Дэвид Геммел - Призраки грядущего
— Если вы вскипятите воды, я сделаю ему отвар.
— Ты что, знахарь, что ли? — обернулся к нему Финн.
— Я помощник аптекаря, а в Горном Трактире я запасся кое-какими травами и порошками.
— Ну так не стой там, парень, — иди и посмотри на него! — закричал Финн.
Киалл подошел и первым делом осмотрел рану у Маггрига на виске. Она закрылась и хорошо заживала, но хозяин всегда говорил Киаллу, что удар по голове может потрясти человека до основания. Возможно, вторая рана, нанесенная зверем, доконала и без того уже ослабленного воина. Стараясь вспомнить, что говорил ему Ультен о таких ранах, Киалл размотал повязку у Маггрига на руке. Рана была воспалена, но ни гноя, ни иных следов заражения не было.
Киалл налил воды в медный котелок и подвесил его над огнем. Вода вскоре закипела. Юноша достал из котомки объемистый сверток в промасленной бумаге. Внутри лежало с дюжину пакетиков, каждый с изображением какого-нибудь листа или цветка. Он выбрал два, раскрыл их, размял листья в ладонях, всыпал в воду и размешал ложкой. Потом снял котелок с огня и поставил в очаг остывать.
— Пахнет хорошо, — заметил Бельцер.
— Ты-то почем знаешь? — огрызнулся Финн. — Что это за зелье, парень?
— Отвар из листьев ивы и огуречной травы. Оба эти растения сбивают жар, а огуречная трава, кроме того, очищает кровь и придает больному сил.
— От чего она еще помогает? — спросил Бельцер.
— Сращивает кости, лечит опухоли, останавливает понос. Еще, как говорил мне хозяин, она предотвращает гангрену... ага, и ревматизм облегчает.
— Завари-ка еще котелок, пока у тебя все нужное под рукой, парень, — попросил Бельцер. — У меня в колене ревматизм — болит как сто чертей.
Когда отвар остыл, Финн напоил им Маггрига. Больной, давясь, проглотил половину содержимого и упал на подушки. Киалл укрыл его одеялом, а Финн сел у изголовья, вытирая Маггригу пот со лба. Бельцер допил лекарство, громко рыгнув под конец.
С час или больше Маггриг оставался в том же состоянии, потом уснул.
— Он уже вроде бы не такой бледный, — сказал Финн, обращаясь к Киаллу за подтверждением. Тот кивнул, хотя не видел в больном особой перемены. — Он ведь поправится, правда? — спросил Финн.
— Посмотрим, что будет завтра, — осторожно ответил Киалл. Он встал и выпрямил спину. Бельцер уснул прямо у огня, а Чареоса не было видно. Увидев, что дверь в заднюю комнату открыта, Киалл прошел туда. Там было чуть холоднее, но вполне терпимо. Чареос сидел на верстаке, разглядывая части будущего лука.
— Можно к тебе? — спросил юноша. Чареос кивнул.
— Как там Маггриг?
— Не знаю толком, — прошептал Киалл. — Я работал у аптекаря всего несколько месяцев. Лекарство снимает жар, но я не знаю, как быть с раной на руке. У этой кошки под когтями могло быть что угодно — помет, тухлое мясо...
— Ну что ж — либо он выживет, либо умрет. Присматривай за ним и делай что можешь.
— Сейчас я мало что могу. Какой тонкий лук, правда? — сказал юноша, разглядывая кусок дерева в руке у Чареоса.
— Это только часть, одна из трех. Финн потом соединит их вместе для пущей гибкости. Знаешь, что это за дерево?
— Нет.
— Тис. Любопытное дерево. Если обстругать его, то видно, что у него два цвета: темный и светлый.
Светлая сторона гибкая, а темная хорошо сжимается. — Чареос показал это Киаллу на куске дерева. — Видишь? Светлая древесина используется на внешнем изгибе, где нужна наибольшая гибкость, а темная — на внутреннем, где лук сокращается. Красивое дерево, и лук получится отменный.
— Я не знал, что ты еще и лучник.
— Я не лучник, Киалл, но я солдат и должен разбираться во всех видах оружия. Что-то озяб я здесь — да и проголодался. — Чареос вышел в большую горницу. Финн дремал рядом с Маггригом, Бельцер спал на полу. Чареос, переступив через него, подбросил дров в огонь, достал из котомки вяленое мясо и сушеные фрукты и поделился с Киаллом.
— Спасибо, что согласился помочь мне, — сказал Киалл тихо. — Это для меня очень много значит. Финн сказал мне, что ты настоящий рыцарь.
Чареос с улыбкой откинулся на спинку стула.
— Нет, Киалл, я не рыцарь. Я такой же себялюб, как большинство людей. Иду, куда хочу, делаю, что мне вздумается, и ни перед кем не отвечаю. Скажешь мне спасибо, когда мы ее освободим.
— Но почему все-таки ты пошел со мной?
— Разве на все должен быть ответ? Быть может, со скуки. Быть может, потому, что мою мать тоже звали Равенной. Быть может, я переодетый князь, который живет, чтобы совершать неосуществимое. — Чареос закрыл глаза, помолчал и потом добавил шепотом: — А быть может, я и сам не знаю почему.
К позднему утру жар у Маггрига прошел, и он проснулся голодный. Финн, ничем не выказав своего облегчения, взял лук и стрелы и вместе с Чареосом и Бельцером пошел отыскивать занесенную снегом тропу в Долину Врат. Киалл сварил на завтрак овсянку с медом, развел жаркий огонь, подвинул стул к постели Маггрига, и они почти полдня проговорили.
О Бел-Азаре Маггриг рассказывать не хотел, но поведал Киаллу, что был послушником в монастыре, а на свой шестнадцатый день рождения сбежал и вступил в роту тальгирских лучников. Через два месяца его отправили в крепость, где он встретил Финна и всех остальных.
— Я бы не сказал, что с Финном легко подружиться, — заметил Киалл.
Маггриг улыбнулся:
— Учись смотреть глубже резких слов и судить по делам. Если бы не он, я бы не пережил осады. Он человек хитроумный и прирожденный боец. Скорее скала уступит, чем он. Но характер у него нелюдимый. Ваше присутствие, должно быть, сводит его с ума.
Киалл обвел глазами хижину:
— Как же ты-то выносишь такую жизнь? Вдали от людей, в этих диких, суровых горах...
— Финн как раз городскую жизнь считает дикой и суровой. Здесь хорошо. Много оленей, горных баранов, голубей и кроликов, и есть съедобные коренья, чтобы приправить суп. А видел бы ты эти горы весной, когда они блистают всеми красками под небом столь голубым, что глазам больно. Что еще человеку нужно?
Киалл посмотрел на красивое, почти безупречное лицо охотника с ясными голубыми глазами и ничего не ответил. Маггриг встретился с ним взглядом, и они поняли друг друга.
— Расскажи мне о Равенне, — попросил Маггриг. — Она хороша?
— Да. У нее длинные темные волосы и карие глаза. Ноги у нее длинные, и она покачивает бедрами при ходьбе. Ее смех — как солнышко после грозы. Я найду ее, Маггриг, — рано или поздно.
— Надеюсь на это. — Маггриг потрепал юношу по плечу. — Надеюсь также, что встреча тебя не разочарует. Ты можешь увидеть ее совсем не такой, как она тебе запомнилась.
— Я знаю. Она может стать женой надира и нарожать ему детей — но мне это все равно.
