж он был крепок. Теперь от него остались только торчащие из берегов доски, остальное унесло течением.
Любоваться окрестностями было некогда. Я остановилась у кромки и заглянула в воду, разглядывая в ее черной глубине свое отражение. Страшно. Но в то же время медлить нельзя.
«Пусть я утону, — подумала я с горечью. — Но это будет не напрасно — ведь я пыталась сделать хоть что-то для того, чтобы Чет выжил!»
С этой мыслью я разбежалась, прыгнула и с макушкой ушла под воду.
34
Было ужасно холодно. Вода давила на грудь, сковывала руки и ноги. Я пыталась плыть, но лишь барахталась. Наверное, со стороны это выглядело смешно, потому что я вдруг услышала чей-то смех, заливающийся колокольчиком. Казалось, он вьется вокруг меня пузырьками воздуха. Я распахнула глаза и огляделась, превозмогая режущую боль. Кто-то коснулся моего рукава — я ощутила покалывание. Обернувшись, я увидела русалку. Самую что ни на есть настоящую. Волосы ее были зелеными и неимоверно длинными, будто речные водоросли, кожа бледной, как у утопленницы, а хвост отливал серебром. Обычно в сказках и поверьях ее представляют красавицей, но мне она показалось далеко не блещущей красотой: лицо худое, глаза узкие с вертикальным зрачком, губы белые и тонкие, носа же не было вообще — лишь две щелки над губой, как у рыбины.
— Привет… — пробулькала она, смешно разевая рот с острыми зубами. — Ты что это, топиться собралась?
Я раскрыла было рот, но тут же закашлялась, захлебываясь. Она взмахнула спинным плавником, и вокруг меня закружились пузырьки. Я почувствовала, что могу дышать, но говорить все равно опасалась, ограничившись тем, что помотала головой.
— Нет? А что же ты тогда делаешь в моей реке? — она скрестила руки на впалой груди.
«Мне надо к Праматери-Волчице!» — видимо, она услышала мои мысли и оживилась.
— Вот как? И зачем, интересно?
«Надо», — отрезала я кратко. Русалка надулась.
— Что значит «надо»? Расскажи, расскажи! Ты не знаешь, как скучно бывает сидеть в этой проклятой реке!
Я мысленно вздохнула и вкратце поведала ей обо всем.
— Ого! Да ты, видать, сильно его любишь, раз осмелилась к самой Волчице на поклон идти? — русалка округлила страшные глаза.
«Люблю, — ответила я деланно-спокойно. — И я буду тебе очень-преочень благодарна, если ты объяснишь мне, как к ней добраться!»
Краем глаза я заметила, что застыла в метре от каменистого речного дна. Вокруг было темно, но изредка я замечала движение речной тины, да еще тенью накрывала порой проплывающая на поверхности льдина.
— Хорошо, — согласилась русалка. — Только ты обещай, что будешь иногда ко мне приходить и болтать со мной! А то с Желеной, признаться, скучновато: даже если и придет, то не просто так, все ей что-то нужно: камыш там, ряска да икра лягушачья! Тоска!
«С Желеной?» — я с любопытством насторожила уши, но русалка уже волчком закрутилась вокруг меня. Я почувствовала, как течение подхватывает меня и стремительно несет куда-то вверх.
«Эй, ты чего? Я не хочу на поверхность! Мне надо к Волчице!» — запротестовала я. Темнота неожиданно сменилась ярко вспыхнувшим светом, и я ощутила, что падаю. Сжавшись в клубок, я шмякнулась в колющий ледяными иголками снег.
«Зачем она меня вытащила на поверхность?» — испугалась я, распахивая глаза. Но это был явно не берег Алой реки — вокруг простиралась лишь снежная пустыня. Метель укрывала от глаз небо и солнце, гудела в ушах. Я закуталась в полушубок, поднимаясь с колен и щурясь. Прямо передо мной возвышалась гора. Я огляделась, размышляя, нельзя ли ее обойти, но не увидела даже самого подножия горы — вокруг был лишь сплошной снег.
