Ирина Цыганок - Печать смерти
Из остальных своих спутников я знал по имени только возницу на своей телеге – его звали Вага. Старик с совершенно белыми волосами (я так понимаю, от природы, а не от седины) и короткой бородой явно был хорошо знаком с нашей нанимательницей или, во всяком случае, с эльфами. Иногда, проезжая мимо, Ильяланна перебрасывалась с ним фразами на эльфийском. Знал он и большинство из сопровождавших обоз охранников, это от них я услышал его имя. На меня старик нарочито не обращал внимания, хотя большую часть времени я валялся у него за спиной.
Ну и еще, конечно, мне было известно прозвище Суслика. Вот, собственно, и все. Несмотря на «тесное» общение внутри повозки, никто не торопился сводить со мной дружбу. Что объяснимо: слух об отметившем меня проклятии распространился среди моих спутников еще с начала путешествия на паровой барже. Уж не знаю, Суслик растрепал или наша нанимательница постаралась – сам я после отплытия из Каннингарда никому клеймо не демонстрировал. Однако к вечеру первого дня на пароходе о печати смерти знали все. Вокруг меня уже привычно образовалась полоса отчуждения. Люди, начиная с тех самых городских стражников, забравших пойманного мною вора, реагировали на меня, как на зачумленного. Каждый старался держаться подальше. Только Суслик, вероятно оттого, что мы с ним «вышли из одного кабака», испытывал ко мне малообъяснимые дружеские чувства. Целыми днями он ехал в моей телеге или шел рядом, делясь рассказами о прошлом житье. Видимо, близость к смерти делала меня достойным доверия. Жизнь, кстати, у мужика выдалась и впрямь не самая веселая. Мне сейчас предложи поменяться – право слово, отказался бы.
– У меня в прошлом году младшая дочь от водянки померла, – негромко рассказывал Суслик. Он брел рядом с повозкой, ухватившись за борт. – А за ней и жена, на месяц только и задержалась. Я плотничал, дом у нас был в Ремесленном конце, за Торговыми воротами, знаешь? Жену похоронил – запил. Месяц пил, не просыхая….
Я скосил глаза на пьянчугу. Неделя запоя далась мне с большим трудом, так что я слабо представлял, как человек способен выдержать месяц подобной жизни. Хотя, как знать, если бы не проклятая лисица!..
– Мебель, дом, все пропил, – продолжал между тем попутчик. – Старшую дочку соседи приютили. Но теперь, если дойду на ту сторону, получу свои сто лорров, пить брошу. На такие деньги за Ласковым хребтом можно свое дело начать, новую жизнь.
Так и подмывало спросить: как он собирается жить, бросив у чужих людей дочку? Но я напомнил себе, что судить других всегда легко, однако лучше бы за собой последить внимательнее. Мои собственные поступки, начиная с визита в бордель, ни разумными, ни добрыми не назовешь!
Ночью накатил привычный приступ. После ужина меня связали и забросили все в ту же телегу. Я худо-бедно приноровился переносить судороги, но в этот раз скрутило уж совсем погано. Я, без преувеличения, грыз зубами дно повозки, связанные за спиной руки не позволяли хоть как-то растираниями уменьшить боль. Кости выламывало из плечевых суставов, мышцы сами собой вспучивались на руках, но путы держали прочно. Когда отпустило, я почувствовал влагу на запястьях. По саднящей боли сообразил, что умудрился стереть о веревку кожу до крови.
Стражник, помогавший мне утром выбраться из телеги, криво усмехнулся, заметив окровавленные, опухшие за ночь кисти.
– Напрасно старался, мои узлы так просто не перетрешь, – заметил он. Разубеждать его, что я и не пытался избавиться от веревки (я тоже не полный идиот и не стал бы напрасно тратить силы на перетирание пут из корабельной пеньки), не имело смысла. Мимо в очередной раз проходил Ярвианн – эльф инспектировал обоз на каждом привале, да и во время движения, как я понимаю, то и дело проезжал из начала в конец каравана и обратно.
– Господин Ярвианн, – окликнул я. Перспектива провести еще одну ночь, подобную минувшей, меня не прельщала, и я задвинул подальше гордость. – Могу я поговорить с вами?
Хотел попросить на время ночлега связывать мне руки спереди, а не за спиной. В конце концов, не так уж много шансов сбежать из окруженной со всех сторон караульными повозки! Но эльф лишь одарил меня своим уничижительным взглядом и, не задерживаясь, прошел мимо. Ясно, высокородный ублюдок считал ниже своего достоинства заговорить с каким-то носильщиком.
– Давай иди, пока я добрый, – подтолкнул меня в спину охранник, направляя к костру, где готовился завтрак.
На третий день к вечеру, прежде чем стражник выволок меня из телеги, чтобы я мог поесть и облегчиться, к повозке подошел малознакомый парень примерно моих лет. Имени его я не знал, но приметил еще на барже – высокая атлетичная фигура бросалась в глаза. Ну а когда он, раздевшись по пояс, в свой черед кидал уголь в топку, запомнились еще и длинные шрамы вдоль спины. Я не большой знаток, но думаю, такие отметины оставляет кнут палача.
– Слышал, ты в бега собираешься? – озираясь по сторонам, тихо спросил он. Молчание было принято как подтверждение. – Я тоже получил задаток (это «тоже» неприятно резануло слух, но я снова ничего не сказал) и тоже не тороплюсь на орочий топор нарваться. Если не дурак, то подожди, пока до гор доедем. У межевого камня лошадей отправят назад – приграничные бароны требуют слишком большую въездную плату. Вот когда тебя развяжут, чтобы мог сам идти, и надо сматываться. Леса на границе как раз подходящие. Надумаешь – свистни.
«Свистеть» я не стал, но над предложением и вправду задумался. Цеховое братство чтит договор. Тот, кто принял на себя обязательство, должен исполнить его в срок и как можно лучше. Иначе в другой раз не дождешься заказа! Однако же контракт, что я так опрометчиво подмахнул в пьяном угаре, подсунула мне арчейка. А в прежние времена закон не считал действительной сделку, заключенную оборотнем. Даже сейчас в некоторых графствах арчайды не могут свидетельствовать в суде, а для того, чтобы подписанный ими документ приобрел силу, он должен быть заверен стряпчим. Но наш герцог – правитель просвещенный. В его землях все расы имеют равные права. (Ну кроме орков, естественно, иначе и лошадям пришлось бы даровать людские привилегии – ведь они не в пример умнее толстомордых гоблинов.) Опять же, я честно предложил эльфийке оплатить любую неустойку. По справедливости, ее отказ освобождает меня от обязательств. Последний довод не казался мне безупречным. Но и действия леди Ильяланны попахивали грубым произволом. Кроме того, я непременно возмещу ей все затраты, как только доберусь домой!
Теперь я каждую остановку использовал для того, чтобы хоть как-то размять затекшие от постоянной неподвижности руки и ноги. Пробовал и в связанном положении разгонять кровь по жилам, попеременно напрягая и расслабляя мышцы. Но прямо скажу, толку от этих занятий не было.
