Блэки Хол - Sindroma unicuma. Книга 2.
— Вот, возьми, — протянул он ладонь с монетками.
— Что это?
— Ты же сказала, что с меня тринадцать висоров за обед.
— Я пошутила.
— Если обмолвилась, то бери, — сказал жестче Мэл.
Правильно, за свои слова нужно отвечать. Я неохотно приблизилась, обогнув гардеробную стойку, и остановилась в двух шагах. В чем подвох? Неужели его не проняли слова, сказанные у раздевалок?
— Бери, — тянул ладонь Мэл. Само добродушие.
Я нерешительно сунула лапку за денежками, и он тут же схватил.
— Пусти, — попыталась выдернуть. Бесполезно.
— Для кого юбку нацепила?
Начинается старая песня.
— Для самой себя! — выкрикнула я, озираясь по сторонам и оценивая, много ли свидетелей у новой стычки.
— Для себя… — задумчиво повторил Мэл, потирая мою ладошку, и вдруг потянул к себе.
— Отпусти!
Будто не слыша, он притянул меня на шаг ближе.
— Значит, для себя, — то ли спросил, то ли заключил, продолжая ласкать лапку, накрыв её второй ладонью, и меня начало развозить: от нежных поглаживаний, от близости Мэла, оттого, что утром мы были почти вместе благодаря телефону, сблизившему нас.
— Или для него?
Хотела кивнуть и сказать, что да, для «него», но рот отказывался шевелиться. Я же вчера достаточно ясно объяснила, сколько можно возвращаться к изъезженной теме?
Мэл опять потянул за руку, и мне пришлось сделать еще шажочек.
— А есть ли другой? — поинтересовался вкрадчиво, а я как загипнотизированная следила за его губами. — Есть ли другой, Эва? Кто твоя единичка?
Под мягкими касаниями по руке растекалось тепло, заставляя нервные окончания вибрировать от удовольствия.
Он рядом — обнять его крепко-крепко и не отпускать.
— Кто твоя единичка? — слова ввинчивались в сознание, вытягивая ответ, требуя искренности.
— Ты-ы…
Пропали звуки, глаза затуманились, сердце билось пойманной в силок птицей.
— Эва… поехали ко мне… сейчас… — донесся издалека голос Мэла. — Брось всё… Поехали…
Поехать… к нему… с ним… Чтобы исполнить вчерашние мечты… Туда, где кушетка и город как на ладони, где высокие потолки и душ — один на двоих…
Нельзя! — натолкнувшись на невидимую стену, сознание вылетело из блаженного полузабытья. Запрещено. Мэл и всё, что с ним связано, находится за знаком «стоп».
Сейчас сконцентрируюсь и успокою дыхание. Парень давно распознал мои слабые места, а именно что он сам — одно из этих мест; словно болотная трясина, из которой не выбраться. А язык рад стараться: выбалтывает всё, что меня на уме.
— А как же… твоя подружка? — выдернула я руку и отодвинулась. На лице Мэла промелькнуло разочарование, которое сменилось маской невозмутимости. — Она тоже поедет?
— Я ей ничего не обещал и ничего не должен.
— А мне? — ляпнула я и устыдилась своей наглости. Ничем не лучше Эльзы: та беззастенчиво навязывается, а я, высказав вчера кучу претензий, сегодня без стеснения вымогаю признания.
— А ты хочешь? — прищурился Мэл.
— Милый! — закричали издалека. И почему меня не удивило, что к раздевалке спешила облезлая египетская кошка?
Эльза резво прицокала и повесилась на локоть Мэла, заглядывая ему в глаза.
— Милый, ты не поздравил меня со сдачей экзамена, — надула она губы. — И сам исчез.
Мэл аккуратно высвободил руку.
— Поздравляю, — сказал сухо.
Тут Штице заметила меня и наградила своим драгоценным вниманием:
— Надо же, убожество умудрилось не попасть на пересдачи. Обмениваетесь впечатлениями?
Она язвила, а глаза сканировали мое лицо: узнал ли Мэл о стычке в туалете?
Снисходительная усмешка стала моим ответом грымзе. Начиная с этой секунды, не опущусь до грязной девчоночьей возни. Моим спокойствием теперь только сваи забивать.
— Обмениваемся, — согласился Мэл. — И следи за языком. Я предупреждал.
Девица изобразила, будто не задета холодным тоном, и сделала следующий ход.
— Милый, эта ночь была сногсшибательной, — сказала кокетливо и потянулась к парню, чтобы потрепать за щеку.
Я застыла. Неужели в промежутке между молчаливыми телефонными «разговорами» он позвонил Эльзе, а утром выпроводил? Интимный тон девицы всколыхнул во мне неожиданную волну злости: к ней и Мэлу.
— С кем? — спросил он, ловко избежав когтистых пальцев, а я хмыкнула, не сдержавшись.
— Как с кем? — удивилась красотуля и пожурила Мэла: — Какой же ты забывчивый! Могу напомнить.
Игривые интонации подстегнули мою злость. К чему тогда игры в молчанку по телефону и преследования в институте, если под рукой имеется дрессированная подружка? Толкнуть бы Мэла, чтобы хорошенько приложился головой об пол и определился, наконец, со своими желаниями. И заодно применить рукоприкладство к мегере, взбив египетскую челку, — руки чешутся, сил нет.
А я тоже хороша, пытаясь усидеть на двух стульях. С одной стороны, как ни кусай локти, а без Мэла шагать по жизни легче. С другой стороны, меня аж затрясло при виде хозяйских притязаний Эльзы на парня.
Вот и всё. Возникшее страстное желание оттаскать девицу за волосы посреди холла объяснялось очень просто. Это ревность. Оказывается, под личиной серой непримечательной крыски прячется непримиримая собственница, готовая совершать безрассудства, и в этом отношении я не отличаюсь от Эльзы — моей соперницы.
— На память не жалуюсь, так что ты меня с кем-то спутала, — сказал виновник сердечных бед.
Ага, выпила лишнего в клубе и спутала с официантом, — фыркнула я злорадно, и Эльза наградила меня враждебным взглядом.
— Ползи, куда ползла. Без тебя разберемся, — осмелела она, поняв, что Мэл не знает о посиделках в туалете.
— Сама скачи, куда скакала, — парировала я. С элитной мымрой полаяться — хлебом не корми.
— Тебе не хватило вчерашнего, да? Мы же ясно сказали: не рыпайся, а то будет хуже, — побахвалилась Эльза и прикусила язык, сообразив, что проговорилась.
— Опять неймется? — осадил грубо Мэл и, вникнув в сказанное, сделал вывод, который озвучил с угрозой в голосе: — Значит, успела потрепаться?
— Пойду, пожалуй, — подхватила я пакет, подарив ехидную насмешку опростоволосившейся девице, в то время как глаза Мэла осветились нехорошими зеленоватыми отблесками.
Удалившись на приличное расстояние, услышала за спиной:
— Постой!
Я обернулась. Меня догоняла… Эльза!
— Пошепчемся между нами, девочками, — сказала она громко, улыбаясь до ушей и, уцепившись пребольно за мой локоть, увлекла в сторону, чтобы замазать неудачную реплику, сыграв спектакль для одного зрителя. Для Мэла.
