Антон Грановский - Плащаница колдуна
По лицу Дионы пробежала тень.
– Никогда не знаешь, еда перед тобой или думран, – хрипло проговорила она. – И никогда не знаешь, убьет она тебя или укрепит твои силы.
Лагин отправил в рот очередной кусок лосятины и проговорил, работая челюстями:
– Бедная девочка. Представляю себе тот адский страх, в котором вы все там живете.
– Не все, – возразила Диона. – Среди нас есть такие, кому не страшны думраны. Они сами как думраны. Они не похожи на вас. Некоторые из них как звери. А некоторые страшнее, чем звери. Но они мудрые и сильные. И они правят нами.
– Должно быть, они – сногсшибательные уроды, если даже ты называешь их страшными. – Глеб взял кружку и отхлебнул горячего чая.
Диона протянула руку и взяла с листа кусочек мяса. Поднесла его ко рту и что-то тихо пробормотала на своем языке. Затем положила мясо в рот и принялась осторожно его жевать.
Несколько минут все ели молча. Сжевав свой кусок, Лагин запил мясо травяным настоем и спросил:
– Глеб, о каком колдуне говорил Гильфан?
Первоход нехотя ответил:
– Это долгая история.
– А разве мы куда-то спешим? – Лагин взглянул на Первохода сквозь стеклышки очков и, нахмурившись, добавил: – Думаю, я должен это знать.
Глеб невесело усмехнулся.
– Что ж… Коли должен, расскажу. Это случилось, когда я в первый раз пришел в Гиблое место. Со мной был один старик. Странник по имени Осьмий. Ночью на одного из нас напали упыри. Осьмий отвлек их и спас парня, но сам убежать не успел. Упыри убили его. К утру он переродился и сам стал живым мертвецом.
– Что было потом?
– Это был очень разумный упырь. Не такой, как другие. Не знаю как, но он добрался до Пепельного острова и оказался возле Погребального шатра вместе со мной. Я не решился туда войти, а он… Он вошел.
Глеб вытер руки пучком травы, потянулся за новым куском мяса.
– Он вошел и обрел знание? – уточнил Лагин.
– Что-то вроде этого. Хотя не думаю, что это подходящее слово. В Гиблом месте все не так, как здесь. И все не то, чем кажется.
– Но Гильфан сказал, что этот упырь обрел власть над жизнью и смертью. И ты слышал его голос, который звучал из открытого рта нетленного мертвеца.
Глеб промолчал. Потом потянулся за котелком с травяным настоем и предложил:
– Давайте закончим трапезу в тишине.
5– Здесь, – сказал Темный ходок и показал пальцем на высокий забор.
Бельмец посмотрел на частокол забора и нахмурился.
– Здесь живет бывший ходок Угрим Хват, – заявил он. – Я его знаю. По-твоему, Глеб-Первоход у Хвата?
Темный ходок не ответил. Он слез с телеги, поправил на поясе меч и двинулся к дубовым воротам широкими чеканными шагами. Бельмец тоже соскочил с телеги, накинул петлю на коновязь, постоял немного в нерешительности, не зная, на что решиться, потом вздохнул и засеменил за своим мрачным спутником.
У ворот Темный ходок остановился и дождался Бельмеца.
– Сейчас постучишь, – глухо приказал он, глядя на барышника сквозь дыры в тряпке. – Скажешь, что принес зелье от ночных снов. Хочешь ему продать.
Бельмец передернул плечами. Встречаться с угрюмым, нелюдимым и скорым на расправу Хватом ему очень не хотелось.
– А ежели откажет? Что тогда?
– Не откажет, – проскрежетал Темный ходок. – Стучи.
Не рад был Бельмец тому, что делает, но разве был у него выбор? Он занес кулак и нерешительно стукнул костяшками по деревянной доске калитки. Во дворе забрехала собака.
– Громче, – приказал Темный ходок.
Бельмец постучал громче. Во дворе послышались шаги, а затем грубый, недовольный голос Угрима проговорил:
– Чего надо?
– Хват, это я! – пискнул в ответ Бельмец.
– Кто?
– Я, Бельмец!
– Чего надо?
– Э-э… Траву тебе хочу продать.
– Какую такую траву?
– От ночных снов!
Угрим молчал. Тогда Бельмец добавил для правдоподобия и вескости:
– Трава редкая, отдам дорого!
– С чего ты взял, что она мне нужна? – грубо осведомился Угрим.
– Ты ведь ходок, хоть и бывший. А вам, ходокам, вечно снятся кошмары.
Еще несколько долгих мгновений протекли в тишине. Затем лязгнул железный засов, и калитка распахнулась. Темный ходок отпихнул Бельмеца в сторону и шагнул во двор.
На этот раз Угрим встретил незваных гостей во всеоружии. В одной руке он держал топор, а в другой – кинжал-скрамасакс. Завидев незнакомца, бывший ходок не удивился и не испугался. Лишь крепче перехватил топорище и спросил хрипло:
– Кто ты?
– У тебя гостил Первоход, – проскрежетал Темный ходок. – Зачем он приходил?
Раскосые глаза Хвата чуть прищурились.
– Я не знаю, кто ты такой, – холодно и отрывисто проговорил он. – Но если ты не уберешься со двора, я расколю тебе топором башку.
Темный ходок мотнул головой:
– Неправильный ответ.
Он резко вскинул правую руку и схватил Угрима за горло. Хват махнул топором, но ходок небрежно, будто играючи, перехватил его руку, вырвал топор и отшвырнул его в сторону.
Угрим кольнул кинжалом, но Темный ходок и тут его опередил. Просто схватил за руку и сдавил с такой силой, что кинжал сам выпал из разжавшихся пальцев Угрима.
– Я тебя не убью, – проскрежетал Темный ходок. – Если расскажешь про Первохода.
Вместо ответа Хват вскинул руки, обхватил голову ходока ладонями, а большие пальцы запустил ему в глаза и надавил.
Ходок тряхнул головой и резко оттолкнул от себя Угрима. Упав на землю, Хват подобрал топор, вскочил на ноги и бросился на Темного ходока.
Он снова взмахнул топором. Однако и на этот раз удар не достиг цели. Ходок легко увернулся и ударил Угрима кулаком под дых. Потом схватил скрючившегося Угрима за шиворот и ткнул его лицом в землю.
Сев противнику на спину, Темный ходок обхватил руками его голову и слегка надавил. Хват застонал от боли.
– Зачем? – снова заговорил Темный ходок. – Зачем он к тебе приходил?
Угрим стиснул зубы, чтобы не застонать, но противник надавил еще сильнее.
– Зачем? – повторил он свой вопрос.
Хват не выдержал и вскрикнул от боли.
– Угрим! – послышался из дома женский голос. – Угрим, что там за шум?
Темный ходок на мгновение вскинул голову, затем усмехнулся под своей страшной маской. Угрим понял, что сейчас произойдет.
– Нет! – крикнул он. – Ратмира, бе…
Голова Угрима хрустнула. Ходок вытер руки об заношенный кафтан, поднялся на ноги и зашагал в дом. Бельмец, пугливо покосившись на труп Хвата, засеменил за ним.
– Пугач, подожди, – окликнул он ходока. – Дай я сам с ней поговорю.
Темный ходок остановился, подумал и кивнул. Бельмец выдвинулся вперед. В сени они вошли одновременно – Бельмец с улицы, а Ратмира из горницы.
– Ратмира, это я, – сказал Бельмец и улыбнулся. – Не бойся.
