Игорь Коев - Третьи Врата
Выход.
От руин дома, через подвал которого отряд проник в катакомбы, ничего, практически, не осталось. Такое ощущение, будто его раскидало сильнейшим взрывом. Хотя, если судить, по тому, что творилось в подземельях — так оно и есть.
Ночь. Но вокруг светло.
Пляшущий, кроваво-мрачный свет исходит от горящего города. Из-под земли бьют громадные гейзеры пламени, сжирая все, что окажется рядом.
Сквозь рев и треск пламени иногда прорывались крики полные боли и страданий. В них уже мало от человеческого. Никакая боль физическая не идет в сравнение с той, когда люди видят, как их родные за доли секунд превращаются в живые факелы, сгорая дотла у них на глазах. После такого сохранить рассудок сложно.
Отряд молчит.
Они спаслись… но какой ценой?
Шарахаясь от каждого крика, уворачиваясь от рушащихся зданий объятых пламенем, воины не разговаривая и не смотря друг на руга бегут к выходу из погибшего города.
Девушка, молодая… когда-то. До того момента, пока ее не охватил огонь. С диким криком она вылетела прям под ноги Полю. Пламя обглодало ее, но жизнь по непонятным причинам еще держится в теле. От боли девушка ничего не понимает, умолкает. Сил не остается даже на крик…
— Помоги ей! — иномирцы и охрана едины в этом желании.
Маг пустым взглядом, в котором нет ни капли сознания, смотрит на девушку. Спасти ее невозможно… но это они виноваты в том, что с ней случилось! И если в присутствующих осталась хоть капля человеческого, девушке необходимо помочь!!!
В общей тишине окутавшей отряд, слова Амайи еще ужасней:
— Убей ее.
Два слова. Два коротких слова. Но сколько смысла, и неотвратимости.
Маг резко обернулся, ярость мгновенно скрыла разум. Он сейчас готов убить. Только не девушку, а того, кто во всем виноват.
— Мы не можем ей помочь, а сама она умрет не скоро… — Пауза. — Прими ответственность за то, что сделал!
По лицу мага бегут слезы.
Слезы ярости к пленнику, который довел его до такого шага. Слезы ненависти к самому себе, за то, что Поль согласился на него.
Маг спас отряд. Почти три десятка жизней… в обмен на четыре тысячи людей непричастных к происходящему.
Это его выбор — маг знал, к чему приведет предложение иномирца. Но понадеялся, что судьба не сложится так… так неотвратимо. Положился на шанс. Который его подвел.
Лучше бы они там умерли.
Заклинание "Вечного Сна" само легло, легко как никогда, на девушку. Даже напрягаться не пришлось.
… Но почему хочется чтобы не у нее, а у Поля, у него самого, остановилось сердце?
Весь остальной путь маг уже не думал. Его взор отмечал сотни смертей, а душа… душа была мертва. Разум полностью отключился.
Люди, бросающиеся в пламя, лишь бы вытащить тех, кто им дорог. Женщины над телами детей. Молодые, старые… лишившиеся родных они шагают в огонь. Воссоединиться с ними хотя бы в смерти.
Есть и иные. Те, с которых сполз налет человечности и они убивают, насилуют, грабят. В момент, когда смерть смотрит в лицо, они стали собой. Наружу вылезло все, что до этого было загнанно поглубже в сознание.
Никакой Хаос не сравниться по отвратительности с тем, что таиться в самом человеке. Грязь, злоба, ненависть — неуправляемое, оно создает нелицеприятную картину.
Выжженное поселение осталось позади. Отряд без потерь выбрался, но душевно люди были столь вымотаны, что отойдя на пару километров от стен, устроили привал.
Тяжелая, давящая на психику тишина. Никто не разговаривает. Каждый сейчас переживет раз за разом картины увиденные на улицах города. Каждый сейчас отвечает для себя самого на вопрос: стоило ли их спасение всего происшедшего? Пусть говорят — "своя кожа ближе к телу", но иногда чужая мудрость утрачивает смысл.
От команды и иномирцев ничего не зависело, но кому от осознания этого легче?
Тишина. Гнетущая…
Наутро один бросился на меч, еще один повесился, третий тихо исчез из лагеря. Куда? зачем? — неизвестно.
Пленникам такой роскоши не позволили.
Ни умереть, ни исчезнуть.
Глава Седьмая
Весь переполох, устроенный в городе, Лиер благополучно проспал — возраст сказался. Почти две сотни лет — срок вполне достаточный, чтобы заработать себе хорошо развитый старческий маразм, не говоря уже о таких пустяках, как ярко выраженная сонливость.
Но даже через десятый сон, был слышен грохот об дверь подошв впечатлительного размера. Люди уже совсем совесть растеряли на пути жизни! Не говоря об элементарном уважении к возрасту и выбору профессии.
Маг — это звучит гордо.
Шаркающей походкой, по пути собрав все углы, какие только встретил (находясь еще большей частью в мире грез, старик двигался под управлением подсознания), Лиер открыл дверь. Забыв спросить, кстати, "кто там?". Если так нагло ломятся, значит причина важная.
Трое. Вернее двое и один полудохлый. Весь в темной корке засохшей крови, непонятно каким образом еще держащийся в этом мире.
— Ну и? — разорвал затянувшуюся паузу старик немного дребезжащим голосом.
Пришедшие переглянулись и шагнули через порог, сходу взяв хозяина дома в оборот:
— Нужна помощь! Человек умирает…
Лиер перебил стоящих у двери. У него и в молодости характер был не радость, а на закате лет так вообще окончательно испортился. Теперь желчность и язвительность бурлили в старике уже не угасая, поэтому и отповедь троица получила соответствующую:
— А я вам что, в армии спасения малых народов состою? Бесплатно могу указать только путь, по которому можете валить отсюда. Деньги вперед! А лучше вообще — уходите. Дайте старому человеку выспаться нормально! И падаль эту с собой захватите, нечего мне во дворе гадить!
Неизвестные переглянулись, один из них засунул руку в карман раненого, вытащил кошелек. Приятно пухлый. Кинул его старику, при всем этом нагло проигнорировав слова про уход.
— Только не дай ему умереть! — это уже второй.
Маг подозрительно посмотрел на собеседников, ехидно улыбнулся, выдал:
— А кто он вам? Брат, друг или… у вас более тесные отношения?
Парочка переглянулась, синхронно сплюнула.
— Вытаскивай его, разговоры потом!
— Эх, какие быстрые. Ну ладно, ладно! Успокойтесь, а то внутренности взорвутся…
Старик довольно резво для своего возраста и комплекции перетащил раненного в зал, кинул тело на пол. Мелким ножичком для открытия писем, вспорол одежду на лежачем…
— Парни, — ехидства и издевки в голосе Лиера хватило бы на несколько таких же человек, — смотрю на него и понимаю вас… голубки. Такой великолепный экземпляр не должен пропасть!
