Гвардия Хаоса (СИ) - Акисс Ардо вин

Рядовая схватка с Гидрой грозила перерасти в величайшее сражение за Тейзою.

Этого нельзя было допустить. Ткань пространства-времени не выдержит настолько плотной концентрации мистической энергии в одном месте. Мир погибнет.

Кирин выпустил Гидру и взмыл в небеса. Изначальные немедленно обрушили на Неназываемого свои удары: многокилометровое копье Убийцы Гигантов пришпилило его ко дну океана, словно букашку, сомкнутые кулаки Стража Неба переломили ему хребет, огненные клинки Ифрита разом снесли половину голов, удары крыльев Золотого Феникса испепелили черную шкуру и прижали огромное змеиное тело еще плотнее к поверхности планеты.

Кирин отправил зов Ткачу Измерений, и брат немедленно возник на его спине, вцепившись пальцами-иглами в его шерсть.

«Мы должны остановить Неназываемых, что идут на помощь Гидре, — произнес Кирин Ткачу. — Сюда идут сотни и тысячи».

«Или задержать их до тех пор, пока Гидра не будет побежден, — ответил Ткач. — Растянем пространство-время. Сделаем их путь длиннее».

Кирин свился в небе кольцом, ухватившись пастью за собственный хвост — и вращаясь, начал растягивать свое тело, создавая могучий циклон вокруг сражения; он коснулся самых верхних слоев атмосферы. Ткач Измерений вплетал в стену вращающегося воздуха свои нити, перекраивая пространство внутри циклона; Кирин расширял площадь циклона, покрывая все больше и больше поверхности Тейзои. Никогда еще он не становился настолько длинным… Сначала десятки, потом сотни километров. Тысячи. Впустив внутрь огражденного пространства спешащих на бой с Гидрой Изначальных, Кирин отшвырнул назад Неназываемых, оттеснив и оградив от них не меньше половины планеты. Целое полушарие. И истратил все силы.

Он обвивался кольцом вокруг Тейзои всего долю секунды. Внутри огражденного им пространства был день планеты, за его пределами — ночь, а лучи рассвета и заката одновременно красили его шерсть во все оттенки алого.

День Тейзои был под его защитой.

Он — Кирин. Изначальный.

А затем — миг коллапса, и он снова ничтожно мал в масштабах Тейзои. Накопив силы для рывка, прыгнул за пределы атмосферы — в космос, к Луне, и описав широкую дугу, вернулся к месту сражения с Гидрой, обрушиваясь на него сверху. Неназываемый стал чудовищно большим, разгоняя змеиными головами облака и вызывая бури одними только движениями своего тела. Земля тряслась и раскалывалась под его весом. Но его конец был уже близок, сильнейшие Изначальные собрались, чтобы покончить с ним. Другие Неназываемые уже не могли успеть помочь ему — они сбивались с пути в пространстве, запутанном и растянутом Кирином и Ткачом Измерений.

Бой продолжался до наступления глубокой ночи. Изначальные разорвали тело Гидры на тысячи кусков, разбросав их по всему океану — среди осколков двух материков, уничтоженных в предыдущих схватках. И рисунок Великого Архипелага был завершен — Архипелага, который на оставшихся трех материках позднее назовут Внешним. Кирин знал это, как и то, что пространство и время никогда не станут прежними в его пределах. Бой с Гидрой, его действия и действия Ткача навеки изменили облик Тейзои. Оставили ей не шрам, но ясный след сражения существ, неизмеримо более могущественных, чем смертные. Но они — и Изначальные, и Неназываемые — часть души и разума смертных. Или смертные — их часть… И все они — просто отражения чего-то неведомого, чего-то неизмеримо большего и непостижимого в глубинах многомерной бесконечной Вселенной. Башни Света и Чертогов Искателей.

Тяжело дыша, сидя на окровавленном куске тела Гидры, погруженном в океан, Кирин направил свой взгляд сквозь пространство и время — и там, далеко в будущем, увидел, как его часть, искра его бессмертного духа изо всех сил сражается с пришельцем из иной реальности. Ослабленная, скованная, сдерживаемая замками и печатями, призванными сохранить остатки энергии Сердца Тейзои. Ей нужна была его помощь.

Кирин не мог явиться в этот момент будущего во всем блеске своей силы, но он мог приободрить, поддержать, успокоить своим могучим голосом. Придать ей сил и уверенности для победы. Дать ей крупицу знания.

Она была не одна в будущем. Кирин увидел и другие части себя. Всем им была нужна его помощь, всем им была нужна его сила. Но помочь сейчас он решил той, что сражается с Шепотом по Тьме. И погрузившись в мысли о своем будущем, он предстал перед взором тысячи багровых глаз.

И понял, что не пришел, а вернулся.

Она вернулась.

Виктория.

Виктория Лэйт.

***

Возвращение из прошлого в настоящее, из места, которое сейчас зовется Внешним Архипелагом, в мистическое пространство, созданное Шепчущим, не то чтобы обескуражило Викторию — нет, ее вывел из равновесия сам момент непостижимой трансформации из могучего Кирина в хрупкую и слабую девушку. Только что она была… Бессмертным духом? Божеством?

Изначальным.

Она была иной. Она мыслила иначе. Она ощущала себя иначе. Она была — им. И снова стала собой. И пока воспоминания о бытие в форме Кирина были свежи, она ощущала себя невыносимо несчастной и одинокой, ничтожной и беспомощной. Продлилось это доли секунды, но Виктория запомнила их. Ощущение себя в форме Кирина исчезло, стерлось из памяти почти мгновенно, но картинки, образы остались. Стали просто сном.

Только она была уже не той девушкой, которой была до того, как увидела этот сон. Кое-что она запомнила. Кое-что она теперь знала.

Взгляд тысячи глаз Шепчущего больше не мог проникнуть ни в ее тело, ни в ее разум. Дыхание Кирина было с ней, Виктория ощущала кожей мягкое прикосновение его шерсти. Могучего тела. Там, где она чувствовала его особенно четко и ясно, на теле вспыхивали серебряные линии — и не гасли. Девушка не могла видеть себя со стороны, и на ней была одежда, но она была уверена, что теперь на ее коже остался мистический отпечаток Кирина, его изображение. Проявление и отражение в ней его сущности.

Она сосредоточилась, сконцентрировала в этом изображении мистическую энергию — и почувствовала, как Кирин отделяется от кожи. Вырастает из ее тела. Пара секунд — и белый змей, покрытый шерстью, с восемью лапами, четырьмя острыми ушами, четырьмя фиолетовыми глазами сидит на ее плечах, обвивается гибким телом вокруг груди, талии и бедер. Это был не тот Кирин из прошлого, могущественный, способный свернуться кольцом вокруг планеты, но это была его проекция, сформированная ее сознанием.

Он вырос еще немного, и свернулся клубком вокруг Виктории, скрывая ее от глаз Шепчущего. Над его серебряной шерстью в воздухе сформировались длинные ледяные стрелы, по одной на каждый глаз в черной сфере — и все разом пронзили их, ослепив врага.

Шепчущий закричал от страха и боли — и Виктория увидела его. Все это время враг скрывался за пределами черной сферы, а теперь, когда ее не стало, стал виден как на ладони. И Кирин, повинуясь ее мысленному приказу, прыгнул к нему, завязался узлом на тощем теле в длинном балахоне.

Неуловимое, молниеносное движение головы, сухое щелканье клыков в длинной узкой пасти.

Кирин разжал петли своего тела на обезглавленном Шепчущем, и вернулся в кожу Виктории. Снова стал рисунком. Серебряной татуировкой, мерцающей даже в самой кромешной, непроглядной тьме. И погас.

До следующего сражения.

Глава 86. Поединок Химер

Стальное лезвие в руках Мэй раз за разом высекало искры из черных когтей буйствующего Шабири, едва поспевая за его размашистыми, но крайне стремительными ударами. Он уже задел ее несколько раз, оставив неглубокие резаные раны на левом предплечье и бедре, от которых по телу начало распространяться парализующее жжение, с которым девушка пока справлялась, но как долго это могло продолжаться? Если бы не помощь стремительного и неуловимого Фредерика, Шон нанес бы ей куда более серьезные повреждения, а так у них получалось сдерживать его — даже под подавляющим взглядом багровых глаз Шепчущего, наблюдающих за схваткой из стен и потолка.