Маргит Сандему - Женщина с берега
— Да, я признаю, что это устаревшая идея. Но мой отец крепко держался за традиции. Он был последним в роду бывшего охранника, и по состоянию здоровья не мог сам осуществить акт мести. Поэтому он так держался за меня, внушая мне мысль о мести с самого начала».
На полях в этом месте было множество восклицательных знаков, поставленных, судя по почерку, как Бенедиктой, так и Ваньей. Андре был очень возбужден чтением рукописи.
Ему уже пора было выходить, но оставалось дочитать совсем немного, и он решил довести дело до конца.
«— Но теперь вы свободны, — сказал Хавгрим Дидерику. — У вас больше не будет никаких неприятностей, ведь я, как я уже говорил, не насильник. И я не поеду с вами в Норвегию. Я решил остаться здесь и получше узнать жителей — или вполне определенного жителя — Варгабю. В противоположность вам, я не начну это знакомство с постели, чтобы потом неожиданно его прервать. Думаю, что сначала обе стороны должны проникнуться доверием друг к другу.
Дидерик презрительно отвернулся.
— Значит, ты решил изменить мне, предоставив мне в одиночку скакать по этим лесам, ради какой-то там деревенской девчонки? Ну и черт с тобой! Не нужны мне такие фальшивые телохранители, как ты! Со мной останется священник.
— Прекрасно, — спокойно ответил Хавгрим. — Вы оба принадлежите к высшему кругу. Мы же ничего собой не представляем.
Когда он произносил эти слова, многие скептически смотрели на него. Был ли на самом деле Хавгрим таким простолюдином, каким хотел казаться в их глазах? Во всем его существе чувствовалось какое-то врожденное благородство.
Видя их удивление, он торопливо улыбнулся.
Потом все пошли обратно в деревню через луг, заросший высокой травой. Бедная Кьерстин ощущала в груди какую-то пустоту. Она сделала неправильный выбор — если она вообще делала этот выбор. Хавгрим никогда больше не посмотрит в ее сторону».
Теперь Андре был уверен в том, кто такой Хавгрим. Но где были доказательства этого? Их по-прежнему не хватало.
Найдет ли он их на двух последних оставшихся страничках?
Одно он знал наверняка: Герд, записавшая все это со слов своей матери… Да, она писала историю своего рода. Возможно, ее мать узнала это от своей матери и так далее…
И у Андре постепенно вырисовывался в голове план дальнейших действий.
Но сначала он должен был дочитать рукопись до конца.
7
«Решив перебраться в Эльвдален, жители Варгабю не могли достаточно быстро сняться с места. Они считали, что это нужно делать быстро, чтобы печаль по родным местам и привязанность к дому не помешали этому. Все прекрасно понимали, что не смогут прожить еще одну зиму в этой безлюдной местности, поскольку теперь их было очень мало. Многие усадьбы в Эльвдалене стояли теперь пустые и готовы были развалиться, после того, как там пять лет назад свирепствовала эпидемия. И Барбро знала, что люди в долине будут только рады, если кто-то займет эти усадьбы.
Поэтому было решено спуститься вниз вместе с нею и с Хавгримом.
Спешно упаковывали вещи. Никто не давал себе времени на размышления. Уже несколько лет в деревне велись разговоры о том, чтобы покинуть эти места, но ни у кого не хватало смелости сделать первый шаг, и переезд откладывали из года в год. Ведь, несмотря на голод, нужду, холодные зимы и неизлечимые болезни, все они любили свою деревеньку.
Хавгрим помог Кайсе погрузить ее вещи на спину его коня. Спуск вниз предстоял нелегкий, наезженной дороги здесь не было и в помине. Большинство жителей несло поклажу в руках, самые тяжелые вещи погрузили на коров.
Они пошли во двор, чтобы собрать кое-какие инструменты. Кайса остановилась около маленькой клумбы с простыми цветами вокруг молодого деревца. Эта клумба относилась к соседнему двору, который теперь пустовал. Ее родной дом.
— Отец посадил это деревце незадолго до смерти, — прошептала она. — А мать посадила эти цветы. Я… не могу покинуть это!
Он заранее опасался такого момента, когда она приостановит сборы и задумается.
— Ты сможешь приезжать сюда летом, — мягко произнес он. — Варгабю находится совсем рядом. У нее потекли из глаз слезы.
— Приходить на это брошенное всеми место? Пустые дома, двор, заросший травой, наступающий со всех сторон лес… Нет, это было бы хуже всего.
Он обнял ее и сказал:
— У нас будет новая жизнь в долине, Кайса. Я знаю, что первое время будет трудно. Всегда трудно покидать обжитое место, кажется, что оставляешь там частицу себя самого. Почти все люди рано или поздно переживают это. Но это можно пережить.
Как чудесно было в его объятиях! Забыв свою печаль, Кайса вдыхала его запах, добрый, теплый запах мужчины.
— Нам будет хорошо там, Кайса, — прошептал он. — Давай сядем на траву, у нас есть еще время и никто нас здесь не видит.
И они сели на лужайку, покрытую одуванчиками, синими колокольчиками, клевером, мятой, и Хавгрим прижал ее к себе.
— Тебе, возможно, показалось слишком поспешным мое желание получше узнать тебя? Но ты должна помнить о том, что я видел тебя еще в прошлом году, и с тех пор я постоянно думал о тебе. И даже если бы не эта глупая история с Дидериком Свердом, я все равно пришел бы сюда этим летом, чтобы снова встретить тебя.
Кайса слушала его с благоговением. Но ей показалось, что она должна внести некоторые уточнения.
— Но ведь Кьерстин так красива, — сказала она. — А Бритта так умна и уверена в себе.
— Зато ты — Кайса, — с улыбкой произнес Хавгрим, погладив ее косы. — Этого для меня достаточно.
Кайса, не привыкшая к тому, чтобы за ней ухаживали, раскраснелась, на лице ее появилась улыбка до ушей. Руки Хавгрима, ласкавшие ее лицо, просто сводили ее с ума, и чтобы окончательно не потерять голову, она торопливо произнесла:
— Ты сказал, что в лесу нет никаких привидений, и я согласна с тобой. Но почему же тогда священник увидел на камнях женщину с ранами на теле?
Он улыбнулся.
— Разве ты не заметила, что наш добрый пастор охотно выдумывает всякие небылицы? Он просто питает слабость к преувеличениям, драматизирует все подряд.
— Я не знала, что священники могут быть такими, — сказала она.
— А они вовсе и не такие. Просто мы живем в такое время, когда духовенство взяло на себя роль наставника людей. Неудивительно, что к нему постоянно примазываются такие личности, как господин Натан. Быть священником означает быть самым возвышенным человеком в округе и только при этом условии человек получает право судить других. Жалкие и ничтожные личности используют свое положение для того, чтобы дать понять остальным, что они лучше них.
Положив ее на спину, он наклонился над ней, глядя ей в глаза.
