Анастасия Анфимова - Последний подарок богини
Александр сказал Мыслишу, что хочет показать договор Эдаю.
— Как вам будет угодно, — развёл руками раб. — Но тогда подписать их и внести плату вы сможете только завтра.
— Когда?
— Приходите во втором часу после рассвета, — ответил Мыслиш, распрощался с ними и отправился куда-то по своим делам.
Оставшись вдвоём, парень с девушкой купили большой пирог с рыбой.
— В лавке надо ремонт сделать и новую мебель заказать, — проговорил он с набитым ртом. — Герносу посуда всякая нужна.
— Где мы возьмём на это денег, Алекс? — вздохнула Айри. — Ты забрал почти все драгоценности Повелителя смерти.
— Только половину, — успокоил её молодой человек.
— Больше!
— Чуть больше половины, — покладисто согласился Александр.
— Того, что осталось, всё равно не достаточно, — проговорила девушка.
— У меня есть ещё немного золота, — вполголоса сказал он.
— Сколько? — встрепенулась собеседница.
— Пара дебенов, — поморщился Алекс, покрутив рукой. — Добыл по случаю.
— Тогда может быть на первое время и хватит, — рассудительно сказала Айри, откусывая пирожок.
Они вернулись в «Весёлого омара», и больше всего им обрадовался Гернос. Попав под двойной психологический прессинг Гарби и её одноногого супруга, евнух не выдержал и стал помогать обслуживать посетителей.
Рыхлый и неуклюжий, он, разумеется, сразу же стал объектом злых шуток и насмешек. Вот поэтому, сунув поднос с дымящейся похлёбкой Айри, обиженный Гернос едва не ушёл на улицу.
Александр перехватил его у самой двери. Попросив девушку принести ему оружие, он отвёл евнуха в дальний угол и стал уговаривать не обижаться на дураков. Юноша заметил, что после предательства сестры у Герноса как будто что-то сломалось. Он часто плакал, разговаривал сам с собой и пугливо вздрагивал.
— Завтра у нас будет своя крыша над головой, — самым душевным тоном проговорил Алекс. — А там никто не посмеет сказать тебе ни одного плохого слова.
— Зачем я вернулся? — с болью шептал собеседник, глядя на него глазами больной коровы. — Я здесь чужой, никому не нужный калека.
— Не смей так говорить о себе! — нахмурился молодой человек. Он очень устал, проголодался и совершенно не горел желанием работать носовым платком для психически неуравновешенных евнухов.
— Скоро вернётся Танал, — увещевал собеседника Александр. — Он тебя признает, и ты вернёшь себе дом.
Гернос вскочил с лавки и, воздев руки к закопчённому потолку, громко закричал, привлекая к себе всеобщее внимание:
— Мне ничего не нужно! Я хотел увидеть семью! Встретить родных!
— Успокойся, пожалуйста! — не выдержал юноша. — Что случилось, уже не изменишь!
— Ты, в самом деле, мне как брат, Гернос, — сказал он евнуху. — Это не шутка. У нас всё получится. Главное, не сдаваться. Выжили в подземелье Повелителя смерти, не пропадём и здесь.
Собеседник замолчал, глядя мимо него тяжёлым, немигающим взглядом.
Когда посетители разошлись, из кухни появился Эдай.
— Всё сделали?
— Разумеется, — ответил молодой человек, доставая из сумки свёрнутые папирусы. — Посмотри, пожалуйста, всё ли здесь так, как должно быть?
— Обычный договор, — хмыкнул тот, возвращая папирусы. — Только как ты будешь торговать, если читать не умеешь?
— Меня научит Айри, — отмахнулся юноша. — А для лавочника главное — считать!
— Тогда ответь, сколько будет, если восемнадцать ольвийских марок сложить с двадцатью либрийскими рахмами и отнять два радланских риала.
Очевидно, мужчина наивно полагал, что собеседник не только не знаком с арифметикой, но совершенно не представляет обменного курса валют.
Отвыкший от устного счёта Александр прикрыл глаза. Денежная система Нидоса была до невозможности, запутанной, и в городе ходило огромное множество монет. Хотя основными считались именно те, что перечислил вредный трактирщик.
— Примерно одиннадцать с половиной дебенов серебра. Или один дебен и два радланских риала. Или девять радланских риалов и десять либрийских рахм и двенадцать — пятнадцать медных оболов.
Эдай захохотал.
— Молодец! Кто знает, может из тебя и выйдет толк.
— Тогда я пойду отнесу эти папирусы Корнеллу, — проговорил молодой человек. — Гернос, ты со мной или здесь останешься?
— С тобой.
На этот раз они шли неторопливо, обстоятельно обговаривая планы на будущее.
Раб привратник заявил, что Мыслиш очень занят, и им придётся немного подождать.
— Мы зайдём в лавку Ветулина, — сказал Алекс. Воспользовавшись свободным временем, он решил поближе познакомиться с будущим соседом.
Покупателей у того не оказалось, и мужчина, перекладывавший с места на место мешки, охотно бросил своё занятие. Пригласив их войти за прилавок, хозяин гостеприимно поставил на стол кувшин с вином и налил всем по маленькому стаканчику.
Юноша рассказал, что он с сестрой и названным братом прибыли из Келлуана, где служили второму пророку храма Сета в Абидосе.
— Он недавно умер, — говорил Александр. — Подходящего господина не нашлось, поэтому мы решили перебраться сюда и заняться торговлей.
— А почему твой брат всё время молчит? Он немой?
— Нет, — покачал головой Гернос, перекатывая в ладонях стаканчик.
Немного подумав, молодой человек решил поведать собеседнику историю злоключений несчастного евнуха. Ветулин слушал очень внимательно, где надо охал, где надо возмущённо фыркал.
— Идите в суд, — решительно заявил он, когда Алекс рассказал о позорной встрече, устроенной родственниками его названному брату.
— Мы подождём возвращения Танала сына Клапа, — вздохнул юноша. — Вдруг ещё получится решить дело миром?
Выполнив долг гостя по развлечению хозяина, он приступил к расспросам. То ли Ветулин сильно любил поговорить, да ему редко выпадала такая возможность? Или он уже успел «принять на грудь» солидную дозу алкоголя? Только с каждым стаканчиком речь лавочника становилась всё более несвязной, а сообщаемые сведения интереснее.
Оказывается, как и в каждой уважающей себя, цивилизованной стране, в Нидосе существовала своя организованная преступность. Не изобретая ничего принципиально нового, местная мафия обкладывала мелких торговцев сбором на «поддержание» порядка, величина которого зависела исключительно от настроения левой пятки их Босса боссов.
— Раньше всем Бровастый Лион заправлял, — заплетающимся языком говорил Ветулин. — С ним полегче жилось. Сейчас он состарился и передал власть сыну.
Мужчина пьяно покачал головой.
