Катерина Диченко - Механик и все-все-все
Дождь усилился, монотонно барабаня по крыше машины. Унылый пейзаж болота был однообразен, сер и мрачен. А еще мы все дальше и дальше отдалялись от выработки, от рудокопов, которые сейчас ищут Левшу, не зная, что он их обхитрил и увез нас. Обидно… Прям, как кутят поймал. Не мой сегодня день, а также неделя, месяц… год.
Уставшая, обессилившая физически и морально, я незаметно для самой себя отключилась.
Резкий сильный толчок и сердитое шипение, чередующееся с ругательством, выкинули меня из зыбкого, балансирующего на грани с явью тревожного сна. Непонимающе хлопая глазами, я наблюдала за рассвирепевшим мужчиной с каждой минутой все больше теряющего напускное самообладание. Его лицо раскраснелось, глаза налились кровью, а на лбу выступила испарина. Он лихорадочно пытался завести машину, намертво увязнувшую в трясине. Мельком глянув в окно, я ужаснулась — наступила ночь. Достав из-под сиденья небольшую дорожную сумку на длинном ремне, Левша перекинул ее через плечо и, отвязав мои руки от двери машины, вытолкал из салона. Георгия он вытаскивал из багажника гораздо труднее. Тот матерился, упирался и даже умудрился садануть Генку ногой в живот, за что получил в челюсть. Но по-видимому, рудокопа это не расстроило — он даже не скрывал злорадной ухмылки.
То место, где мы оказались, я никак не могла назвать болотом. Скорее, сказочным пейзажем из древней легенды. Машина увязла у самого края дороги, прекраснее которой я никогда не видела. Широкая, уходящая стрелой вперед прямая дорога полностью состояла из белого песка, переливающегося перламутром чистейшего жемчуга. По ночному небу быстрый ветер гнал воздушные перистые облака, газовой полупрозрачной шалью закрывающие золотой рожок молодого месяца. Звезды, рассыпанные по черному бархату ночного неба, были такими большими и яркими, что в их реальность с трудом верилось. Даже у моря я не видела таких красавиц, магическими бриллиантами сияющих с заоблачной высоты. Жемчужная дорога терялась далеко впереди, растворяясь в молочном тумане, а по обе стороны от нее зеркальной гладью лежали два одинаковых озера идеально ровной круглой формы. Вода в них была настолько прозрачной, что было видно камушки на дне, среди которых сновали изящные карпы, с чешуей, переливающейся всеми цветами радуги. А вдоль берегов живыми искорками огня распускались горюн-цветы. Их было видимо-невидимо и с каждой секундой появлялось все больше и больше, огненным ковром устилая берега чудных озер. По ровной, словно зеркало, глади воды плыла лунная дорожка, с которой играли, выпрыгивающие на поверхность рыбки.
Завороженная сказочным зрелищем, я пропустила тот момент, когда над водой появились болотные огоньки размером с грецкий орех и меняющие свой цвет от золотистого до темно-зеленого.
Даже взбешенный поломкой машины Левша на несколько минут восхищенно замер, однако, сумел быстро взять себя в руки и, намотав на кисть ловчую, раздраженно повернулся к рудокопу.
— Что это за место? Его нет на карте.
— Лебяжье крыло… Наверное… — растерянно выдохнул Георгий, оглядываясь по сторонам. — Сам я здесь никогда не был, но мужики рассказывают, что в центре Ведьминой топи есть безопасное место, куда никогда не проникает ядовитый газ с болота, а на чистых озерах гнездятся лебеди.
Восторг от этого места мгновенно испарился. Оказаться в самом центре Ведьминой топи, еще и в компании с опасным преступником — хуже не бывает.
Левша подскочил к рудокопу, с силой ударил его под колени, сбивая с ног и жестко схватив за волосы, оттянул голову назад и приставил нож с широким лезвием к шее.
— Как отсюда выбраться?
— Я не знаю, — сглотнув, сквозь зубы процедил мужчина, стараясь не делать резких движений.
Опасное лезвие легко могла вспороть ему горло.
— Ты! — резко обернулся ко мне Левша. — Ты можешь починить машину?
— Нет, — на ходу соврала я, лихорадочно придумывая причину отказа. — У меня нет с собой инструментов, а без них ничего не получится.
Честно говоря, я и сама наверняка не знала. Возможно, без инструментов я и смогла бы починить машину, а может, и нет. Только вот Левше об этом знать совершенно необязательно. Оставаясь здесь, мы имеем, пусть и призрачный, но все-таки шанс спастись.
Отбросив в сторону рудокопа, Левша напряженно замер, задумчиво вертя в руках нож. Георгий, отплевывая песок, встал на ноги, с трудом сдерживая злорадную улыбку. Бывший напарник паниковал и это доставляло ему ехидное удовольствие.
— Пошли! — прервав тягостные думы, жестко скомандовал Левша.
— Куда? — я неосознанно попятилась. — Здесь же кругом болото. Идти по нему ночью — безумие!
— Безумие, девушка, это сейчас спорить со мной. Вы же не хотите, чтобы кому-то из вас вскрыли горло? Не заставляйте меня применять этот грубый метод убеждения.
Он говорил вкрадчиво и не повышая тона, но жестокие, циничные, холодные глаза отчетливо давали понять, что он вполне серьезен.
Левша шел чуть позади, сохраняя небольшую дистанцию и умело держа ловчую. Мужчина разумно опасался бывшего коллегу, верно полагая, что даже будучи связанным, он может причинить проблемы. Передвигаясь по Лебяжьему крылу, мы вскоре прошли озера, и местность понемногу начала меняться. Все чаще стали появляться мертвые деревья, все еще держащиеся узловатыми корнями за землю. Песок под ногами потемнел и из жемчужного поменялся на грязно желтый. Туман, клубившийся вдоль дороги, стал еще гуще и не пропускал никаких звуков. Вскоре под ногами противно захлюпало, воздух наполнился тяжелым запахом тины, прелой листвы и кислым смрадом чего-то отдаленного знакомого — как со старого кладбища. Там, где туман расползался рваными кусками, открывались пугающие и мрачные картины. Погибающие деревья, простирающие свои сухие ветки к безмолвному к их страданиям небу, словно просящие о помощи. Поваленные коряги, заросшие плесенью, тускло фосфорировали в темноте. Пожухлые пучки травы и камыша, растущие вдоль затянутых тиной участков воды, таящие под собой гиблые омуты. Ноги то и дело скользили в вязкой грязи и спотыкались о тесно переплетенные огромные корни неизвестных растений, напоминающих гигантские папоротники темно-синего цвета, удивительно сочные и свежие, как для этого места, так и для времени года вообще.
Ветер прогнал с неба облака, и теперь месяц зловеще освещал холодным, тусклым сиянием опасную дорогу. Его света вполне хватало, чтобы ориентироваться на местности и обходить стороной заливные луга с сочной травой, на поверку оказывающиеся смертельно опасными топями или обманчиво безобидными озерцами, грозившими утянуть в трясину всякого, кто рискнет на них ступить.
