Галина Гончарова - Тайяна. Вырваться на свободу
— Ааша говорит, что у одного из вас в сапоге что‑то с вином… фляга? А у второго дурь — трава в тряпице припрятана. В кармане на поясе. Кстати, если ее часто жевать — мужчиной быть перестанешь.
Старший стражник прищурился.
— Вил? Тарп?
Парни замотали головами, но всем было видно, что они врут. Мужчина коротко ругнулся.
— попляшете вы у меня, паразиты. Берите этих двоих да тащите в караулку. Увязаны хорошо?
— не развяжутся.
И верно, стражники как‑то хитро связывали бандитам ноги и руки, а потом накидывали петлю на шею. Так, чтобы вздумай дернуться, те сами себя сознания лишили.
— Значит, волчица ваша, сатро, вынюхала, как калитку открыть. А покусала этих — тоже она?
— не я же…
И верно, следы от волчьих зубов ни с чем не спутаешь.
— А потом проснулась хозяйка дома. И позвала стражу.
— Ну да….
— Вы, лайри, — теперь стражник обращался к хозяйке дома, — днем не могли бы к старшему зайти? Жалобу написать, чтобы этих голубчиков допросили по всей строгости?
— Непременно зайду.
— а сатро…
— А сатро пока останется в моем доме. За мной долг гостеприимства — это самое меньшее. А так… я молодому человеку жизнью обязана.
Тайяна подивилась, что среди людей это понимают. Но спорить не стала.
Лайри выпроводила стражников, попросила охранника обойти сад — мало ли — и внимательно уставилась на Тайяну.
— Поговорим?
— Можем.
— тогда расскажите мне, кана, как вы здесь оказались и почему выдаете себя за мужчину?
* * *Этого поворота событий Тайяна не ожидала.
Женщина смотрела серьезно и внимательно, светло — серые глаза были ясными и теплыми. И девушка решилась.
— Мое имя Тайяна э´Лесс Риккэр, лайри.
— Аэлена.
— Красивое имя.
— Ваше тоже…
— Оно всего лишь означает, что я — Тайяна, дочь Лесса из рода Риккэр.
— И вы — нархи — ро.
Тайяна кивнула.
— Да.
— Я не часто видела нархи — ро. Говорят, что вы не выходите из Леса.
— Я бы тоже не вышла. Но у меня были причины.
— Какая бы звезда вас не вела, лайри Тайяна, я рада, что она привела вас под мой кров. Я вам жизнью обязана.
— Я сделала то, что должна была. Мы с Аашей.
— Ааша?
Волчица привстала на передние лапы, прогнулась, потянулась и зевнула, обнажив полный набор белейших зубов.
— Это ваша….
— Волчица.
— Красивая. А можно ее нарисовать?
— На… рисовать?!
Женщина утвердительно кивнула.
— Да. Я немного рисую. Впрочем, это долгий разговор. Вы позволите угостить вас чашечкой травяного взвара с медом? Я боюсь, что не усну после…. этого.
Тайяна подумала. Она тоже не уснет после такого, это точно. Да и пробовать не стоит, точно какая‑нибудь гадость приснится. А потому предложение скрасить остаток ночи за чашкой взвара показалось ей весьма привлекательным.
— Я буду вам очень признательна, лайри.
— Называйте меня просто Аэлена, Тайяна.
— Благодарю, Аэлена. Тогда я — Тайяна.
— Пойдем?
На кухне было уютно и спокойно. Большой очаг, стол посреди кухни — и еще один, у окошка. Вот к нему и направили Тайяну, пока Аэлена умело раздувала огонь и стаивла чайник с водой.
— Как у вас ловко получается…
— я не всегда была лайри.
Аэлена доставала из шкафа плюшки, какие‑то сладости, мед, чайничек, отмеряла травы, заливала их водой…
Тайяна смотрела молча. Да, эта женщина не белоручка. Это видно сразу по тому, как она двигается, как действует, как привычно перехватывает тяжелый чайник и заливает траву кипятком.
Тайяна, не удержавшись, взяла ложечку и зачерпнула меда. Слизнула, зажмурилась. На корабле кормили неплохо, но как же девушка скучала без этого… без трав, без свежих овощей и фруктов, без меда… вку — усно…
— Угощайтесь, Яна.
— простите?
— Ох, это вы меня простите. Я не нарочно, просто сокращение такой удобное…
Тайяна подумала.
— а что, мне нравится. Яна?
— да…
Тай оставалась позади, в Лесу. А новая жизнь — новое имя.
— да, мне нравится. Можете называть меня Яна.
— Аэла.
Женщины сидели на кухне, молча пили травяной взвар, заедая его медом и сладостями, и ничего не говорили. Не хотелось нарушать это спокойствие. Пусть обманчивое, пусть зыбкое и неверное, но все же — тишина, шум огня в очаге, ровное дыхание волчицы, которая нагло навалилась им на ноги всей тушкой и теперь работала грелкой.
И все же лайри Аэла нарушила молчание.
— А что вы планируете делать дальше, Яна?
— Не знаю. Деньги у меня есть, на первое время хватит. Сниму комнату, попробую пожить среди людей, может, поищу работу.
— а что вы умеете делать?
Тайяна задумалась.
— я хорошо работаю с животными. Знаю растения, разбираюсь в отварах, в травах… умею готовить, шить, но вряд ли мода нархи — ро схожа с человеческой.
— Мы почти ничего не знаем о нархи — ро.
— Мы стараемся, чтобы о нас не знали.
— Но почему?
— А стоит ли доверять людям?
— Не стоит. Это верно.
— Люди странные и каждый — сам по себе. А мы — единый народ. С единой мечтой и целью.
— У нархи — ро есть цель? А какая?
— обрести крылья.
Аэла хлопнула глазами. Она явно не понимала, о чем идет речь. Тайяна подумала пару минут, а потом встала из‑за стола и принялась расшнуровывать плащ. Затем на пол опустилась рубашка — и девушка осталась в одной нагрудной повязке. Повернулась спиной.
— Вот.
— Четырехликий!
Тайяна пожала плечами. Она не видела в своей спине ничего такого странного. На да — зародыши крыльев. Выглядит это — как два длинных уплотнения, от плеча до пояса. Не горб, нет. Как будто лопатки выперли еще сильнее и растянулись на всю длину спины.
— Это — зародыши. У меня они просто не прорезались. Еще рано.
— Рано?
— Зрелость нархи — ро наступает в двадцать пять — тридцать лет.
— а вам….
— Двадцать два.
— Никогда бы не сказала… ну, лет пятнадцать…
— Мы дольше живем, медленнее стареем, но это — в Лесу. Что будет среди людей, я не знаю.
— Полагаю, у вас была серьезная причина уйти из Леса.
— Бежать. Попросту бежать. Но я считаю, что брак с нелюбимым — это причина уважительная?
— Более чем.
— так вот. У мужчин крылья прорезаются раньше, у нас — позже. Но они не могут поднять нас в воздух. Чего‑то не хватает. И никто не знает — что именно заставляло нас летать раньше? Магия? Кровь? Века хранят молчание.
— И никто…
— За все века — никто. Понимаете, Аэла, некоторые даже не обретают крыльев. Зародыши остаются вот такими, как сейчас, девушка или юноша считаются неполноценными и мы стараемся не спелать волос с такими семьями.
