Серж Неграш - Талисман
— Мы убежали, — импровизировала она. — Как? Это было не так-то просто: глубокой ночью мы освободились, убили двух больших обезьян, сняли с них шкуры, надели их шкуры на себя и покинули селение! Безусловно, за нами погнались варвары! Пару раз они видели нас, но принимали за горилл…
— Поразительно, — сказал Тулум. В его глазах сверкнул огонек, выдавший наличие недюжинного интеллекта. — Никогда не слышал ничего подобного!
«Еще бы, — отметила Ника, — я тоже впервые сочиняю такой бред!»
— А как вы справились с путами?
— Мы их перегрызли, — не особенно задумываясь, ответила девушка, — перетерли зубами.
Взглянув в лицо вопрошавшего, девушка вдруг отчетливо поняла: он не верит ни единому ее слову.
— Если только у вас не алмазные зубы, — заметил он, — от них после этого должны были остаться только пеньки.
— Ох, что-то я устала…
— Да-да, — закивал Тулум. Хлопнув в ладоши, он распорядился, чтобы искательницу приключений проводили в отведенные ей и ее супругу покои. — Эльбер уже отдыхает.
— Твое гостеприимство не имеет предела!
В отличие от парадных залов дворца и святилища, жилые помещения скорее напоминали кельи без следа помпезности, с невысокими потолками, довольно узкие, но не соединенные одна с другой. В каждую из них вел отдельный вход или из внутреннего двора или с внешней стороны замка.
Как бы то ни было, здесь легко можно было комфортно расположиться и прекрасно провести несколько часов.
— Привет, — буркнул Муонг, едва она переступила порог их комнаты.
Девушка ожидала, что ее спутник тут же набросится на нее с упреками, и готовилась к язвительной словесной контратаке, однако тот мирно поинтересовался:
— Ну и как, заморочила правителя?
— Ага, — отозвалась она. — Устала. Спать хочу.
— Устала она… — ворчливо оборонил Белый Воин, желая вызвать у нее раскаяние. — Сытая, небось! А у меня в желудке ни крошки!
— Сам виноват, зачем изображал за столом свинью?..
— Стерва!..
Сделав вид, что не расслышала его реплики, девушка заявила:
— Думаю, Тулум даст нам денег. И мы благополучно уберемся отсюда.
— Главное — чтобы он ничего не заподозрил.
— Верно, — согласилась Ника, потянувшись к мужчине. — Иди ко мне, Эльбер, хватит дуться.
— Ты используешь меня будто средство от головной боли! — резко произнес он. — По-моему, я достоин того, чтобы ко мне относились с большим уважением, а не подстраивали пакости на каждом шагу и потом отдавали команды, точно собачонке. «Ко мне, Эльбер!» — передразнил он. — Нашла себе игрушку…
— Ну, прости, мой хороший.
Нике стало стыдно. Муонг все-таки воин и не из последних!
Присев возле ног мужчины, девушка развязала ему ремешки сандалий. Она принялась нежно массировать его икры, лаская его все выше и выше, пока Муонг, не в силах унять сладострастную дрожь, не застонал. Он склонился и заключил красавицу в объятия.
«Так-то лучше», — хмыкнула про себя Ника.
— Я вовсе не считаю тебя игрушкой, — продолжала она, ловко освобождаясь от одежды, — я не умею любить по-другому.
Ника по опыту знала, что Муонг в постели ненасытен. Он никогда не отваливался от женщины сразу, не уподоблялся коту, сожравшему горшок сметаны, и способному после этого только раскинуть лапы и сыто захрапеть. Белый Воин был виртуозом в любви…
Только под утро они угомонились.
— Интересно, как ты выходил на арену после такого, — по телу девушки разливалось блаженное тепло. Она положила голову на обнаженную широкую грудь Белого Воина, слушая, как бьется его сердце. Тук-тук-тук…
— Я никогда не занимался любовью перед боем! Хорошо сражаться и в темное, и в светлое время суток невозможно.
— А меня возбуждает опасность, — призналась девушка. — Когда стоишь на самом краю, все чувства обостряются до предела, и, кажется, это твой последний шанс… тогда можно любить так, что после этого и умереть не страшно.
В дверь осторожно постучали. Зная, что в жилищах местных знатных господ, не говоря уж о правителях, слуг за людей не считают и не смущаются их присутствием, Ника спросила:
— Что нужно?
В приоткрывшуюся дверь проскользнул мальчик-раб. Очутившись в помещении, он низко поклонился:
— Не угодно ли что-нибудь госпоже?
— Угодно, — проговорила Ника, — принеси вина и фруктов.
Мальчик, пятясь, удалился. Через несколько минут он появился, в точности выполнив указание.
Девушка отпустила его благосклонным кивком.
— До вечера мы тут вряд ли кому понадобимся, — заметила она, с удовольствием впиваясь зубами в истекающий соком персик, — в подобных местах жизнь начинается самое раннее в середине дня. Чем думаешь заняться?
— Я слышал, в Каире прекрасные термы, почему бы не отправиться туда? — предложил Муонг, с хрустом потягиваясь. — А то нам от этой раскраски вовек не избавиться.
Он поднялся, взял кувшин с вином и сделал несколько больших глотков.
— Торопишься заново приобщиться к радостям цивилизованного мира? — улыбнулась девушка, любуясь его крепкой фигурой, одновременно мощной и гибкой. — Эй, да ты опять готов к бою!
— Странно, что тебя это удивляет.
В тот же день Тулум вновь призвал путешественников к себе и потребовал, чтобы они повторили рассказ. При этом он не обратил внимания на то, что некоторые детали повествования изменились, иные стали еще более несуразными.
«Если так и дальше пойдет, мы в Каире до седых волос рискуем дожить», — сообразила Ника.
Выждав для приличия еще пару дней, она наконец заговорила с правителем прямо.
— Владыка, нам с мужем пора в дорогу, — со всем возможным почтением сказала девушка. — И хотя мы вполне счастливы и всем довольны, но не смеем далее злоупотреблять твоим гостеприимством! Мы вынуждены покинуть Египет. Нас ждут дети в Англии.
Подвижное выразительное лицо Тулума исказила гримаса глубокого разочарования.
— О, — проговорил он, — я не смею вас задерживать, но предполагал все же, что вы не откажетесь прожить в моем доме несколько дольше. После чего мои люди с почестями посадят вас на корабль, отправляющийся в Англию. Хотя бы еще одну седмицу!
«Это не так уж долго, — прикинула Ника, — но за это время много чего может случиться!»
— Умоляю, милостивый правитель, не больше двух дней! — склонилась в поклоне она. — Мы столько испытали вдали от родины, что теперь лишь скорейшее возвращение способно восстановить рассудок моего мужа! А его здоровье для меня поистине бесценно!
— Похвальная верность брачным обетам, нечасто встречающаяся в наши дни, — заметил Тулум, — как и мужество, с коим вы оба преодолели все испытания. Что ж, договорились!
