Маргит Сандему - Женщина с берега
Он плохо спал в эту ночь, хотя ни разу и не просыпался. Нет, ему снились бесконечные, изнуряющие сны. Но снились ему вовсе не девственницы из Варгабю, как можно было бы подумать. Ему снилось множество молодых, невинных девушек, которых он соблазнил, неотступно преследующих его. И они были страшны, неумолимы и жестоки в своих преследованиях. «Но почему? — думал Дидерик во сне, беспокойно ворочаясь с боку на бок.
— Я же делал им только приятное! Или я делал приятное самому себе? В таком случае, это весьма сомнительная радость! Как же мне теперь освободиться от них?»
Но он ничего не мог поделать.
На лесном озере душераздирающе кричала гагара.
Или ему снится этот крик? Разве кричат гагары по ночам?
Он плохо знал птиц и не мог ответить на этот вопрос.
Проклятые птицы!
Выслушав множество нареканий по поводу того, как нужно пасти скот, Кайса отправилась утром на пастбище. Было еще рано, на склоне холма лежал туман, траву покрыла роса.
На этот раз она не ушла далеко от деревни, на случай, если она вдруг кому-то понадобится…
Кайса была немного напугана поведением этого загадочного Хавгрима. Что-то устрашающее было в нем. Другие в разговоре тоже намекали… Кто он собственно, такой? Разве она видела его раньше? Она не знала этого наверняка, хотя лицо его показалось ей знакомым и она сразу почувствовала доверие к нему.
А этот разговор о девственницах из Варгабю?
Она вздрогнула, услышав позади себя чьи-то шаги. «Это он… — подумала она, и тело ее напряглось, как тетива лука, на щеках появился румянец. — Что же мне делать? Что сказать ему?»
Но это оказалась старая Барбро. Кайса так и не поняла, что она испытывает — облегчение или разочарование. Скорее всего и то, и другое.
Барбро объяснила, что хочет посмотреть за пастушкой, подобно тому, как господин Натан — с неохотой, надо сказать — согласился присмотреть за Кьерстин. Ведь теперь, когда в деревне остановились эти мужланы, молодым девушкам небезопасно ходить одним в лес. Эти слова немного рассердили Кайсу, поскольку она вовсе не считала Хавгрима мужланом.
Они с Барбро уселись на поваленную ветром березу и принялись болтать. Они говорили о тоске и одиночестве. В девушке эта тоска только что пробудилась, а в старухе уже угасла. И Барбро в глубине души умоляла девушку: «Не делай так, как я, не губи свою жизнь, тебе достанется в результате только одиночество!» Но сказать это вслух она не могла, не желая тем самым подталкивать девушку на сомнительную авантюру с незнакомцем…
Кайса вдруг заметила, что кто-то стоит неподалеку и смотрит на нее. Она поделилась своими подозрениями с Барбро.
— Да, он приходил сюда, — ответила та. — Но был явно разочарован тем, что я оказалась здесь. Хочешь, чтобы я ушла? Мне все равно пора уже возвращаться домой.
Кайса схватила ее за руку.
— Нет, нет, не уходи!
Она не осмеливалась оглядываться назад, когда услышала за спиной голос Хавгрима.
— Похоже, вам здесь очень хорошо. Не позволите ли мне присесть с вами?
Они были не против, и он сел совсем рядом с Кайсой. Он сделал это спокойно и естественно, словно так было заведено между ними. Она же дрожала от потока нахлынувших на нее разнообразных чувств.
Сначала они не знали, о чем говорить. Кайса совершенно потеряла дар речи, как это бывало с ней и раньше в его присутствии. Все трое просто сидели молча, глядя по сторонам.
Солнечный свет казался тусклым и болезненным из-за пелены облаков. Над каменистыми осыпями, местами покрытыми морошкой, неслись, словно танцующие эльфы, клочья облаков. Черные скалы и серо-желтый туман выглядели в это утро какими-то странными, загадочными, искусственными, и Кайсе казалось, что в лесу властвует какая-то злая сила, присутствует что-то чуждое.
То, что по обе стороны от нее сидели Барбро и Хавгрим, придавало ей теперь уверенность в себе. Она невольно нащупала его руку, но тут же испугалась собственной вольности и отпустила ее. Зато он спокойно взял ее за руку и не отпускал больше. Встретив на миг его взгляд, она тут же опустила глаза. В его взгляде она увидела симпатию и понимание.
Они так и не осмелились начать разговор, пока в лесу кто-то не крикнул: «Ау!» — взволнованно и испуганно.
— Это отец Кьерстин, — сказала Кайса и встала. — Ау! Мы здесь!
Затрещали ветки, из-за деревьев показался крестьянин. На лице его была написана озабоченность.
— Вы не видели Кьерстин? — спросил он. — Она ушла в лес с этим… с этим…
— Что случилось? — спросил Хавгрим. — Священник присматривает за ней, чтобы с ней ничего не случилось…
— Священник, — фыркнул крестьянин. — Он затащил маленькую Бритту в отдельную комнату и пытался вбить в нее почтение к своей персоне.
— Во всяком случае, мне известно, где должен быть теперь Дидерик Сверд, — сказал Хавгрим. — Но девушку я не видел.
— И где же он?
— На сеновале возле…
— Идемте! — перебил его отец Кьерстин, и все последовали за ним. По словам крестьянина это было совсем рядом, так что они оставили животных одних, надеясь скоро вернуться.
— Лес какой-то колдовской сегодня, — пробормотал крестьянин, шагая впереди.
— Да, — согласился Хавгрим. — Но здесь так красиво!
— Красота человеку не помощница, — ответил крестьянин. — И с нас хватит теперь этих красот: мы решили спуститься в долину до наступления зимы, нашим девушкам нужны женихи.
Кайса об этом не знала. Она догадывалась, что появление путников имеет к этому какое-то отношение. Ведь до этого взрослые мало обращали внимания на одиночество девушек.
Но это не было, конечно, единственной причиной такого решения. Суровая жизнь в безлюдной местности становилась уже просто невыносимой для немногочисленного населения деревни.
Покинуть Варгабю? Хотелось ли ей этого?
Они подошли к сеновалу, находящемуся на маленькой лужайке. Крестьянин позвал дочь, в сене что-то зашуршало, но потом затихло. Казалось, там происходит какая-то возня.
Хавгрим и крестьянин шагнули к сараю, но тут из него выскочила Кьерстин с растрепанными волосами, в помятой одежде, с выражением страха на лице. Подбежав к отцу, она прижалась к его груди.
— Я хочу домой, — пропищала она.
Из сарая вышел Дидерик и, сделав предостерегающий жест рукой, сказал с присущей ему любезностью:
— Спокойно, спокойно, ничего плохого не случилось. Ведь я же рыцарь. Даже если женщины подчас проявляют горячность, я никогда не опускаюсь до того, чтобы воспользоваться ситуацией.
— Дьявол! — взревел отец девушки. — Что ты сделал с ней? Ты думаешь, я не видел, как ты заправлял в штаны рубашку?
— Ничего не случилось, — прошептала Кьерстин. — Но только потому, что вы пришли!
