Память льда - Эриксон Стивен

Но Матерь доконала меня. От складок дряблой кожи ее громадных рук пахнет заброшенным змеиным логовом. Стоит ей сжать меня в объятиях — и мои кости хрустят, ломаются. С недавнего времени боль обступает меня со всех сторон. Я чувствую исходящий от Матери страх, о котором говорил Провидец. Этот страх целиком занимает мой разум и разрушает меня изнутри, морально и физически.

Лучше бы я не воскресал. Лучше бы память не возвращалась ко мне. Знания — отнюдь не дар.

Я все понимаю. Я лежу здесь, на холодном полу, и чувствую, как волны боли постепенно стихают. Но я совсем не ощущаю своих ног. Пахнет солью. Нет, не одной только солью, а еще пылью и плесенью. Что-то придавило мне левую руку. А-а-а… это, оказывается, я сам лежу на ней, отчего она и онемела… Если бы только я мог вытащить руку».

— …засолить мертвецов. Их более чем достаточно. Цинга унесла с собой жизни стольких тенескариев, что нашим солдатам достаточно лишь собрать трупы.

— Солдат, Ультента, обычные хвори не тронут. Я видел вещий сон. Сама Королева Мора ходила среди тенескариев, и у них распухали тела, чернели и гнили пальцы на руках и ногах, выпадали окровавленные зубы. Но когда она подошла к моим избранным воинам, то улыбнулась и повернула назад.

— А позвольте поинтересоваться, святейший, что заставило Полиэль встать на нашу сторону и благословить нашу войну?

— Не знаю и знать не хочу. Возможно, она вдохновилась нашими славными победами. А может, ищет моей благосклонности. Не все ли равно? Главное — наши солдаты не пострадают. Когда мы уничтожим захватчиков, то вновь двинемся вперед. Нас ждут новые земли, новые города и богатая добыча.

«Захватчиков… среди которых — мои соотечественники. Я был малазанцем по имени Ток-младший. Теперь малазанцы движутся сюда».

Смех, вырвавшийся из его горла, поначалу был тихим, похожим на бульканье, но затем стал громче.

Разговор прекратился. Теперь покои Паннионского Провидца заполнял лишь смех искалеченного малазанца.

— Что тебя так развеселило, Ток-младший? — осведомился склонившийся над ним Провидец. — Ты в состоянии говорить? Или я тебя уже об этом спрашивал?

— Я говорю, да только ты меня не слышишь, — хрипло дыша, ответил Ток. — И никогда не слышал.

— Неужели?

— Сюда движется войско Дуджека Однорукого. Самая смертоносная армия во всей Малазанской империи. И они идут за тобой, Провидец.

— И что же, прикажешь мне дрожать от страха?

Юноша опять засмеялся:

— Как пожелаешь. Но Матерь знает об их приближении.

— Думаешь, она боится каких-то глупых солдат? Я прощаю тебе твое неведение, Ток-младший. Знай же: страхи моей дорогой Матери очень древние. Она боится вовсе не малазанских выскочек, а Семени Луны. Здесь мне придется кое-что рассказать тебе, иначе ты не поймешь. Нынче Семя Луны служит обиталищем тисте анди и их проклятого вождя, так называемого владыки, но они — не более чем ящерицы, поселившиеся в покинутом храме. О, они даже не подозревают, какое волшебство скрыто в недрах базальтовой крепости. Увы, мою дорогую Мать бесполезно расспрашивать о подробностях. Бедняжка теряет последние крупицы рассудка.

Яггуты помнят Семя Луны. Я один владею свитками той части «Блажи Готоса», где вскользь говорится о к’чейн на’руках, или «короткохвостых». Они были незаконнорожденными детьми Матери. Тайны магии к’чейн на’руков исчезли вместе с ними. Они умели строить летающие крепости, с которых наносили сокрушительные удары по своим длиннохвостым сородичам.

В конце концов и к’чейн на’руки, и их цитадели были уничтожены. Осталась лишь одна-единственная, поврежденная и брошенная на произвол судьбы. Готос считал, что ветры унесли ее на север, где она столкнулась с глыбой яггутского льда и вмерзла в нее на долгие тысячелетия. Там-то ее и нашел владыка тисте анди.

Тебе понятно, Ток-младший? Аномандер Рейк ничего не знает об истинных возможностях Семени Луны. Впрочем, даже если бы он и знал, то воспользоваться ими все равно бы не смог. Милая Матушка помнит это — по крайней мере, какая-то ее часть. Конечно, ей нечего бояться. Крылатые обшарили все на двести лиг вокруг. Они искали везде: на земле, над землей и в пределах магических Путей. Стало быть, либо Семя Луны улетело подальше от Паннионского Домина, либо свалилось в море и затонуло. Ты ведь сам мне рассказывал, что во время осады Крепи ему здорово досталось. — Провидец сделал небольшую паузу, после чего заключил: — Так что, Ток-младший, никто из нас, в том числе и моя дорогая Мать, не боится твоей малазанской армии. Солдаты Однорукого будут раздавлены раньше, чем они доберутся до стен Коралла. Та же участь ожидает Каладана Бруда и его рхиви. Белолицые баргасты — те просто разбегутся, потому как эти дикари толком воевать не умеют. Мы уничтожим всех. А потом я накормлю тебя мясом Дуджека. Ты ведь соскучился по мясу? Ты наешься до отвала, так что будешь потом рыгать. Хочешь полакомиться?

Ток не ответил. Судорога стянула ему желудок в тугой узел.

Паннионский Провидец наклонился над юношей и коснулся пальцем его виска:

— Тебя легко раздавить, уничтожить. И все твои верования тоже. Одно за другим. И надеяться ты можешь только на меня. Единственное твое прибежище — это я. Ты меня понимаешь, Ток-младший?

— Да, — прошептал малазанец.

— Вот и прекрасно. Тогда молись, чтобы в моей душе осталось еще хоть немного милосердия. Правда, его еще нужно найти. Пока что я не обременял себя поисками. Возможно, крупица милосердия все-таки сохранилась. Не следует терять надежду, мой друг.

— Да.

Провидец отошел от него.

— Я слышу крики Матери. Страж, отнеси к ней пленника.

— Будет исполнено, святейший.

Сильные руки подхватили юношу, с легкостью оторвав его от холодного пола. В коридоре страж Домина вдруг остановился:

— Слушай меня, Ток. Матерь прикована внизу. Я положу тебя там, где ей будет до тебя не дотянуться. Я принесу тебе пищу, воду, подстилку и покрывало. В последние дни Матерь кричит почти постоянно, и Провидец уже не обращает внимания на ее крики. И в ее мозг он тоже заглядывать не станет. Сейчас у Провидца есть заботы поважнее.

— Но он уничтожит тебя… погубит.

— Он давно уже погубил меня, малазанец.

— Я помню все твои рассказы. Мне очень жаль.

Страж Домина долго молчал.

— Ты… ты отнесся ко мне с сочувствием, — дрожащим голосом сказал он наконец. — Меня ждет Бездна. Позволь мне хоть чем-то тебе помочь.

— Скажи, а бухта все еще скована льдом?

— Вода очистилась на расстоянии целой лиги, а то и больше. То ли ветер постарался, то ли течением унесло. Но дальше над морем по-прежнему бушуют бури. Рев стоит как от десяти тысяч боевых демонов. Разве ты не слышишь?

— Нет.

— Хотя правильно: здесь почти не слышно. А на башнях ветер так и свищет.

— Я помню этот ветер.

— Так вот, он сменил направление. И похоже, разгоняет лед.

— В пещере Матери вообще нет никакого ветра, — сказал Ток.

Стихия продолжала трепать обломок плавучего города мекросов. С громким треском ломались бревна. Полопалось еще несколько воздушных пузырей, отчего маленький остров вздыбился и проход между домами превратился в склон холма. Госпоже Зависти не оставалось ничего иного, кроме как открыть магический Путь и по нему перебраться туда, где находилась Ланасса Тог.

Т’лан имасска вернулась на свое прежнее место. Ветер нещадно трепал ее седые волосы. Костлявые руки все так же сжимали мечи. Встав рядом с нею, госпожа Зависть поняла, чем вызван крен. Плавучий остров натолкнулся на огромную ледяную глыбу и теперь подминал ее под себя. В воздух летели водяные струи вперемешку с ледяной крошкой.

— Боги милосердные, — сердито пробормотала госпожа Зависть. — Нас относит к западу.

— Не волнуйся, — ответила Ланасса Тог. — Рано или поздно нас все равно прибьет к суше.

— В каком месте? В двадцати лигах от Коралла? Если я верно помню карту местности, там густой лес и совсем нет дорог. А я так устала от ходьбы. Кстати, ты еще не посмотрела, как мы устроились. Если не считать косого пола и жуткого вида из окон, в остальном вполне приличное жилье. Знаешь, я не могу обходиться без удобств.