Юлия Рыженкова - Халт
Ребус про магию на Арене пришлось разгадывать самому, и Халт сумел это сделать, как только понял, куда смотреть.
В воскресенье они вывели на Арену белого грифона. Мастер Хруп поставлял ему пленников, которых тот разрывал на куски. Из‑за спины Распорядителя Халт внимательно смотрел на происходящее магическим зрением. Тут и обнаружилось, что, пытаясь спастись, все пленники пускали в ход магию, которую тут же, как в воронку, затягивало в чёрный каменный шар на столбе, что возвышался перед ложами.
— Ох ты ж Хедин Всемогущий! – прошептал Халт, рассматривая этот шар. Когда‑то он решил, что это просто украшение или символ Арены. Теперь же увидел, что на самом деле это колоссальный конденсатор магической силы, устроенный так, чтобы втягивать в себя любые проявления магии. Халт понял, что делают черносолнцевцы, но ещё не знал зачем. Возможно, Аркадий Михайлович был в курсе, вот только незадача – Халт сможет увидеть его в лучшем случае через месяц с лишним. В худшем… Халт старался не думать, что будет, если Драга так и не найдёт способ перебросить его на Терру.
— Вот подонки! – стукнул Таран кулаком по столу, когда Халт поделился своим открытием. – Они убивают магов, чтобы забрать их силу! Вот для чего эту Арену построили!
— Но зачем? – Этот вопрос не давал Халту покоя.
— Наверное, чтобы самим стать сильнее? Зачем отбирают золото? Чтобы пользоваться им!
— Нет, все не так просто, – протянул потомок Хагена. – Маг не может «влить» в себя чужую магию и стать сильнее. Он может использовать её лишь один раз, для усиления заклинания, например. Я не думаю, что этот шар – такой большой магический кошелёк, из которого желающие могут цедить силу. Скорее, это артефакт.
— Наподобие тех, что всучивают тебе у Арены? От сглаза и для приворота?
— Ага. Только гораздо сильнее.
— Значит, эти подонки чего‑то задумали… – решил Таран.
— Понять бы что… и когда.
Это воскресенье было бы обычным рабочим днём, если бы Халт не потерял бдительность. Он уже несколько раз забывал перед входом на Арену поставить защиту от узнавания, забыл и сегодня. Может быть, никто и не заметил бы ничего, как не замечал раньше, если бы Халт не принялся лечить магией песочного грифона, у которого никак не проходил живот. Пленник привык, что помощник мастера сидит в своём углу и ни на что не обращает внимания. Он никак не ожидал, что в это время тихо войдёт сам мастер Грудаш.
— Ссначччит, ты маг, – прошипел он.
Халт подскочил, выпалил:
— Я почти ничего не умею! Я не маг!
Но гоблин уже тащил его по коридорам к мастеру Хрупу и его пленникам.
В этом зале тоже стояли клетки, но сидели в них разумные существа: люди, половинчики, орки и тролли. Пахло здесь не лучше, чем в зверинце. Пленников были сотни, в одной клетке размером с грифонью помещалось несколько десятков. Гоблины в форме стражников прогуливались по рядам, держа руки на рукоятях мечей. Вместо герба города на их нашивках красовались чёрные стрелы.
Два мастера переговорили о чем‑то. Грудаш снял с Халта чёрный ошейник и произнёс:
— Ты большшше не ррработаешшшь тут. Ты теперррь игррраешшшь на Арррене.
Халта кинули в клетку к людям. Время приближалось к полудню, и оба мастера ушли, но один почти сразу вернулся. Сын Глойфрида не успел познакомиться с перепуганными сокамерниками, как Хруп ткнул в него кривым зелёным пальцем и бросил страже:
— Его.
Этот зал располагался намного ближе к арене, так что идти пришлось недалеко. Перед Халтом раскрыли железную дверь и толкнули в спину. Едва устояв, новоиспечённый игрок вылетел на арену.
Песок под ногами скрипел, со всех сторон ревела толпа, воняло мочой и кровью тех, кого выбросили сюда до него. Халт ещё не осознал толком, что с ним произошло: только что он лечил юного грифона, а в следующий миг его швырнули на арену. Он стоял в чем пришёл сегодня на работу: обычные брюки и рубашка, никаких наручей или кольчуги, не говоря уже о щите и мече.
— Лови!
С карниза, оскалив гнилые зубы, щерился гоблин. Едва Халт поднял голову, как в него полетел меч. Подлый гоблин с силой швырнул оружие, стараясь, чтобы оно, как копьё, пронзило Халта. Потомок Хагена увернулся, и оружие вонзилось в песок. Меч был из дрянной стали, из тех, каких на рынке дают пяток на серебряный, и ещё один сверху – как лучшему покупателю, но это было хоть что‑то. А вот щит никто не бросил – хотя бы и в голову.
Халт схватил меч и постарался вспомнить все, чему учил его отец. Мысли тут же разбежались, как тараканы от зажжённого фонаря. «Пусть твоё тело действует само. Не думай, что именно ты делаешь и как. Доверься инстинктам», – говорил отец. Но неуклюжее тело Халта во время боев почему‑то устраивало форменную забастовку и отказывалось действовать, а голова – думать. «Ладно, с не слишком умелым противником я все‑таки справлюсь», – подбодрил себя вынужденный гладиатор.
Железные ворота раскрылись, и толпа взревела. На арену, загребая мощными когтистыми лапами песок, выскочил грифон песочной масти. «Красиво», – подумал Халт и мотнул головой, отгоняя неуместные мысли. Зверь тоже тряс головой и рычал. Халт узнал его: именно этого грифона он лечил уже вторую неделю. Даже больной, огромный грифон на арене выглядел внушительно. Те, кто бил его сейчас «погонщиками», направляя все ближе к жертве, не знали об этом, но Халту пришлось вычистить немалую кучу навоза из‑под недужного и не раз поить его мутной смесью, которую делал мастер Грудаш. У него были шансы убить грифона, но делать это совсем не хотелось.
«Тихо–тихо, малыш…» – Халт отступил и вошёл в ментальный контакт. Грифон бил хвостом, взметая песок. За задней лапой тянулась длинная цепь: хозяевам не хотелось, чтобы драгоценное магическое существо улетело. Оно просто должно было убить очередную жертву. «Я тебя не обижу, я знаю, что тебе сейчас плохо», – продолжал Халт. Грифон склонил голову набок и притормозил. Выражение его глаз поменялось: он узнал Халта. Зверь курлыкнул, приветствуя своего служителя, и остановился, а затем сел и начал чистить перья. Зрители притихли. Надсмотрщики заорали, с утроенной силой работая «погонщиками», но грифон больше не обращал на них внимания – лишь на одного, самого ретивого, рыкнул так, что гоблин упал, запутавшись в собственных ногах.
От грифона отстали, наступила заминка, и толпа засвистела, требуя зрелища. Халт с ужасом ждал, что палачи придумают дальше. Когда он увидел, кто появился на Арене, сердце предательски кувыркнулось прямо в левую пятку. Это был самый сильный и жестокий грифон с белоснежными крыльями, с которых Халту так часто приходилось счищать чужую кровь. Несмотря на то, что этот зверь, как и другие, был на цепи, его не приходилось понукать «погонщиком»: он сам охотно бросался на гладиаторов и мощным клювом разбивал им головы. Совладать с таким? «Отец бы смог», – грустно подумал Халт, поднимая меч и готовясь к смерти.
