Вадим Панов - Запах страха
Крохин тяжело вздохнул.
– Выглядишь не очень, – заметила Карина. – Устал?
– Ага, – подтвердил Виктор. – Вернулись вчера поздно, вот и не выспался.
– Конец сезона?
– Что б его!
Девушка улыбнулась:
– К счастью, я от этого балагана избавлена. Сразу сказала родителям, что на дачу ни ногой.
– Можно только позавидовать.
В последнее время Крохин испытывал при их встречах смешанные чувства. Он понимал, что Карина его не любит, что приезжает только потому, что ей что-то от него надо, что прошлое ушло безвозвратно…
Да и не было ничего особенного в «прошлом». Поцеловались пару раз, потискались в подъезде, и все. С тех пор, как Карина переехала на Ленинский, их редкие поцелуи стали исключительно «братскими», исключительно в щечку, исключительно равнодушными. Если когда-то между ними и вспыхивали искорки, то теперь от них не осталось и следа.
«Она меня не любит…»
А самое ужасное заключалось в том, что Крохин понимал: любить его такой девушке, как Карина, особенно и не за что. Он не из ее «круга». Он не смог поступить в институт и до конца жизни будет работать на невысокой должности. Да, он хороший специалист, а со временем станет еще лучше, он не останется без куска хлеба, но его потолок – машина в кредит и маленький загородный участок с деревянным домом. Разве о таком спутнике мечтает честолюбивая ведьма?
«К тому же я трус…»
Виктор считал, что именно этот недостаток ломает ему жизнь. Он боялся всегда и всего. Что вызовут к доске – хотя был прекрасно готов к уроку. Что Колян из соседнего подъезда опять потребует «в долг» – без возврата, разумеется, – выданные мамой карманные деньги, при этом был Колян таким же замухрышкой, как Виктор. Одним словом, Крохин постоянно боялся, что у него что-нибудь не получится. И у него не получалось. У доски краснел, неразборчиво мямлил и получал «три с минусом» из жалости. А Колян тратил его деньги.
Теперь же он теряет свою любовь…
Но все поправимо! Он сумеет измениться, сумеет обрести уверенность, и тогда Карина поймет, что рядом с ней сильный мужчина, на которого можно положиться.
«Я сумею!»
Пока же оставалось лишь смотреть на нее, любоваться и ревновать.
– Кроха! Уснул? – Карина потрепала приятеля по руке.
Виктор сбросил с себя оцепенение.
– Извини, задумался.
«Как же приятны ее прикосновения!»
– Кроха, миленький, выручишь меня?
– С удовольствием.
– У меня доклад по высшей магии Чуди горит. Инфа нужна.
– Инфа или сам доклад?
– Кро-оха, я даже не предполагала, что ты можешь…
Она врала, но ему все равно было приятно. Разумеется, ей нужен сам доклад: инфу по высшей магии можно собрать без особых проблем, но кто скомпонует ее в связный текст? Карина особыми талантами не отличалась, а он, благодаря своей должности, может незаметно подключиться к архиву школы и скачать любой доклад. После чего Карина его слегка переделает и выдаст за свой.
– Я буду тебе так благодарна…
– Конечно, сделаю, – вздохнул Крохин. – С удовольствием сделаю.
Но с гораздо большим удовольствием он сделает другое дело. Небольшое, сугубо личное мероприятие, запланированное на сегодня. И тоже имеющее отношение к Карине.
* * *База дружины домена Сокольники
Москва, Богородское шоссе,
25 сентября, понедельник, 16:16
Из всех баронов Зеленого Дома Мечеслав, по общему мнению, проявлял наибольшую заботу о своей дружине, благодаря чему боевой отряд домена Сокольники считался лучшим подразделением Люди, уступая лишь дружине Дочерей Журавля – королевской гвардии боевых магов.
База «соколов» находилась в похожем на ангар строении, укрытом от посторонних взглядов густыми ветвями деревьев и высоким забором, была оснащена по самому последнему слову военной науки, и именно здесь, а не в официальной резиденции, располагалась подлинная штаб-квартира домена. На Богородском шоссе Мечеслав находился большую часть времени, здесь проводил совещания и принимал посетителей, и именно сюда примчался после разговора с Всеславой.
– Аналитики напрямую связывают карьерный взлет барона Мечеслава с шумным празднованием юбилея барона Ратомира. Споры вызывает лишь вопрос, что именно стало причиной назначения: беспорядки на Триумфальной площади или последовавшая за ними вечеринка на Коста-Флибустьер, о которой в городе ходят самые противоречивые слухи…
– Проклятье! – Сидящий за столом Мечеслав потянулся, выключил радио, однако облегчения это ему не принесло: открытая на мониторе новостная лента «Тиградком» уделяла «карьерному взлету» не меньше внимания, чем радиостанция Тайного Города:
«Означает ли столь многозначительное назначение барона Мечеслава то, что он потерял расположение ее величества и вскоре у трона появится другой фаворит? С этим вопросом мы обратились к знаменитому знатоку кулуарной жизни Тайного Города…»
– Они что, сговорились, клянусь ушами Спящего?! – Барон зарычал, однако смахивать со стола монитор не стал (хотя очень хотелось), просто закрыл «окно», откинулся на спинку кресла… И поморщился, услышав трель мобильного телефона: – Да!
– Добрый день, господин королевский министр по делам Красных Шапок. Я звоню вам по поручению ее величества. – Ямания говорила преувеличенно серьезным тоном, однако Мечеслав не сомневался, что ехидная канцелярская крыса едва сдерживает хохот: – Королева хотела бы знать, составили ли вы план первоочередных действий?
«Зараза!»
Скулы сводило от бешенства, поэтому барону пришлось помолчать несколько секунд и лишь после этого вежливо ответить:
– Как раз этим и занимаюсь. – Он не хотел терять лицо перед Яманией. – Мои лучшие аналитики просчитывают различные версии будущего вверенной моим заботам семьи.
– Замечательная новость, – хихикнула секретарь ее величества. – О каком периоде идет речь?
– Три года.
– Я сообщу королеве эту радостную весть. Однако ее величество уже изволили заметить, что ваши таланты позволят разработать проект стратегического развития этой важнейшей для Зеленого Дома семьи годиков этак на десять-пятнадцать.
– Передайте ее величеству, что я приложу все силы.
– С удовольствием передам.
«Не сомневаюсь!»
Мечеслав нажал «отбой», громко выругался, подумал и нехотя набрал номер Кувалды: если королева узнает, что он еще не связывался со своими подопечными, то разозлится еще больше.
– Где и как сдохнет Кувалда, никому не интересно, – разглагольствовал Булыжник, сидя в великофюрерском кресле. – Одноглазый уже вышел в тираж, и плевать все на него хотели адназначна.
