Ирина Гартман - Игры Богов
— Что заставило тебя передумать?
— Ты, — просто ответил Бриан. — Ты не стал настаивать, легко согласившись на мои условия. Ты помогал мне с делами, продемонстрировав незаурядный ум. Ты развлекался, довел до нервной трясучки Фалька, подружился с моей сестрой. Ты… ты спал с Грегом! Да вообще, с кем угодно, только не со мной! Я злился, но отыграть все обратно не позволяла гордость. Ревновал. Если бы я не был уверен, что Фальк влюблен в Кэт, то решил бы, что ты совратил и его.
— Я думал, это сделал ты, — усмехнулся Айт, с удовольствием наблюдая, как поползли вверх брови Бриана. — И тоже ревновал, между прочим. Тебе обязательно было изображать такую неприступную сволочь?
— Ревновал меня? — тихо переспросил король. — К Фальку?! Ты полагаешь, я сплю с собственным начальником охраны?
— Ну, ты же спишь со своим вассалом, как выясняется, — резонно заметил Айт и с сожалением отстранился от любовника. — Надеюсь, это станет твоей постоянной привычкой.
— Дурной привычкой, — одними губами улыбнулся Бриан, но его глаза смягчились. — Мне, правда, жаль, но меня действительно уже ждут. Придешь вечером?
— А разве у тебя не запланировано свидание со своим капитаном? — ехидно поинтересовался Айт, свешиваясь с кровати в поисках своих вещей. — Неужели вам нужен третий?
— Проклятье, совсем забыл о Фальке! — встрепенулся король, а потом, опомнившись, подозрительно взглянул на Айта. — А ты откуда это знаешь?
— Я люблю быть в курсе событий, — усмехнулся рыжий, втискиваясь в чуть маловатые ему штаны. Бриан резко приподнялся на постели и, ухватив его за пояс, сильно дернул, опрокидывая на спину и наваливаясь сверху. Айт изумленно выдохнул, когда твердые сухие губы на мгновение прижались к его губам и тут же покинули их. Бриан выпрямился, оседлав его бедра.
— Я очень надеюсь, — неожиданно серьезно произнес он, — что в этот раз не пожалею о своем доверии. Не хотелось бы получить нож в спину именно от тебя.
Во рту мгновенно пересохло до горечи. Айт на пробу дернул ногами, придавленными немалой тяжестью королевского веса, а потом, поняв, что оттянуть неизбежную ложь не получится, со всей доступной ему убедительностью сказал:
— Не пожалеешь.
В коридор он вышел словно пьяный, его ощутимо вело из стороны в сторону, и Айт прислонился к стене, дожидаясь, пока мир перестанет вращаться. Внутри было пусто — не так, когда из него выпили все силы — а, как будто, исчезла важная часть его сущности. Он поднял руки и внимательно, словно видя в первый раз, осмотрел свой браслет.
Что значит данное простому смертному обещание в сравнении с потерянным могуществом? Что вообще значит один-единственный человек там, где игру ведут боги? Просто пешка, как в той, когда-то подсмотренной у людей, забаве, именуемой шахматами. Сколько их было таких: любовников, как будто друзей, без следа исчезавших из памяти и никогда не проникавших в сердце? Он оставлял их миры разрушенными, выпив все, что мог, до капли выцедив их силу. Без сожалений. Без угрызений совести. Как же случилось, что теперь одна мысль о будущем предательстве выворачивает наизнанку? С каких пор он вообще стал применять к себе это слово?
"Это потому что я слаб", — со злостью подумал Айт, сжимая ненавистную цепочку. — "Если бы я был прежним, то даже не задумывался бы о таких мелочах! Я должен вернуть силу любой ценой, а там все станет, как раньше… Великие силы, пусть все станет как раньше!"
— Вы в порядке, Ваше Высочество? — обеспокоенно осведомились рядом, и Айт открыл глаза. Оказалось, что он сидит на полу, скрючившись и обняв колени, а над ним встревоженно нависает лакей. — Вам помочь?
— Справлюсь! — раздраженно буркнул рыжий и рывком поднялся на ноги, едва не сбив не успевшего отпрянуть слугу. Кстати, про слуг… мальчишку-то он так и не нашел. Оттолкнув от себя парня, Айт направился в свои покои.
Курт лежал на своем месте, отвернувшись к стене, и это не понравилось Айтеши. Раздражение требовало выхода, и он, подойдя ближе, от души пнул кровать, вымещая на ней клокочущую в душе злость.
— У нас что, уже ночь? — язвительно осведомился он и наклонился над съежившимся мальчишкой. Тот вскинул руку, прикрывая лицо ладонью. Айт недоуменно нахмурился и, перехватив тонкое запястье, отвел его в сторону. Курт еще больше вжался в подушку.
— Милорд, простите, милорд, — пролепетал он, и в голосе отчетливо зазвенели еле сдерживаемые слезы. Айт, не церемонясь, перевернул его на спину и застыл, потрясенно глядя на набухающие синяки.
— Это что такое? — с угрозой спросил он, показывая на рассеченную губу и заплывший глаз. Мальчишка попытался вырваться, но мужчина был куда сильнее и легко удерживал его на месте. — Кто тебя так?
— Просто упал, — попытался отвертеться парень. Айт осторожно ухватил его за подбородок двумя пальцами и заставил приподнять голову, Мальчишка зашипел от боли.
— Это след от кольца, — резюмировал Айт, внимательно изучив повреждения. В душе снова поднялась злость, но теперь ей было, куда выплеснуться. — Я спрашиваю тебя, кто это сделал?
— Два гвардейца, — едва слышно ответил Курт, не решаясь поднять глаз на своего хозяина. — Они… они просто пьяные были, а я под руку попался. Простите меня, милорд.
— Значит, под руку, — Айт отпустил мальчишку и задумчиво потер кончик носа. Курт испуганно посмотрел на него, не зная, что делать. — Чего валяешься? Неси воду, примочки, будем приводить тебя в человеческий вид. На носу бал, а у меня слуга напоминает забулдыгу после пьяной драки!
— Но…
— Бегом!
Курт поспешно направился в ванную, и на его лице отчетливо читалось все, что он думает о вопиющем преступлении против всех приличий, которое собирался совершить Айт. Где это видано, чтобы господа сами врачевали слуг? Хотя давно стоило привыкнуть к тому, что его хозяину не писаны никакие правила. Он нашел все требуемое и, нагруженный, вернулся к Айту, усевшемуся на его кровать.
— Кто? — лаконично поинтересовался рыжий, усадив мальчишку на пол и, намочив ветошь ранозаживляющим средством, начал промакивать его лицо. Курт попытался отползти, но Айт ловко ухватил его за ухо, препятствуя побегу.
— Кто? — неумолимо повторил он. Мальчишка сдался.
— Это были господин Тион и господин Мирре, — признался он, бросив на Айта виноватый взгляд. Тот нахмурился, продолжая обрабатывать ссадины на лице мальчишки. Несколько минут прошли в молчании, затем рыжий знаком велел Курту подняться и стянуть с себя рубашку, чтобы можно было заняться синяками на теле.
— Сегодня сидишь здесь, я распоряжусь, чтобы принесли поесть, — велел он мальчишке после того, как закончил экзекуцию. — Я не вернусь до утра.
