Мария Чурсина - Императрица и ветер
- Поговорим, - пообещал Шредер таким тоном, как будто собирался бороться со вселенским злом. - И если этот маг её хоть пальцем тронул, я с ним такое сделаю, он будет молиться о скорейшей смерти.
- Верю, - вздохнула Сабрина. - Иди, досыпай.
Она прошла в спальню, взяла со стула Машин свитер и отправилась в ванную выводить пятна. Спать всё равно не хотелось.
- По праву лучшей подруги я жду рассказа, - заявила Сабрина. Она быстро управилась с крошечной чашечкой чая и дожидалась, когда тоже самое сделает Маша. - Что там произошло у вас с Луксором?
Маша крутила в руках такую же чашечку из тонкого, почти прозрачного фарфора и понимала, что единственное, чего никогда бы не захотела делать, это возвращаться в прошлое. Под изящным чайником горела свечка, а за окном тихо падал снег. Зимняя идиллия, не хватало лишь ёлки с разноцветными огоньками. В ресторане почти не было людей, только в противоположном углу расположился представительный седой мужчина с газетой в руках и такой же крохотной чашечкой перед носом.
"Где ты сейчас, мой маг хаоса? Что ты чувствуешь?"
- Если честно, я не хочу больше с ним видеться, - вздохнула Маша, косясь на мужчину. - В смысле, Луксора. Я не сержусь, не обижаюсь, просто нам нужно расстаться.
- Почему-то я так и подумала...
- Дело не в том, что он обманул и бросил меня. Дело в том, что он не может бросить ребёнка. Детей нельзя бросать, - Маша покрутила в руках чашку, отчего чаинки исполнили зажигательный танец и прилипли к краям. - Ну вот и очередная дурацкая любовная история. А что он вам сказал?
- Ничего, - Сабрина пожала плечами. - Быстренько изобразил амнезию.
- Прости, солнце, я повела себя как дура. Нужно было ехать на том поезде, но мне стало так плохо, что я сбежала. Села на первую попавшуюся электричку, а она оказалась до Чеховского. Куда мне было ехать... я вышла. Правда ещё издали увидела пожар и не стала дожидаться, пока дом догорит, на следующей электричке поехала в обратную сторону. В поездах был большой перерыв, я поехала на автобусе до Проблеска, а там целую ночь пришлось дожидаться поезда. Я ещё и телефон утопила, - она виновато опустила глаза. - Не знаю, что на меня нашло.
- Купим новый, - заверила её Сабрина. Она сжала пальцы подруги. - И всё будет замечательно. Забудь про этого Луксора. Главное, что ты жива и здорова. Ты не представляешь, весь Центр на голове стоял.
- Я представляю, - невесело усмехнулась Маша.
- Ты молодец, что не наломала дров. Все они такие хорошие, а потом брошенные дети всплывают...
Маша кивнула, кусая губы, даже не решилась спросить, что Сабрина имеет в виду под дровами. Глупостей Маша наделала предостаточно, и сейчас боялась только одного - начать вспоминать его поцелуи в электричках и ту единственную счастливую ночь.
Она с удивлением понимала, что уже всё простила ему, хотя невозможно было простить три холодных дня. В то утро она всё ещё была счастлива. Только когда возвращалась из кассы с билетами, заметила одно его быстрое движение. Луксор спрятал в карман телефон, мигнувший голубым экраном.
- Зачем ты его включил, выключи быстрее, - она приняла его действия за баловство. - Нам нельзя.
- Маша, я должен рассказать тебе одну вещь.
От его голоса у Маши подкосились ноги. Она упала на холодное пластиковое сиденье. Билеты она всё ещё сжимала в руке, так и не найдя на них номеров вагона и мест.
- Рассказывай, раз должен.
На противоположной стене краска пошла уродливыми трещинами. Такими же трещинами через секунду пошла её любовь.
- Виола беременна. Не дай мне окончательно превратиться в морального урода.
Маша закрыла лицо руками, не заметив, как зашуршали падающие на пол билеты. Она услышала, как садится рядом с ней Луксор, и не могла ему ничего сказать. А сказать надо было обязательно.
Мыслить конструктивно, - напомнила она себе. - Ты следователь. Не поддавайся эмоциям.
- Замечательно, - она почувствовала, как холодеют от ужаса кончики пальцев. - Конечно. Делай, как тебе будет лучше.
Луксор зашелестел билетами, поднимая их с пола.
- Через час поезд, - он так и не решился прикоснуться к ней. - Наверное, уже подали. Идём?
Маша почувствовала, что не сможет подняться и пойти. Реально, конструктивно, физически не сможет. Она сказала:
- Ты иди.
Луксор помолчал, осторожно взял её за плечо.
- Маша, не сходи с ума. Пойдём на поезд. Ты не можешь оставаться здесь вечно. Ты не хочешь меня видеть, но это не повод, чтобы рисковать своей жизнью. Мы можем поменять билеты и ехать в разных купе. Маша. Маша, скажи что-нибудь!
- Ты же всё решил. - Она отняла руки от лица и обнаружила на пальцах кровь. Маша опустила голову: вот ещё проблема, оказывается, кровь пошла носом и успела перепачкать свитер. Она нашла в сумке платок. - У неё справка есть?
- Какая? - севшим голосом переспросил Луксор.
- От врача. Да ты извини меня за тупое следовательское мировоззрение, но должна быть справка. Документ, - она старательно изобразила типичный образ недалёкого следователя, делая ударение на букву "у". - Нет документа - нет ребёнка.
- Я не догадался спросить, - Луксор отпустил её плечо, видимо, сильно обиделся. - Маша, я обещал на ней жениться, до того, как я тебя встретил.
Кровь остановилась, она задумчиво разглядывала багровые пятна на полупрозрачной белой ткани. Кому-то жениться и ребёнка, а ей только эти уродливые кровавые пятна. Вся жизнь в кровавых пятнах, своих, чужих. Никак же не обманешь Вселенский разум. Шутки у него дурацкие.
- Теперь поженитесь.
- Прости, Маша.
- Толку-то от моего прощения... - она поднялась и взяла на плечо спортивную сумку. Как говорила Сабрина? Сделай шаг вперёд. Вперёд - это к поезду.
Шёл снег. Невесомые белые хлопья ложились на платформу, Маша подставляла руки - снежинки на её ладонях не таяли. Возникло ощущение, что она пришла на вокзал не уезжать, а прощаться. Маленькие глупые снежинки танцевали в воздухе, не понимая, как жестоко и бессмысленно было мечтать о счастье. Он всё решил, не спрашивая, чего хочет она.
Тоже ребёнка.
Маша отстала на шаг, потом на два шага, а потом подбежала к краю платформы и прыгнула вниз. На соседнем пути стояла электричка. Сердце колотилось как сумасшедшее, люди, нахохлившиеся словно воробьи, почему-то оглядывались на неё. Маша боялась, что застрянет в этом промежутке времени навсегда, но электричка быстро закрыла двери и поползла через замерзшие рощи и жмущиеся друг к другу дачные домики...
- Слушай, Маша, - голос Сабрины оторвал её от размышлений. Маша отвела взгляд от заметённых снегом ёлочек за окном. - Тут Ольга звонила. Откуда только она мой номер взяла...
