Блэки Хол - Sindroma unicuma. Книга 2.
Это было первое слово, точнее, имя, произнесенное Мэлом за всё время телефонного молчания. И снова в трубку набились звуки: открылась дверца машины, заскрипело кожаное сиденье, заработал двигатель, зашумел кондиционер, заиграла музыка. Сегодня Мэл не стал выключать магнитолу, словно подгонял меня ритмичной мелодией. Мол, смотри, Папена, я приеду из другого конца города быстрее, чем ты доплетешься из общаги, которая находится в ста метрах от института.
Пришлось ускорить сборы. Поглядев на изменившуюся в результате вчерашнего экспромта юбку, я приняла решение. Интересно, понял ли Мэл по отчаянным вздохам о долгих сомнениях в выборе одежды.
Намазавшись духами, я кинула флакончик с вытяжкой разъедалы в пакет. Вспомнив о витаминно-успокаивающем комплексе, бросилась к столу и принялась торопливо отмерять и отсчитывать. Также суетливо выпила, а Мэл убавил и без того тихий звук в магнитоле, чтобы слушать, как я пью.
Нанеся на губы бальзам, я ринулась к двери за курткой и проиграла Мэлу окончательно, потому как телефон доложил, что двигатель затих, и хлопнула дверца машины, и что с Мэлом здороваются, и он отвечает, пожимая руки и говоря: «Привет!» или «Здорово!» или «Нормально», «Класс!», и поднимается по ступенькам института.
Повертевшись, я пыталась разглядеть, как сидит на мне куртка. Отвратительно она сидела и юбку совсем не закрывала. Ужас как коротко, но переодеваться некогда, орудуя одной рукой или двумя, с телефоном, зажатым плечом.
Закрыв второпях дверь, я побежала в институт, запинаясь по пути о расставленные козлы, шурша газетами и полиэтиленом, в то время как Мэл вошел в холл, и мое ухо оглушил гул большого помещения. Сам Мэл исчез из динамика. Слышались голоса на заднем плане, говорили парни, но он все равно не отключался. Неизвестно, различил ли Мэл в шуме холла скрип снега под моими сапогами и учащенное от бега дыхание.
Я ворвалась в институт, ослепнув поначалу после зимнего утра, а затем чинно двинулась к раздевалке. Оглядывалась по сторонам, а меня трясло, и мысли разбегались как тараканы. Не помогает чудодейственный успокоительный состав Альрика, хоть литр зараз выпей.
Конечно же, Мэл вклинился в толпу парней на постаменте, заняв место на самом верху рядом со статуей святого, и смотрел на меня, а я, привалившись к гардеробной стойке, слушала его дыхание, как если бы мой молчаливый собеседник находился не на другом конце большого зала, а на расстоянии полушага.
Неудобно снимать куртку одной рукой, и выглядит такой процесс смешно со стороны, поэтому — делать нечего — я нажала на рассоединение. Мэл тоже отнял трубку от уха.
Ну, и как теперь быть? Это за стенами института меня будоражила и волновала атмосфера необычности телефонного общения, а здесь всё по-другому: друзья, Эльза, которая вроде как чья-то подружка, и Петя — мой парень.
Как вести себя с Мэлом, я не представляла. После вчерашних разговоров «по душам» в столовой и у мужских раздевалок было бы странно кивнуть и сказать обычный «привет» однокурснику.
Снова вспомнились обидные слова Мэла, мои обвинения и цель, которую они преследовали, и я решила: не буду обращать на него внимания. Сделаю вид, что не замечаю Мэла в упор. Стены вижу, зеркала по кругу вижу, Списуила вижу, а того, кто у статуи сидит — не вижу, хоть тресни.
Так, — пригладила я волосы, — какое у нас первоочередное дело? По замыслу Стопятнадцатого мне нужно попасть на экзамен в числе последних студентов, поэтому времени в избытке. Пойду-ка в архив, чтобы спасти своего начальника от аллергии, пока нездоровье не доконало его. А для этого надо пройти к подъемнику через холл по диагонали. Делов-то.
Подхватив пакет, я вдруг вспомнила, что на мне юбка, в которой неприлично шагать широко, поэтому двинулась походкой, выученной на тренировках у Вивы. В сапогах шлось неплохо и уверенно, но будь каблуки повыше, вообще получилось бы здорово.
По мере того, как ноги подходили к святому Списуилу, сердце мое опускалось все ниже и ниже, уползая в пятки, потому что с каждым шагом лицо Мэла мрачнело, превращаясь в грозовой фронт.
В конце концов, мало ли девчонок в институте, которые одеваются ярче и вызывающе, чем я? Таких модниц полно, и никто не создает вокруг них ажиотаж. И меня не заметят.
Оказывается, заметили. Когда до постамента осталось десять шагов, Макес, рассказывающий что-то оживленно, остановился на полуслове и замер, уставившись на меня, а парни начали оглядываться, ища источник остолбенения.
Не запнусь и не упаду. Завтра на меня будет смотреть вся страна, неужели сейчас позорно растянусь посреди холла?
Подняв голову, я гордо прошествовала мимо, свернув в коридор к подъемнику, а в спину мне донесся одобрительный свист.
Вот так испытание! — запрыгнула я в подъемник, и ноги противно задрожали. До того увлеклась дефилированием, что забыла о возможной ловушке со стороны ревнивой Эльзы, но потом подумала: коли Мэл неподалеку, то девица не рискнет пакостить. Она, наверное, уже заняла очередь перед экзаменационной аудиторией — для себя и своего парня.
Как и следовало ожидать, архив пустовал.
— Швабель Иоганнович! — крикнула я, зайдя в помещение.
Архивариус вышел из брошюровочной, чихая и сопливля. Видимо и в изолированный закуток пробралась вредоносная пыльца обсыпальника. Нет нигде от нее спасения. Зато вот она — я! Пришла и освобожу архив и его население от цветочного гнета.
— Здравствуйте, — просипел удивленно начальник. — Не ожидал вас увидеть. Разве сегодня нет экзаменов?
— Есть, но у меня высвободилась минутка, чтобы помочь в архиве. До моей очереди еще далеко.
— Ну, хорошо, — согласился растерянно мужчина. — После вашего ухода стол вернулся в первоначальное состояние, — показал на завалы папок, более высокие, чем вчера. — Если вас не затруднит…
— Не затруднит, Швабель Иоганнович, — заверила я, направляя архивариуса в сторону брошюровочной. — Наверное, поступили новые дополнения к делам?
— Очень много. Копятся, но не успеваю подшивать.
— Швабель Иоганнович, вы брошюруйте, а я наведу здесь порядок.
— Хорошо, — согласился мужчина и высморкался. — Чаю не хотите?
— Нет, спасибо. Недавно позавтракала. Не волнуйтесь, всё сделаю в лучшем виде.
Едва архивариус скрылся за дверью брошюровочной, я бросилась к раковине в дальнем углу служебной зоны. Там был обустроен хозяйственный уголок, обязательный для помещений с большим количеством хранящихся бумажных документов.
Это на первый взгляд кажется просто — наставил стеллажей, набил папками и выдавай всем желающим. На самом деле необходима пожарная сигнализация, если вдруг приключится загорание, нужна определенная влажность воздуха, требуется вентиляция, чтобы не задохнуться от килограммов пыли, оседающих на поверхностях, должны проводиться влажные уборки по строгому графику, оборудовано особое освещение, чтобы раньше времени не дряхлела бумага, и еще учтена куча мелочей, благодаря которым функционирует любое ответственное заведение. Так что для выполнения важной хозяйственной миссии у начальника имелся набор ведер, губок, щеток, вехоток, тряпок — каждая для определенной цели. Даже скребки имелись и длинные крючки, только непонятно, зачем.
