Конрад Левандовский - След оборотня
– Этого я не говорил, капитан. Я сказал лишь, что этот несчастный случай с заклятием подыхающего чародея – исключительно мое дело, и только мне решать, как поступать дальше.
– Но, мастер, ты, похоже, не понимаешь…
– Мне приходилось видеть останки нескольких уважаемых представителей моей профессии, которым довелось совершить подобное безрассудство, – спокойно ответил Якоб. – На этом основании я утверждаю, что мне знакомы все стороны опасности, которой я подвергся.
Котолак молчал, не зная, что сказать.
– Мастер, – решил он прибегнуть к последнему аргументу, – мне кажется, ты чересчур серьезно относишься к собственной чести…
– Капитан, – решительно прервал его палач, – я дворянин, который после глубоких раздумий взялся за ремесло, несправедливо считающееся недостойным рыцаря. Иными словами, для меня поныне нерушимы принципы кодекса чести, но это еще не все. Подумай только, капитан, – как человек, лишающий жизни беззащитных людей, причиняющий им невообразимые страдания, может быть достоин того, чтобы существовать самому? Как он может отыскать что-то человеческое в самом себе, в собственных глазах? Способ только один. Человек этот должен руководствоваться принципами, стократ более твердыми, нежели принятые среди прочих высокорожденных. Стоит мне хоть раз пойти против Правды и Справедливости, и я стану лишь жалким мясником. Вот почему я добровольно отрекся от семьи, вот почему я живу один и почему я всегда смотрю прямо в глаза тварям, выползающим из тел казненных преступников. Хотелось бы, дорогой капитан, чтобы и ты смог выразить словами те принципы, которые наверняка в себе носишь. А в этом я не сомневаюсь, ибо без них ты был бы лишь зверем, не способным жить среди людей. Прошу тебя, капитан, не гневайся на меня за напоминание о том, что ты не человек. Это лишь подтверждение факта, а не оскорбление, да хранит меня Рэх!
– Да что ты, я вовсе не обижаюсь, – смущенно пробормотал котолак.
До полнолуния осталось полтора часа. Ксин метался по лаборатории Родмина, словно тигр в клетке.
– Он меня совершенно заговорил! – возмущался он, расхаживая от стола к шкафу с ингредиентами и обратно.
– Судя по твоей физиономии, догадываюсь, что аргументы мастера Якоба были вполне логичны.
– Во имя Онно! Я знаю сотни способов совершить самоубийство, и ни один из них не требует умения логически мыслить!
Родмин свернул пергамент, который все равно был не в состоянии внимательно читать.
– Ты боишься за Якоба или за собственную шкуру? – спокойно спросил он.
– Терпеть не могу наглецов!
– Приятель, я тебя совершенно не узнаю. С вашего разговора прошло уже четыре дня. Достаточно времени, чтобы остынуть.
– Наоборот! С каждым днем эта история все больше меня беспокоит. Чем дольше я об этом думаю.
– Может, наконец, сядешь? – не выдержал Родмин. – Раз уж мастер Якоб просил тебя не вмешиваться, будь любезен исполнить его волю.
– В прошлый раз ты говорил совсем другое!
– Я не знал, что палач умеет справляться с демонами.
– Именно! – фыркнул Ксин. – Мастер Якоб бывает по ночам в Ущелье Непогребенных и каждый раз берет с собой топор с серебряным лезвием…
– Ты приказал за ним следить? – изумился маг.
– Конечно. Благодаря этому мне известно, что сего дня вечером он собирается туда опять. Поеду за ним!
– Зачем? Ведь это тебя уже не касается.
– Ты сам мне советовал.
– Я передумал. Не ввязывайся в это дело.
– А Редрен?
– Ксин, что тебе, собственно, надо?
– Я должен туда идти!
– Должен?..
Тело Ксина сотрясла неожиданная судорога.
– Кажется, Превращение… – тяжело выдохнул он, – преждевременное… Нужно скорее… – Он двинулся к двери.
Во взгляде Родмина ирония сменилась настороженностью.
– Собственно, зачем ты ко мне пришел?
– Мне казалось… – котолак тяжело дышал, – что ты должен знать…
– Превращение не имеет права начаться до полнолуния, – сурово проговорил маг. – Подожди немного, я должен кое-что проверить…
– Не могу. – Дверь уже была открыта. – Нет времени, – донеслось из коридора.
Родмин немного постоял, удивленный и сбитый с толку.
– Нет, не может быть, – наконец прошептал он и подошел к шкафу с магическими принадлежностями. Открыв его, он достал и поставил на стол небольшой серебряный котелок с плоской крышкой. Подумав, он всыпал в сосуд шесть унций мелко смолотых костей справедливо казненных преступников. Прошептав активирующее заклинание, закрыл крышку. Вскоре из котелка донесся шелест, подобный звуку, который издает пересыпающийся внутри песочных часов песок. Маг осторожно вынул пробку из флакона, в котором находились зубы убийц, избежавших наказания и умерших естественной смертью.
Полтора десятка пожелтевших клыков и резцов он высыпал на серебряную крышку котелка. Магическая реакция последовала мгновенно, зубы, отталкиваемые серебром и содержимым котелка, начали дрожать и подпрыгивать. В лаборатории раздались шорох и звон.
Родмин отошел к шкафу и, прищурив глаза, вынул один из талисманов, испорченных после событий в камере пыток. Держа его за цепочку, он опустил помутневший треснувший кристалл над вздрагивающими зубами, произнес второе заклинание и мысленно задал вопрос.
Зубы уложились в форме руны.
Маг побледнел, повторил заклинание громче и задал следующий вопрос.
Зубы ответили символом «танец смерти».
Родмин отскочил от стола, отчаянными жестами отменяя вызванные чары. В то же мгновение он ощутил запах горящего дерева. Висевший над входной дверью главный охраняющий лабораторию амулет светился, раскаленный докрасна. Дерево притолоки дымилось и шипело.
Еще немного, и…
Королевский маг вытер холодный пот, обильно струившийся со лба.
– Стража! – крикнул он что было мочи. – Ко мне!!! Немедленно!!!
Из камеры пыток доносилось громкое чавканье. Помощники мастера Якоба как раз ужинали. Маг Родмин стоял у входа и, не переступая порога, сосредоточенно прислушивался.
– Эй, вы там! – громко крикнул он.
Ему ответило звучное рыгание.
– Чего? – спросил чей-то полупьяный бас.
– Идите сюда, ну! – приказал Родмин.
В дверях появился один из подручных, в пропотевшей рубахе.
– О! – простонал он, – Магик Родмин., . какая честь…
– Больше уважения, хам, а не то кончишь в хоре евнухов!
– Как ваша магичность прикажет! – Подручный палача быстро выпрямился, машинально заслоняя ладонью промежность. Сзади появились еще две покрасневшие, оплывшие рожи.
Маг отступил на два шага назад.
– Выходите все! – велел он.
Четверо полусонных детин поспешно вышли в обширный предбанник, который был значительно больше самой камеры пыток.
