Кофе и полынь (СИ) - Ролдугина Софья Валерьевна
– О! – Я подскочила, охваченная непривычными эмоциями; кажется, даже покраснела немного. Ощущения были точь-в-точь как в детстве, когда маркиз приезжал в гости к моему отцу и просил показать, что я нарисовала в своём альбоме, а затем внимательно разглядывал рисунок и переспрашивал серьёзно, если что-то не понимал… Только вместо рисунков был теперь собственноручно сваренный кофе – и пироги с кухни. – Без сомнения, найдётся! Располагайтесь, прошу! К слову, как вы относитесь к кроликам?
– В виде паштета – прекрасно, а вот маленькие и трогательные существа, боюсь, не в моём вкусе, – пошутил он, присаживаясь за стол.
Подальше от окна, но так, чтобы просматривались оба входа.
«Как хорошо, что нынче никого нет», – подумала я – и невольно улыбнулась.
Впервые за несколько дней сонное забытьё рассеялось. В голове прояснилось; блаженное, бездеятельное состояние рассудка уступило любопытству. Пока я готовила кофе с кардамоном и бхаратскими пряностями, то задавалась вопросом, что за новости хотел сообщить дядя Рэйвен.
– Нам уйти в тёмную комнату, чтобы не мешать? – спросил Георг понятливо, когда узнал, что за гость к нам явился.
– Он не упоминал ни о чём подобном, так что не стоит, – ответила я, на секунду задумавшись. – Но, полагаю, вам лучше пока не заходить в зал. Если что-то понадобится, я сообщу.
Дядя Рэйвен выглядел усталым; вряд ли бы он хотел, чтоб нас беспокоили.
– О-ля-ля, не опасаетесь, что мы услышим нечто лишнее? – лукаво улыбнулся Рене Мирей, отвлекаясь от книги старинных рецептов; если не ошибаюсь, Георг привёз её из Колони, очень ею дорожил и прежде никому не давал почитать даже в своём присутствии.
– Я? О, нет, конечно. Это вам надо опасаться узнать то, что не предназначается для ваших ушей, мистер Мирей, не так ли?
– Аксонцы! Страшные люди! – немедленно откликнулся он. И нахмурился, вновь наклоняясь к книге. – Но этот подчерк даже страшнее. Жорж, мон ами, подскажите…
Георг сердито поджал губы:
– Я ведь просил не называть меня так. Неужто сложно прислушаться?
Но когда я покидала кухню, он уже стоял за плечом у Мирея и тихонько разъяснял ему суть очередного рецепта – и рукописных пометок на полях.
Дядя Рэйвен, разумеется, не скучал без дела, оставшись в одиночестве. Даже сейчас он, отложив очки с синими стёклами, листал записную книжку. Полагаю, что враги Аксонии и Его Величества немало бы отдали, чтобы заполучить эти записи… Хотя вряд ли сумели бы их расшифровать. Заметки маркиз делал, используя шифр, который придумал мой отец; он и мне о нём рассказывал – но очень, очень давно, когда меня гораздо больше интересовали куклы, книги с иллюстрациями и сны.
Словно бы в другой жизни…
Возвращаясь в зал, я краем глаза уловила движение сбоку, успела испугаться – и лишь затем сообразила, что это моё собственное отражение в стекле. Там, снаружи, клубился туман, который теперь стал казаться не серым, а зловеще-зеленоватым, точно подсвеченным болотными огнями из поучительной сказки о феях. И оттого казалось, что отражение двигается с задержкой – и немного не в ту сторону, как будто само по себе.
«Чересчур живое воображение», – отчитала я сама себя мысленно и, ускорив шаг, направилась к столику.
Сперва мы с маркизом просто наслаждались трапезой – кофе, никконские рисовые лепёшки и паштет для него, горячий шоколад с ванилью и лавандой для меня – и почти не разговаривали. Потом для очистки совести я поведала о недавней поездке в Смоки Халлоу; он уже, вероятно, узнал обо всём от Паолы, потому не выглядел слишком удивлённым или сердитым… Очень хотелось пересказать – без подробностей, разумеется – и последний сон о Лайзо, но пока говорить с моим бывшим женихом о человеке, который однажды станет моим мужем, было слишком неловко.
Но дядя Рэйвен заговорил о Лайзо, верней, о его семье, сам.
– Зельда Маноле в последнее время не доставляет хлопот Управлению спокойствия, – ровно произнёс он, опустив взгляд к собственной чашке, уже наполовину пустой. – Так же как и её сыновья.
От неожиданности я вздрогнула.
– За это надо благодарить вас?
– Нет, – качнул он головой. – Вашего бывшего водителя. Что ж, вынужден признать, что он способный и полезный человек… во многих смыслах.
Я вспомнила свой сон и слова Лайзо о «высоком покровителе» в армии, и меня точно молния поразила.
«Это же не может быть дядя Рэйвен?»
– Вы… вы отправили его в Марсовию.
– Не похоже на вопрос, Виржиния, – улыбнулся он. – Что ж, комплименты вашей проницательности. Или он поддерживает с вами переписку, разглашая сведения, которые надо хранить в тайне?
– Нет, – совершенно честно ответила я, потому что Лайзо мне очень давно ничего не писал. – Полагаю, что единственное его послание вы прочитали ещё до того, как оно попало ко мне.
– Это упрёк?
– Ни в коем случае. Напротив, я… спасибо, – тихо и неловко закончила я, толком не договорив.
Слишком много чувств сейчас меня переполняло. Да, мы с дядей Рэйвеном стали теперь близки как никогда прежде, и в наших отношениях появилась лёгкость, о которой раньше нельзя было и мечтать. Но по-прежнему не всё я могла выразить словами. Мы ведь только что разорвали помолвку, и…
…да, слишком много чувств; слишком тревожно, больно и свежо.
– Не стоит меня благодарить, – качнул головой маркиз. И добавил неожиданно: – Когда-то я обещал Идену, что либо женюсь на вас, либо найду достойного претендента. Так случилось, что претендента отыскали вы сами; мне же остаётся сделать его достойным, – и он усмехнулся. – А если человек способен на риск ради Аксонии, он заслуживает уважения. Даже если он делает это, потому что влюблён… Я тоже начинал из-за любви.
Я отвернулась, жалея, что оставила где-то веер; подозреваю, что лицо у меня пылало.
– У вас, кажется, были новости?..
Попытка сменить тему выглядела, признаюсь, жалко. Однако дядя Рэйвен милосердно поддержал разговор:
– О, да, хотя не слишком приятные. На телефонистку, мисс Белл, совершили покушение, представьте себе. Собственно, это и было то «дело», которое не давало мне даже спокойно вздохнуть, не говоря уже об обеде или ужине, в последние дни.
– На мисс Белл? – ужаснулась я, вспомнив её бледное лицо и испуганный голос в тот миг, когда она завершала рассказ о своих злоключениях. – Святые Небеса… Именно то, чего она и боялась.
– Что ж, предчувствия её не обманывали, – вздохнул дядя Рэйвен, снова снимая очки. Синие стёкла загадочно сверкнули, ловя отблеск светильника. – По счастью, не так давно я приставил к ней надёжного человека по настоянию вашего друга Эллиса – а он может быть очень убедительным, если того пожелает.
– Весьма деликатный выбор слов, – улыбнулась я. – Шантаж, интриги и манипуляции – Эллис добивается своего, не стесняясь в средствах. Пожалуй, единственное, о чём он просит прямо и без увёрток – это деньги.
– Я сам дважды оплатил ему кэб из личных средств, прежде чем понял, что происходит, – пошутил дядя Рэйвен. – Что же касается мисс Белл, то в неё попытались выстрелить прямо на городской улице, в упор, чтобы наверняка убить. Пожалуй, если б целились издалека, то всё могло бы и получиться, но туман сыграл нам на руку. Мой человек вовремя заметил угрозу, оттолкнул мисс Белл, а несостоявшегося убийцу догнал и сумел задержать… Но тот пока прикидывается обычным пьяным дебоширом и утверждает, что якобы увидел на мостовой крысу, собирался её застрелить – и промахнулся. Кается, разумеется, готов заплатить штраф и даже пойти в тюрьму за дебош, но преступные намерения отрицает.
Он выглядел так, словно хотел добавить ещё что-то, однако лишь подслеповато моргнул и потянулся к очкам.
– У вас болят глаза? – спросила я сочувственно. – Может, погасить несколько ламп?
– Не стоит, – суховато ответил дядя Рэйвен и нахмурился. – Мне просто померещилась тень, которая двигалась сама по себе… У меня действительно чувствительные глаза, но очки с цветными стёклами я начал носить по другой причине, – признался он неожиданно. – Когда я сильно устаю, особенно под вечер, в сумерках или позднее, я иногда вижу… силуэты, – он немного запнулся, прежде чем продолжить. – Об этом немногие знали, включая, разумеется, Идена. Он-то и посоветовал мне надевать очки, а ещё привил вкус к бхаратским благовониям. На удивление, это и впрямь помогает… Хотя есть у меня подозрение, что Иден давал советы по наущению своей молодой супруги, – неожиданно усмехнулся дядя Рэйвен. – Ноэми была настоящим кладезем суеверий, как ни странно.
