Правильный Драко (СИ) - "Tasadar"

— Вопрос резонный, — отозвался Калеб Нотт, слегка повернув голову. — Но именно для этого мы и собрались здесь, мистер Яксли: чтобы убедиться, способен ли наследник Малфоев нести такую ответственность.

С разных рядов донеслось несколько приглушённых реплик — члены совета вполголоса обсуждали юного Малфоя.

Альбус Дамблдор поднял руку. Движение было лёгким, но зал мгновенно стих.

— Мистер Яксли, — произнёс он тем же мягким, почти добродушным тоном, — ваше сомнение вполне понятно. Однако напомню: мы не обсуждаем здесь историю рода Малфоев. Мы рассматриваем конкретного человека — Драко Малфоя.

Он сделал короткую паузу, а затем добавил чуть тише, но так, что его услышали все:

— И позвольте напомнить, мистер Яксли, — если и будет назначен опекун рода, то это решение примет Визенгамот общим голосованием. А не вы лично.

Последние слова прозвучали почти шёпотом, но в наступившей тишине они отозвались особенно ясно. Корбан Яксли слегка побледнел, кивнул и медленно опустился на место.

— И всё же, Корбан прав, Дамблдор, — раздался новый голос.

Со своего места поднялся Септимус Паркинсон. — Ведь признание юного Драко досрочно главой рода напрямую затронет и нас с вами.

Он чуть повернул голову к Драко, его взгляд был холодно-вежливым, лишённым даже тени сочувствия.

— Ведь, согласно нашим законам, с получением прав главы рода он обретает и место в этом зале. А это значит — полное право голоса в решениях, от которых зависит судьба нашего магического мира.

Паркинсон развёл руками, словно подчёркивая очевидность своих слов:

— Но можем ли мы, господа, позволить, чтобы столь тяжкое бремя легло на плечи юноши, которому, простите за прямоту, исполнилось лишь пятнадцать лет? Что может знать пятнадцатилетний мальчишка о политике? О правильности выбранного решения? Вчера он был учеником в школе, а сегодня вы предлагаете посадить его в кресло среди нас — как равного?

— Я не ставлю под сомнение ни доблесть его рода, ни память о его родителях, — продолжил Паркинсон, глядя прямо перед собой. — Но позволить ребёнку голосовать среди взрослых — это не только безрассудство, это прежде всего опасность. Опасность для нас самих. Мы ведь знаем, как часто юношеский пыл толкает на решения, о которых потом приходится жалеть.

Он выдержал короткую паузу, скользнув взглядом по рядам.

— Я не предлагаю отказать мистеру Малфою в его правах окончательно. Нет. Пусть он подрастёт, пусть покажет себя достойным, окрепнет и умом, и характером — и тогда мы с радостью примем его здесь как равного. Но пока… — он чуть развёл руками, — пока я не вижу ни малейших оснований доверять место древнего рода в Визенгамоте мальчику, который ещё не окончил школу.

Паркинсон медленно сел, слегка кивнув Яксли и едва заметно улыбнувшись, будто они только что выиграли первый раунд в заранее спланированной игре.

— Господин Паркинсон, — произнёс Драко, чуть склонив голову и выдержав паузу. — Вы совершенно правы: мне пятнадцать лет, и у меня нет ни вашего опыта, ни знаний, накопленных десятилетиями. Я также не претендую на то, чтобы поучать уважаемых членов Визенгамота.

Он замолчал. В зале стало ещё тише — кто-то даже перестал шептаться.

— Но в уставах древних родов ясно сказано: глава семьи назначается не по возрасту, а по праву крови. И если судьба распорядилась так, что я остался один — значит, обязанность лежит на мне, нравится это кому-то или нет. Род Малфоев не может быть передан под управление посторонним, пусть даже с самыми добрыми намерениями.

Он слегка опустил глаза, словно подбирая слова.

— Впрочем, я вовсе не утверждаю, что справлюсь один. Разумный человек учится у старших и принимает советы, если они достойны и разумны. Но согласитесь, господа, — он поднял взгляд, — одно дело получить совет, и совсем другое — когда под видом «опеки» кто-то просто хочет занять моё место и получить доступ к богатствам моей семьи.

Он поднял взгляд прямо на Паркинсона и мягко, почти вежливо добавил:

— И если в пятнадцать лет я не способен на ответственность, то скажите мне, господа, когда, по-вашему, мне позволено будет её взять? Может быть, тогда, когда всё уже будет поделено без меня?

Он замолчал на миг, позволяя словам зависнуть в напряжённой тишине.

— Сегодня речь идёт не о том, юн я или зрел, готов ли я к подобной ответственности или нет, — его голос звучал спокойно, но отчётливо, — а о том, кому выгодно, чтобы я так никогда и не повзрослел.

Он произнёс это тихо, но слова отозвались эхом под сводами зала.

Через несколько мгновений Эдмунд Гринграсс поднялся с места спокойно, почти лениво и заговорил:

— Господа, позвольте добавить несколько слов, — начал он, обведя зал неторопливым взглядом. — Многое уже сказано… хотя, смею заметить, не всё по делу.

Он чуть повернул голову в сторону ряда, где сидел Яксли.

— Да, мистер Малфой молод. Но если мы станем мерить зрелость человека только числом его лет, то, пожалуй, придётся признать, что половина решений Визенгамота когда-то принималась людьми, которых нынче сочли бы «ещё мальчишками». История наших родов знает достаточно подобных примеров — и не худших.

Он сделал короткую паузу. В зале стало заметно тише — даже те, кто до этого шептался, обратили на него внимание.

— Быть может, дело не в возрасте, господа, — продолжил он спокойно. — Быть может, зрелость определяется не числом прожитых лет, а тем, способен ли человек не сломаться, когда судьба обрушивается на него слишком рано. И, признаюсь, я вижу перед собой юношу, который выдержал это испытание.

Гринграсс повернул голову к Драко и слегка кивнул, садясь на своё место.

Яксли уже открыл рот, явно намереваясь вставить ещё что-то ядовитое, но Дамблдор опередил его.

— Я думаю, мы услышали достаточно, — произнёс он спокойно, но твёрдо. — От себя могу лишь добавить: как директор Хогвартса, я хорошо знаю мистера Малфоя. За три года обучения он проявил себя как весьма достойный ученик и, что важно, как очень талантливый лидер среди своих сверстников. Насколько мне известно, профессор Снейп даже подумывает назначить его старостой через год.

Драко же сидел неподвижно, стараясь сохранить на лице выражение спокойствия.

Но внутри он был поражён актёрскому гению директора. Он бросил короткий взгляд на Дамблдора и чуть не усмехнулся.

«Заливать» с таким одухотворённым, добродушным лицом доброго дедушки… это надо уметь. Хотя, проведи кто угодно десятилетия в политике — и не такому научишься.

Тем временем Дамблдор продолжал:

— Если больше никто не желает высказаться, — его голос мягко, но уверенно разнёсся по залу, — я предлагаю перейти к голосованию. Кто из присутствующих поддерживает просьбу мистера Малфоя о досрочной эмансипации и вступлении в права главы рода?

По рядам медленно поднимались руки. Эдмунд Гринграсс первым подал голос «за», вслед за ним — ещё несколько нейтральных семей. Розье поднял руку почти демонстративно, не глядя ни на кого.

— Кто против? — спокойно уточнил Дамблдор.

Руку поднял Яксли, за ним — Паркинсон, Булстроуд и ещё часть тёмных семей.

Голоса разделились почти поровну.

Все взгляды обратились к Дамблдору. Тот медленно обвёл зал глазами, его взгляд задержался на каждом ряду, прежде чем он слегка кивнул.

— В таком случае, — сказал он, — я, как председатель Визенгамота, подаю свой голос за мистера Малфоя.

По залу прокатился сдержанный ропот. Несколько членов совета обменялись недовольными взглядами, но никто не решился возразить.

— Большинством голосов постановлено, — отчеканил Дамблдор, — что Драко Малфой объявляется полноправным главой рода Малфоев и с этого дня занимает место своего отца в Визенгамоте.

Он поднял руку, призывая к тишине.

— На этом заседание объявляется закрытым.

Драко сидел неподвижно, пока гул голосов постепенно стихал. Он лишь чуть выпрямился и коротко кивнул, будто решение Визенгамота было для него делом само собой разумеющимся.