Вадим Панов - Запах страха
– Я проверял: великий фюрер дышит, – сообщил Копыто. – Оклемается, наверное.
– А если не оклемается?
– А когда я его щупал, то пульс еле-еле различил, – высказался вредный Иголка.
Валяющийся в багажнике Кувалда периодически подвергался ощупыванию любопытными сородичами, и теперь каждый боец имел собственное мнение относительно самочувствия фюрера.
– Эй, бойцы, заказывать будем или как? – Дикари были единственными посетителями «Кружки для неудачников», и бармен, конец по имени Хуций, решил улучшить экономические показатели заведения. – Чего просто так сидите?
– Неси, – распорядился Копыто.
– Деньги готовьте.
Хуций вытащил бутылку дешевого пойла, без которого мозги Красных Шапок отказывались работать, и медленно поплелся к столику дикарей.
– А давайте Кувалду куда-нибудь денем? – предложил Иголка.
– Я тебе дену! – возмутился Копыто. – Он же наш фюрер!
– А чего он тогда дохлый такой? – осведомился паникер. – Фюрер должен быть ого! – Иголка развел руки в стороны, показывая, каким именно «ого!» должен быть Кувалда. – Он вешать нас должен и ругаться. А этот только и знает, что в багажнике валяться да головой об пол стукаться на кочках.
– Так вот что это за звук был, – меланхолично заметил Контейнер. – А я думал, с машиной чего.
– Очнется – повесит, – пообещал Копыто.
Уловивший намек Иголка незамедлительно выдвинул следующую идею:
– Тогда давайте Кувалду сами мочканем, а? Чтобы он нас не повесил потом. И скажем, типа, что все кончилось.
Опешивший от такой наглости уйбуй не нашелся, что ответить, но за него неожиданно вступился Контейнер:
– Все только начнется, в натуре.
– Чего начнется?
– Кто вместо Кувалды великим фюрером станет, а? Ты, что ли?
– Могу и я, – приосанился Иголка.
– С какой это радости?
– Ты сам предложил. – Ошалевший от перспективы боец вцепился в принесенную Хуцием бутылку и возбужденно взмахнул ею: – Давай я убью Кувалду и стану великим фюрером?
– Да я тебя быстрее убью! – опомнился Копыто.
– За виски платите, – предложил Хуций. – А потом убивайте друг друга на здоровье.
– Фюрером или Гнилич станет, или Дурич, – пробурчал Контейнер. – И он нас все равно обязательно повесит.
– Это еще почему?
– Потому что мы Шибзичи и вешали тех, кого Кувалда говорил.
– А мы скажем, что по принуждению. Пусть Копыто вешают, он и так всем надоел.
Остальные бойцы десятки, до сих пор не принимавшие участия в обсуждении судьбы великого фюрера, сдержанно заворчали, показывая, что в целом в предложении Иголки что-то есть: пусть Копыто казнят, а от них отстанут.
– Всех не перевешают! – завопил поймавший кураж Иголка. – Веревок не хватит или устанут. А за то, что мы Кувалду шлепнем, они нам еще благодарность какую выдадут.
Дикари оживились.
– Думаешь, денег дадут?
– А то! Или виски!
– Вы платить собираетесь или нет?
Но Хуция не услышали.
– Мы ведь для всей семьи подвиг совершим! – продолжил Иголка. – А если кого из Шибзичей повесят, то тех, кто одноглазому задницу лизал.
Все снова посмотрели на Копыто.
Уйбуй понял, что времени у него осталось совсем чуть-чуть. Еще пара минут, и агитация Иголки принесет плоды: Кувалду шлепнут, а его сдадут Гниличам. Или Дуричам, что, в общем-то, одно и то же: и тех, и других Копыто перевешал достаточно.
– Я в последний раз говорю: платите за виски! – Но бармен выступал недостаточно активно, к тому же ему было интересно послушать, чем закончится красношапочная разборка.
– Мы не можем убить Кувалду, – промямлил Копыто.
– Это еще почему? – Иголка демонстративно положил руку на ятаган.
– Я знаю тайну!
Хуций навострил уши.
– Какую?
– Кувалда… – Копыто понял, что заврался. Подходящей тайны в запасе не было, приходилось выдумывать на ходу, талант к чему у уйбуя отсутствовал напрочь, и его взгляд принялся блуждать по бару. – Это важная тайна…
– Какая?
– Да врет он все!
– Копыто врать не умеет!
– Точно! Он ведь тупой!
– Все, уйбуй, отбегался!
– Вместе с одноглазым, блин.
И в этот момент взгляд Копыто упал на постер, украшающий одну из стен бара: саблезубая белка в ковбойской шляпе залихватски палит в кого-то из двух огромных револьверов.
«Белка!»
– Кувалда – сын князя!
– Какого князя? – не понял Иголка.
– Того самого, придурок! – Придумавший спасительную тайну уйбуй почувствовал себя значительно увереннее. – Темного Двора, мля!
У Хуция отпала челюсть. Оцепеневшие бойцы почти полминуты переваривали заявление Копыта, после чего Контейнер покачал головой:
– Врешь!
Дикари неуверенно засмеялись. Действительно! Виданое ли дело? Сын князя, мля! Хе-хе…
– А почему он такой умный, а? – Копыто перешел в атаку. – Почему Кувалда столько лет великий фюрер, а его до сих пор убить не смогли? И сейчас не сумели, а? – Оглушенные фактами бойцы перестали смеяться. – А я скажу, почему! Потому что он все наперед знает и ваще почти родственник Спящего! Ясно вам, кретины? К тому же Кувалда родился ночью! В самую тьму!
– Откуда знаешь?
Уйбуй вырвал у Иголки бутылку, отвернул пробку, сделал большой глоток виски из горлышка, кулаком вытер губы и высокомерно поинтересовался:
– Вы видели, как фюрер родился?
– Нет.
– Вот и получается, что он это сделал ночью, когда мы спали! – Копыто победоносно огляделся и протянул Хуцию несколько купюр: – Тащи еще виски, мля! Мы с пацанами теперь думать станем.
* * *Кафе «У Лизы»
Москва, улица Старая Басманная,
25 сентября, понедельник, 15:09
– У меня не очень много времени, – вздохнул Крохин. – Еще одна точка сегодня, едва уговорил Уткина отпустить меня на пятнадцать минут.
Он жадно впитывал каждое мгновение, которое проводил рядом с Кариной, наслаждался ее присутствием, звуками ее голоса, жестами, ловил взгляд ее красивых глаз. Он был почти счастлив.
Почти, поскольку заметил, что Карину его сообщение не особенно расстроило. Пятнадцать, значит, пятнадцать. Если бы Виктор примчался всего на пару минут, девушка не почувствовала бы разницы.
– Что у тебя с рукой?
– На даче поранился.
– Сильно? – Карина спрашивала не участливо, а обыденно. Так спрашивают о погоде и других рядовых мелочах.
– Нет.
Они встретились в небольшой кафешке, расположенной неподалеку от школы Солнечного Озера. Заказали по кофе, по пирожному, уселись за маленький столик, едва не касаясь друг друга, но свиданием их встреча не была – так, пересеклись по делу. Поболтают и разбегутся.
