Гвардия Хаоса (СИ) - Акисс Ардо вин
Мэй-Винсента рассекла их и отпрыгнула назад. Ей нужно было понять, как победить врага с подобными способностями.
«А что тут думать? — безрадостно усмехнулась Винсента внутри сознания Мэй. — Однажды я уже ранила противника с куда более совершенной регенерацией».
«И погибла при этом,» — мысленно напомнила ей Мэй.
«У меня было много времени на то, чтобы провести работу над ошибками…»
И Мэй внезапно поняла, что осталась одна. Винсента ушла, чтобы коснуться Врат Сердца мира.
Открыть их.
«Винсента!» — мысленно и вслух воскликнула она, когда ощутила, что потеряла свои молниеносные скорость и реакцию. Конечно, ее тело сразу же стал наполнять поток мистической энергии, но Мэй не могла справиться с этим ощущением невероятной силы, оно делало ее тело тяжелым и неповоротливым. А ведь Винсента еще даже не начала давить на железные створки. Если они приоткроются хоть немного, ее просто разорвет изнутри…
А между тем, Крэйн не мешкал ни секунды. Он прыгнул на нее, в полете превращая левую руку в пучок из четырех щупалец, которые попытались схватить ее. Мэй отсекла их, но из мест рассечения выстрелили новые, делясь и множась, и она попалась. Щупальца оплели ее тело, Крэйн дернул их, отрывая девушку от пола и притягивая к себе. Пальцы его правой руки сжались в кулак, она некстати подумала, что Столсанги умеют разрушать связи между атомами в молекулах, просто касаясь вещества, и раз ее тело не разрушается при контакте с щупальцами, то либо Крэйн не может использовать эту способность через свои мерзкие щупальца, либо не хочет, чтобы не уничтожать ее тело.
Правильным оказался первый вариант.
Мэй не почувствовала удара, когда кулак Крэйна встретился с правой стороной ее лица. Только увидела уцелевшим левым глазом в зеркальном экране, что правой стороны ее черепа больше нет.
Органические ткани распались на атомы, едва коснувшись человеческой кожи Столсанга.
Мэй не умерла сразу, потому что те части мозга, которые отвечали за жизнедеятельность ее организма, уцелели. Но ее сознанию был нанесен непоправимый ущерб. Собственное отражение в зеркале было последним, что смогло запомнить ее сознание, а потом связь с реальностью была разорвана, ощущение пространства-времени — потеряно, а левая сторона тела потеряла чувствительность. И почти сразу она ослепла полностью, хотя и не могла понять, что лишилась зрения.
Девушка по имени Мэй стремительно исчезала, растворялась, ей оставалось жить всего пару ударов сердца.
А потом, внезапно, она очнулась. Сознание вернулось, ощущение пустоты с правой стороны головы исчезло, и зрение вернулось полностью. В себя она пришла на полу у стены, сидя, опираясь спиной о стену, в тени нависающего над ней Крэйна Столсанга. Он смотрел на нее сверху вниз, изумленно, фиолетовые глаза расширились в странном выражении иррационального ужаса, которое существовало всего долю секунды, но Мэй увидела его — и прыгнула в сторону, ускользая от его щупалец, отрастивших острые костяные шипы. Они пробили стену, но девушка уже была на безопасном расстоянии, и искала взглядом меч. Нашла только обломки: Крэйн уничтожил его.
И увидела наконец свое отражение в зеркале.
— Я же говорила, что провела работу над ошибками, — произнесли ее собственные губы. Мистическая энергия, хлынувшая в ее тело из едва приоткрытых Врат Сердца Мира, водопадом падала в некую внутреннюю пустоту, которая заполнялась быстро — но недостаточно стремительно, чтобы процесс вышел из-под контроля. И когда этот сосуд заполнился, Винсента позволила Вратам закрыться.
Винсента? Или она сама? Мэй?
Отражение в зеркале показало, что ее голова была цела. Вот только… Это была уже не совсем ее голова. Ее волосы были иссиня-черные, прямые и жесткие, а эти, которые выросли на восстановленной части головы — темно-русые, более мягкие и послушные. Правый глаз из карего превратился в серый, характерный для яо разрез глаз и кожная складка исчезли, как и выразительная скула. Изменилась и остальная часть правой стороны лица, став лицом девушки-гемини.
Лицом Винсенты.
Мэй стала Винсентой в большей степени, чем могла ожидать.
— По крайней мере, ты жива, — произнесла Винсента ее собственными губами. Они уцелели после удара Крэйна, как и нос, но в тот момент, когда приемная дочь Дженази говорила, Мэй не могла ими управлять. Хотя то, что Винсента хотела сказать, она узнавала до того, как слова срывались с ее губ.
Осознать, что правая сторона мозга в твоем собственном черепе принадлежит не тебе, приводила Мэй в ужас, хотя это чувство скорее принадлежало Винсенте, чем ей самой.
— Как ты это сделала? — спросила она, возвращая контроль над губами. Принять новую реальность оказалось на самом деле не так уже сложно. В конце концов, ей уже много лет приходится жить с осознанием, что в глубинах ее сознания скрывается чужая личность. Просто теперь у нее стало неизмеримо больше свободы. А ее самой — Мэй — стало немного меньше. Но не так, как можно было бы опасаться: десятилетиями сосуществуя с ней, Винсента сохранила в своем сознании память и образ мышления девушки, и они вернулись к ней, искалеченной Крэйном.
После такого ужасного повреждения она смогла полноценно восстановиться как личность только благодаря ментальному паразиту в собственном разуме.
— Эй, полегче! — возмутилась Винсента. — Я понимаю, что тебе не нравится мое соседство, но я предпочитаю называть наши отношения симбиозом.
— Какого черта с тобой происходит? — спросил, напоминая о себе, Крэйн Столсанг. Пытаясь понять, что произошло, он перестал атаковать и держался на почтительно расстоянии. Щупальца на месте руки угрожающе шевелились, потрясая белыми шипами, зеленые волосы превратились в настоящих змей, которые шипящим облаком поднимались к потолку, извиваясь в гипнотизирующем танце. Дыра на месте живота давно затянулась, стала нормальной отсеченная нога.
Мэй поняла, чего он опасается — этого колоссального объема мистической энергии, заключенного в ее обновленном теле. Нечто подобное она ощущала только в Дженази и Ришари. Она точно знала, что Винсента никогда не обладала такой мощью, а ее собственное тело тем более не могло справиться с таким океаном энергии. Но то, что сделала Винсента, изменило такое положение дел.
— Я отращиваю лица, ты — щупальца, — ответила Винсента. Когда она брала контроль над голосовыми связками Мэй, голос менялся, становился куда более сильным и уверенным. — Чему ты удивляешься?
Щупальца Крэйна выстрелили в нее костяными гарпунами, но она изящно ускользнула в сторону, чувствуя, что может двигаться еще быстрее.
— Это твоя вторая мистическая способность? — Крэйн задал новый вопрос. Они кружили по комнате, не сводя друг с друга глаз. — Какое-то экстремальное раздвоение личности? Мне перейти на обращение «на вы»?
— Нет ничего страшнее пытки неизвестностью, — проиронизировала Винсента, и снова ускользнула от щупалец Столсанга.
«Не только он хочет знать, что произошло,» — подумала Мэй. Она ощущала как собственные только поверхностные мысли и чувства Винсенты. То, что находилось глубже, было от нее скрыто.
«Это моя мистическая способность,» — так же мысленно ответила Винсента.
«Но ведь у тебя… Так ты ее наконец открыла».
Крэйн снова ударил щупальцами, Винсента отпрыгнула вправо, и кто-то еще — влево. Мэй ощутила, как сильно снизился внутренний объем энергии — мистическая способность была использована.
Отпрыгивая от Столсанга подальше, она с удивлением наблюдала за тем, как тяжелый удар кулака полностью обнаженной девушки сминает его грудную клетку и вбивает монстра в стену. Это была точная копия Винсенты, созданная буквально из воздуха. Такая же сильная, такая же стремительная.
— Это ты? — в изумлении прошептала Мэй, наблюдая, как клон Винсенты перемешивает тело Крэйна с осколками каменной стены и фрагментами облицовки. Столсанг быстро пришел в себя и отбросил девушку выстрелом десятка щупалец с костяными наконечниками, пронзившими ее тело. Раны были смертельны, хлынула кровь.
