Терри Пратчетт - Вор времени
– Ты будешь учить его? – спросил настоятель.- Майчик дойжен ммм брмм найти себя.
– А разве не написано: «Увы, у меня всего одна пара рук»? – загадочно молвил Лю-Цзе.
Ринпо посмотрел на наставника послушников.
– Не знаю,- пожал плечами тот.- Лично я ни разу не встречал изречений, которые ты постоянно цитируешь.
Лю-Цзе по-прежнему с задумчивым видом, словно мысли его были заняты совсем другим, сказал:
– Это может быть только здесь и сейчас, ибо сказано: «Если уж пришло, открывай ворота настежь».
Ринпо на секунду задумался, и вдруг его осенило.
– Счастье! – с довольным видом произнес он.- Недаром говорят: счастье привалило.
Лю-Цзе печально покачал головой.
– А звук от хлопка одной ладони – это «хл»,- сказал он.- Хорошо, ваше просветлейшество. Я помогу ему найти Путь. Что-нибудь еще, о просветлейшие?
Тик
Лобсанг встал, когда Лю-Цзе вернулся в приемную, но сделал это неохотно, словно стеснялся проявить к нему уважение.
– Ладно,- сказал Лю-Цзе, проходя мимо него.- Слушай правила. Во-первых, ты не будешь называть меня учителем, а я не стану обзывать тебя всякими насекомыми. Обучать тебя не входит в мои обязанности, поэтому будешь учиться сам. Ибо написано: «На фига оно мне все надо ». Делай, что я говорю, и мы прекрасно поладим. Понятно?
– Что? Ты хочешь сделать меня своим учеником? – спросил Лобсанг, едва поспевая за метельщиком.
– Нет, в моем возрасте ученик мне не нужен, но ты будешь поступать так, чтобы мы с наибольшей пользой для нас обоих использовали ситуацию, понял?
– И ты научишь меня всему?
– Ну, насчет всего не знаю; например, я плохо разбираюсь в судебной минералогии. Но я научу тебя всему, что знаю и что полезно будет узнать тебе.
– И когда?
– Уже поздно…
– Завтра на рассвете?
– Нет, перед рассветом. Я тебя разбужу.
Тик
На некотором расстоянии от Академии мадам Фрукт, на Эзотерической улице, располагались клубы для настоящих джентльменов.
Было бы чересчур цинично сказать, что термин «настоящий джентльмен » просто определял «человека, способного заплатить ежегодный членский взнос в пятьсот долларов », потому что, кроме того, потенциальный член клуба должен был получить рекомендации большого числа других джентльменов, способных заплатить аналогичный взнос.
И им не слишком нравилось находиться в обществе дам. Нет, конечно, они не были джентльменами особого рода, у которых были свои, гораздо богаче обставленные клубы в другой части города, в которых, как правило, было гораздо веселее и где вообще происходило много всякого. О нет, наши джентльмены принадлежали к классу, представители которого с самого раннего возраста подвергались всяческим издевательствам со стороны разного рода дам. Их жизнями управляли няни, гувернантки, экономки, матери и жены, и примерно через четыре-пять десятилетий такой жизни средний слабохарактерный джентльмен не выдерживал и как можно вежливее удалялся в один из та ких клубов, где спокойно мог подремать днем в удобном кожаном кресле, расстегнув верхнюю пуговицу на брюках 8.
Самым избранным из этих клубов был клуб «Фиг-ли-с », и отличался он вот чем – Сьюзен не пришлось даже становиться невидимой, поскольку она точно знала, что члены клуба все равно не заметят ее, а если и заметят, то не поверят в ее существование. Женщин в клуб не пускали, за исключением правила 346, в соответствии с которым члены семьи женского пола или порядочные замужние женщины старше тридцати пусть и нехотя, но все же могли быть приглашены на чай в Зеленую гостиную от трех часов пятнадцати минут до четырех часов тридцати минут пополудни при условии обязательного присутствия одного из постоянных сотрудников клуба. Правило действовало так долго, что многие члены «Фигли-с» начали переносить его в реальную жизнь: женщинам вообще разрешалось существовать лишь в течение семидесяти пяти минут в день, а следовательно, все женщины, которые попадались им на глаза в другое время, были плодом их воображения.
В отношении Сьюзен, облаченной в строгое черное платье школьной учительницы и в туфлях на пуговицах, у которых словно вырастали каблуки, когда она становилась внучкой Смерти, данное утверждение вполне могло соответствовать действительности.
Стук каблуков по мраморному полу эхом разносился по коридору, когда она решительным шагом шла к библиотеке.
Для нее до сих пор оставалось загадкой, почему Смерть решил использовать для встреч именно этот клуб. Конечно, Смерть обладал многими качествами настоящего джентльмена – владел домом в сельской местности, правда очень далекой и темной, был крайне пунктуален, вежливо относился ко всем, с кем ему доводилось встречаться – а рано или поздно встретиться с ним предстояло всем,- хорошо, пусть и несколько мрачновато одевался и был настолько хорошим всадником, что даже вошел в легенды.
Не соответствовал идеалу лишь тот факт, что он был еще и Мрачным Жнецом.
Почти все кресла в библиотеке были заняты отобедавшими членами клуба, которые счастливо посапывали, закрыв лица номерами «Анк-Морпоркской правды». Сьюзен огляделась и наконец отыскала газету, из-под которой виднелись пола черного балахона и две костистые ноги. К спинке кресла была прислонена коса. Она приподняла газету.
– ДОБРЫЙ ДЕНЬ,- сказал Смерть.- ТЫ УЖЕ ОБЕДАЛА? СЕГОДНЯ ПОДАЮТ РУЛЕТ.
– Почему ты так ведешь себя, дедушка? Ты же никогда не спишь.
– ЭТО МЕНЯ УСПОКАИВАЕТ. С ТОБОЙ ВСЕ И ПОРЯДКЕ?
– Было все в порядке, пока не появилась крыса.
– ПО СЛУЖБЕ ПЮДВИГАЕШЬСЯ? ЗНАЕШЬ, Я ОЧЕНЬ ЗА ТЕБЯ ПЕРЕЖИВАЮ.
– Спасибо,- коротко ответила Сьюзен.- Итак, почему ты…
– НЕУЖЕЛИ НЕЛЬЗЯ ПРОСТО ПОБОЛТАТЬ? ХОТЬ ЧУТОК?
Сьюзен вздохнула. Она догадывалась, что стоит за всем этим, и догадка эта была безрадостной. Очень грустной и одинокой. И гласила она примерно следующее: у них двоих никого нет, кроме них самих. Вот. От этой догадки впору было разрыдаться в платочек, но она целиком и полностью соответствовала действительности.
Да, у Смерти был слуга по имени Альберт, и, конечно, рядом всегда находился Смерть Крыс. Если это можно назвать обществом.
Что же касалось Сьюзен…
Она была частично бессмертной, и этим сказано все. Она видела то, что действительно существовало 9, могла по собственному желанию останавливать и запускать время. Правила, которые применялись ко всем, например сила тяготения, применялись к Сьюзен, только если она сама разрешала им это. Подобные вещи не могут не влиять на твои отношения с обществом, как ни старайся. Трудно ладить с людьми, если некая крохотная часть тебя определяет их как временный набор атомов, который прекратит существование буквально через несколько десятилетий.
