Юлия Морозова - Телохранитель для мессии (Трилогия)
– Не ее. Нас. – Женщина слегка повысила голос. – Эта чейни ценна для Империи, а значит, и для Нерана. Мы еще вполне можем поторговаться. На благо себе, Острова и Богини.
Зря она это сказала. Другую Первую дочь, как говорится, понесло.
– Защищаешь убийцу Мудрейшей! Уж не по твоей ли указке она…
– Старшая сестра, – холодно оборвала ее Машэтра, – если хотите вызвать меня на суд Богини, делайте это по правилам, как подобает дочери ближнего круга, а не провоцируйте, подобно сопливой атнице.
Побагровевшая соперница потянулась за мечом. Но драке не дали разгореться.
– Уймитесь, сестры, – прикрикнула на них Мериит, по виду самая старшая из дочерей ближнего круга. Ее короткие волосы были совсем седыми, а кожа на лице покрылась глубокими морщинами. – Нашли время и место, упаси Богиня.
Старшие сестры уселись обратно на коврики, бросая друг на дружку не слишком дружелюбные взгляды.
– По мне, так все ясно, – хлопнула себя по колену маленькая светловолосая женщина – я не помнила, как ее зовут. – И я полностью согласна с Мерчуллой, надо побыстрее разобраться с этим делом. Око должно избрать новую хозяйку, а убийца – принесена в жертву на погребальном костре во славу Богини. Без ее помощи мы беззащитны, точно новорожденный тэнга без матери.
– Да, Меолна, и я соглашусь, что нам необходимо наказать убийцу, – подала голос доселе молчавшая сестра. – Но слишком тут все очевидно. Слишком…
Я подняла голову и с плохо скрываемой надеждой посмотрела на говорившую. Высокая, сухопарая, нос с горбинкой. Угольно–черные глаза, брови и волосы. Возраст – куда ближе к сорока, чем к тридцати.
– Посмотрите, сестры, нас точно тыкают носом, – продолжила она. – Вот меч чейни, вот одежда чейни, а вот сама чейни. Казните ее, и будет вам, дочери, благодать Богини. Не знаю, как другим, а мне не нравится, когда меня вслепую используют!
– Меня никто не использует, – процедила Мерчулла. – Ибо я знаю истину. А она такова: эта чейни – подосланная Империей убийца.
Ой, насмешила! Весь этот всеимперский переполох с Избранной был затеян исключительно для того, чтобы пришить самодержицу небольшого островка где–то на задворках Тилана.
Я не смогла сдержаться и захохотала. Смех был таким сильным, что меня повалило на пол, а на глазах выступили слезы. Машэтра подошла ко мне и потрясла за плечо.
– Рель, успокойся! – приказала Старшая сестра.
В ответ на это мой смех стал только громче, надрывнее. Не помогли даже пара пощечин. Я задыхалась, захлебывалась, но продолжала хохотать.
Позвали неранок, стоящих на карауле по ту сторону закрытых дверей.
– Выведите ее и заприте в комнате для просветления, – распорядилась Машэтра. – Нечего чейни делать на собрании дочерей ближнего круга.
Со словами «как прикажет Старшая сестра» девушки волоком потащили все еще хохочущую меня из зала.
Истерика давно прекратилась. Даже последующая за ней икота стихла. Я тихо лежала на топчане, поджав ноги и обхватив себя за колени. От нечего делать считала выщербины на бревнах. Одна, две, пять, одиннадцать. Дошла до ста – надоело.
Я встала и принялась нервно вымерять помещение шагами.
К слову, комната для просветления оказалась обыкновенным карцером. В помещении из мебели – деревянный топчан, в роли параши – низкая кадушка. Почти у самого потолка прорубили крохотное окошко, благодаря которому в комнату проникало хотя бы некоторое количество света.
Дельная мысль все никак не желала посещать мою гудящую голову, а холод, что разлегся на земляном полу, хватал меня за босые пятки при каждом шаге. Посему я опять забралась с ногами на топчан.
А умирать–то страшно… Я даже не представляла себе, насколько это страшно…
«Веселого здесь мало, это точно». Одно дело преставиться в запале боя, и совсем другое дожидаться казни на рассвете, перебирая события собственной жизни, как четки. Друг за другом нанизаны на леску существования яркая синяя бусина первой безответной влюбленности, облупившийся серый кругляш похорон Бабули, искристо–хрустальная – Ночь Выбора оружия, муарово–зеленая – дня свадьбы, багровая – первого боя, янтарная с прожилками – встреча с подругами в ночном лесу…
«Обозреть всю жизнь успеешь за мгновение до… Лучше подумать о чем–то более полезном, не находишь?» Точно, так не пойдет. Если чего–нибудь срочно не придумать, завтра меня уже не станет.
Я покосилась на тусклую полоску серебра у себя на большом пальце.
Как обидно! Мне ведь почти удалось вернуться! Почти. Надо только подумать, выход обязательно найдется. Пытаясь согреться, я обхватила себя за плечи. Пальцы нащупали под рукавом твердость браслета.
А что, если… Не успев даже додумать эту мысль до конца, я полезла под рубаху. Щелкнула скрытая застежка и… Ничего не произошло.
Как–то, во времена моего обучения в Ордене, Валента затеяла шуточный бой между алониями. Разделила наш отряд пополам – одна половина получила луки, другая – деревянные мечи. Я даже не успела выхватить оружие из ножен, как меня «убили».
И вот теперь я чувствовала себя неуютно, точно лучник без кольчуги перед атакой противника, не знаешь, с какого бока стрела вонзится.
Вздохнули… Раз, другой… Ничего.
Я разочарованно плюнула и бухнулась обратно на протестующе скрипящие от такого произвола доски. Здесь–то меня и накрыло.
* * *
Императорский шатер был наглухо задраен, а сам Дэрриш, по обыкновению, лежал на полу и буравил взглядом матерчатый потолок. Наверное, это помогало Императору сосредоточиться. Или, кто знает, наоборот – расслабиться, отрешиться.
Я быстренько осмотрелась в поисках посторонних, попутно отмечая, что сегодня моя персона, против обыкновения, не при полном параде, а все в тех же тряпках, в каких меня бросили в темницу. Босая, рубаха порвана, штаны в каких–то бурых пятнах, отросшие волосы собраны в простецкий хвост, а под ногтями грязь.
«Не принцесса! Чисто королевна!» Попросила бы, без издевательств!
Как обычно, при моем появлении Император поднялся. Потянулся, точно большой разлежавшийся кот. Я уже даже не удивилась – почти привычная картина нашей бурной семейной жизни.
– Привет, – первым поздоровался Дэрриш, опять же отдавая дань традиции наших встреч.
– Привет, – ответила любезностью я. И, удивив себя, тихо поинтересовалась: – Как оно?
– Бывало лучше. – Привычным жестом он взвесил в ладони кругляш императорского знака. – А у тебя?
– Тоже не блестяще. – Неопределенное пожатие плеч и отведенный в сторону взгляд. – Завтра вот казнить собираются.
