Гвардия Хаоса (СИ) - Акисс Ардо вин

Девять винтовок начали поворачиваться в ее сторону, вслед за лазерными целеуказателями шлемов — слишком медленно. Девушка разрубила винтовку в руках бойца слева от нее, правого пинком сбила с ног, и еще двоих за ним. Резко пригнулась, подныривая под линии огня левого фланга строя противника, рассекая еще одну винтовку, перекатилась по каменным плитам, подсечкой сбивая с ног еще одного телохранителя, перекатилась снова, выдохнула: двое обезоруженных, пятеро сбиты с ног — итого еще двое продолжают попытку навести на нее оружие. Самые крайние, левый и правый.

Вдох.

Практически растянувшись на полу, она резко бросила свое тело вперед и вверх, отсекая ствол винтовки в руках крайнего левого бойка и обухом клинка разбивая его шлем — два удара, слившиеся в один. Последний получился настолько чистым, что телохранитель только содрогнулся и уже без сознания начал заваливаться набок, разжимая пальцы на оружии.

Сухие щелчки выстрелов за спиной Мэй-Винсенты прозвучали в тот момент, когда она, уже чувствуя, как крайний правый боец успевает навести на нее винтовку, оттолкнулась ногами от падающего противника и отлетела в сторону. Но недостаточно быстро: веер пластиковых пуль оставил по одному сквозному отверстию в стопе и голени, и еще четыре — в груди сбитого бойца, оказавшегося на линии огня. И вместе с остальными гиперзвуковыми снарядами, пронесшимися в воздухе, разворотили каменную кладку позади.

Разрушительная очередь смолкла, но только потому, что боец прекратил стрельбу, доворачивая ствол в сторону отпрыгнувшей девушки. И она, коснувшись телом каменных плит, метнула в него меч. Клинок успел трижды провернуться в воздухе вокруг центра вращения, расположенного чуть выше рукояти, и вонзился в камень за спиной противника.

Боец окаменел.

Мэй-Винсента прыгнула в сторону телохранителя с целой винтовкой — им оказался тот, которого она мгновением раньше сбила с ног подсечкой. Вырвала оружие у него из рук, прикладом разбила забрало — и перекатившись на спину, из положения лежа перебила точными одиночными выстрелами локтевые, плечевые и коленные суставы всех, кто еще был способен сражаться.

Никто так и не издал ни единого звука — ни стона, ни вскрика. Мэй-Винсента поднялась и выпрямилась, опираясь на простреленную ногу. Она чувствовала боль, но мышцы еще могли сокращаться, а на раздробленные кости стопы можно было не обращать внимание. Почти не хромая, девушка подошла к торчащему из стены мечу и вытащила его. Сжимая его в левой, а винтовку в правой, она направилась к большой, тяжелой, покрытой резьбой двери, за которой находился Крэйн.

Боец, простреливший ей ногу и окаменевший после броска меча, вздрогнул, его колени подкосились. Из разрубленных шеи и груди ударили тугие струи крови.

Тонкие губы Мэй побледнели и сжались еще сильнее: ей не удалось закончить бой без очередной печальной смерти.

Тяжелый пинок — и дверь вышибло вместе с косяком. Девушка шагнула внутрь и навела винтовку на Крэйна. Он сидел за большим рабочим столом, подпирая подбородок сплетенными в замок пальцами, и внимательно смотрел на гостью. Мэй с раздражением отметила, что Столсанг буквально сверкал лоском, а Винсента внутри ее сознания похвалила идеально сидящий черный костюм и со вкусом уложенные длинные зеленые волосы. И обе внезапно пришли к одной ужасающей мысли.

— Дверь была незаперта, — произнес Крэйн Столсанг усталым голосом. За его спиной находился панорамный экран во всю стену, который сейчас был переведен в режим зеркала, из-за чего кабинет казался просто огромным. — И открывалась в другую сторону.

— Где все слуги, Крэйн? — с яростью спросила Мэй-Винсента. — В замке только бойцы. Что ты сделал с прислугой?

— Ты уверена, что хочешь услышать ответ именно на этот вопрос? — спросил Крэйн, лениво рассматривая черное дуло винтовки, указывающее ему в голову. — Почему бы тебе не предложить мне сдаться, раз вы перебили всех моих подчиненных и союзников? И спросить, зачем я все это устроил, заключил союз с такими ужасающими существами, ну и так далее в том же духе? Или спросить, не сожалею ли я о том, что все так обернулось? Тебе не интересно, о чем я вообще думаю?

Услышав слова о том, что все союзники Крэйна перебиты, девушка на мгновение растерялась. Союзниками Столсанг мог назвать только Шепчущих, все остальные противники находились под их контролем. Ее команда не убивала Шепчущего, и Раббен с Просперо ничего не сказали о том, что смогли справиться хотя бы с одним из них. Это значило, что Шепчущих перебили Юрика, Ранмаро и Виктория. Из чего следовало, что либо дети оказались намного сильнее, чем она думала, либо… Шепчущие представляли собой не такую уже устрашающую силу. Из чего следовал еще один вывод.

Буравя взглядом невозмутимого, абсолютно спокойного Крэйна, Мэй-Винсента вспомнила, что в магазине винтовки осталось всего двадцать снарядов. Крэйн не безумец, он ни за что не стал бы играть с силами, которые не способен подчинить. Его разум не находился под контролем, в его теле и разуме не было ни следа присутствия Шепчущих. Или… Она всмотрелась в него внимательнее. И поняла, что то, что показывает ей внутреннее зрение — иллюзия. Маска, созданная специально для таких, как она.

Она не знала, кто на самом деле сидит за этим столом напротив нее.

— Что ты сделал со слугами, Крэйн? — спросила Мэй-Винсента снова. — Что ты сделал со всеми, кто не мог сражаться?

«Кто контролировал этих мерзких медуз, управляющих мозгами бойцов, если все Шепчущие уже повержены?» — еще одна мысль мелькнула в их объединенном сознании.

— Видишь ли, — произнес Столсанг, опуская ладони на стол и откидываясь назад на кожаную спинку кресла, — когда Шепчущий поселяется внутри твоей головы, — он постучал пальцем по своему виску, — то начинает пожирать тебя изнутри. Иссушать твое тело и твой разум, превращая в мумию. Видела бы ты тела Эмиссаров… Ужасающее зрелище. Такова плата за силу и бессмертие — настоящее, совсем не эта длинная, но тем не менее не бесконечная жизнь представителя Великих Домов. Но особо ценным кадрам Шепчущие предлагают альтернативу. Если ты не хочешь расставаться со своими телом и разумом, то просто скорми чудовищу внутри себя чьи-то еще тело и разум. И чем больше скормишь, тем сильнее станешь. Новые, просто невероятные способности и возможности…

— Чудовище, — сухо констатировала Мэй-Винсента — и выпустила в Крэйна остаток магазина винтовки.

Пули прошили тело Столсанга насквозь, разрывая грудь и дробя череп, разнося спинку кресла и оставляя аккуратные ровные отверстия в зеркальном экране позади.

— Следующей, кого я скормлю Шепчущему, будешь ты, — усмехнулся Крэйн половиной челюсти. Голос был жутко искажен: пули разорвали гортань и легкие, перебили шейные позвонки, но это не помешало тому, что осталось от голосовых связок, выполнить свою задачу. Хотя все же куда больше девушку испугало то, что голосовым связкам нечему было ставить задачи — ее выстрелы начисто снесли большую часть черепа. Половина челюсти была единственной уцелевшей частью.

— А потом я скормлю ему и Дженази! — прорычал он, собираясь обратно. Процесс регенерации так и выглядел: все, что было оторвано от тела длинной очередью, приросло обратно, отрываясь от заляпанных ошметками плоти поверхностей и прыгая к хозяину. Словно у каждого лоскутка кожи, мышц, осколка кости был собственный крошечный разум.

Еще не восстановившись до конца — хотя на самом деле процесс регенерации был очень быстрым, пара секунд — Крэйн швырнул в девушку тяжелый стол. Мэй-Винсента припала к полу, пропуская его над собой, и отбрасывая пустую винтовку, нырнула вперед, намереваясь добраться до Столанга. Замешкалась, когда поняла, его нет перед ней, и на голых инстинктах откатилась в сторону. Как раз вовремя: нога Крэйна разворотила пол в том месте, где она была мгновение назад. Он спрыгнул сверху, из зубастой пасти-портала, раскрывшейся на потолке.

Девушка взмахнула мечом — и лезвие легко отсекло праву ступню Столсанга. Выпрямившись, она рассекла ему живот, и он отшатнулся, теряя равновесие. Она шагнула вперед, намереваясь отсечь голову, но внезапно укороченная нога распалась пучком щупалец оранжевого цвета, а рассеченный живот раскрылся шире, и из него излился целый поток лиловых отростков, нацеленных на нее.