Мышь88 - Если ты меня любишь
— Нет, — Луна испуганно сжалась, — иначе мы бы с тобой уж точно не разговаривали. И не спрашивай меня, куда он отправился, я не знаю. Он мне не сказал. Но, думаю, он направляется за границу… на континент.
— Так… Стало быть, призрак разнес ваш дом и умчался тоже в неизвестном направлении?
— Примерно так. Только это не совсем верно, что он именно разнес дом…
— Наш начальник так и подумал, — усмехнулся Гарри. — Что там было у твоего папани?
— Ну, Гермиона же взорвала рог морщерогого кизляка, который предназначался мне в подарок, так что…
Гарри бросил невольный взгляд на Рона у двери. Тот в немом изумлении открыл рот.
— Эй, вообще‑то, Герми ничего не взрывала, — начал было он громким голосом, но Гарри поспешно призвал его к молчанию.
— Вы, ребята, скоро угробите себя сами, — удрученно сказал он. — Как хотите, но об этом я обязан заявить, максимум, что грозит твоему отцу в таком случае — это штраф.
— Да за что же? За научные исследования? — возмутилась Луна, чем вызвала припадок смеха у Рона.
— Проехали, — махнул рукой Гарри. — Об остальном я, конечно же, промолчу, и будем надеяться, что мне удастся действовать самостоятельно довольно долго…
— Гарри, ты должен найти его раньше, чем они и… он! — Луна отчаянно вцепилась в его руку и закусила губу. Справившись с волнением, она продолжила: — То есть, конечно, ты ничего не должен, Гарри, но… я прошу тебя. Если что‑то случится с папой, он… Больше у меня никого нет.
— В определенном смысле я должен, поскольку слишком надолго оставил его без присмотра, — Гарри поднялся. — Я попытаюсь, Луна, попытаюсь изо всех моих сил, но ты должна понимать, что мне вполне могут помешать власть имущие, ведь это будет не вполне законно.
Она больше ничего не говорила, только смотрела на него. Их обоюдное молчание сгущалось, будто они скрепили печатью некий договор. Затем Гарри повернулся, и они с Роном вышли. В коридоре по–прежнему никого не было, но почти из всех палат доносились стоны вперемежку с увещеваниями целителей.
— У них сегодня тоже жаркий денек, — сказал Рон. — Так ты серьезно насчет…
— Да, Рон, только не делай такое лицо!
— Я просто представил себе реакцию Гермионы… Слушай, я понимаю, что речь идет не просто об исполнении служебного долга, но… нам ведь за это может весьма конкретно влететь. Не надеяться же нам только на благосклонность Вестерса, или ты делаешь ставку исключительно на нее?
— Нет, не делаю. Меня больше беспокоят фискалы типа Ермона. Надо бы, разумеется, команду собрать, но это будет слишком уж заметно. А так как я, вероятно, собираюсь задействовать Мантию…
— Нас двоих вполне хватит, — отрезал Рон. — Одна загвоздка: как понять, куда именно направился Малфой?
— Без понятия… Ладно, пока наша задача ясна: мы отправляемся к Вестерсу, запоздало выполняем данное нам поручение, а потом нас ждет свидание с самыми замечательными девушками на планете. Что скажешь?
— Ты предлагаешь наведаться в соответствующее заведение? — ухмылка Рона стала нахальной.
— Э–э, стоп, до мальчишника еще далеко! — в тон ему ответил Гарри, и друзья, расхохотавшись, взяли курс на штаб–квартиру авроров.
Глава 5. Трактир и шкатулка.
Интересно, почему всегда так: чем радужнее мечты, тем сильнее разочарование? Вечно куда‑то торопишься, спешишь, строишь планы, а потом сидишь у разбитого корыта и в голову не лезет ничего, кроме навязчивого чувства вины за что‑то. Дрейко Малфой, правда, ни у какого корыта не сидел, он медленно шел по пыльной проселочной дороге, пиная все попадавшиеся ему кусты, корни, пни и тому подобное. И еще солнце… да, оно вновь, насмехаясь, прочно повисло в высоком, беспечном небе.
— Без тебя было бы намного лучше! — сказал ему Дрейко и свернул в небольшую рощицу. Желудок у него начинало скручивать от голода, что, естественно, не способствовало улучшению настроения. За плечами мешком висел зачарованный рюкзак, в котором покоились — по–другому не скажешь — артефакты, и Дрейко время от времени оглядывался, пытаясь зацепить рюкзак взглядом, словно тот мог внезапно атаковать его.
Тени постепенно удлинялись, день клонился к вечеру, а Дрейко все еще не мог решиться зайти в какой‑нибудь населенный пункт, чувствуя себя каким‑то особенным, отделенным от всех людей навеки. Краем сознания он понимал, что несет с собой огромную опасность для всех, кого встретит на своем пути, но чувство голода временами брало верх. Тогда он устремлялся к ближайшей деревушке и останавливался в пятидесяти метрах от нее, вдыхая запах пищи, который ему доносил теплый летний ветерок. «Насытившись» вдоволь, он продолжал путь в никуда, раз в два часа вливая в себя глоток Бальзама Бодрости.
Рощи и перелески сменялись один за другим, прохлада узких рек манила к себе, приглашая остаться хотя бы до вечера. Ласковые волны, чуть изломанные течением, успокаивающе плескались, когда молодой человек шел вдоль берега. Одну из таких речушек он все‑таки отважился переплыть и потом долго согревался на противоположном берегу, не рискуя применять магию, чтобы высушить одежду. Но, тем не менее, это помогло. Казалось, власть призрака ослабла уже настолько, что можно было в этот яркий день ничего больше не бояться и лечь вздремнуть, но это искушение пришлось не по вкусу артефактам. Где‑то в шесть вечера Дрейко попробовал устроиться на опушке леса на нагретом солнцем камне, но тут же вскочил и даже выхватил палочку. И лишь через несколько секунд сообразил, что никого на поляне больше не было: это шкатулка заставила его вынырнуть из дремы, причем довольно‑таки бесцеремонно. С тяжким вздохом он подхватил лямку рюкзака, убрал палочку и твердо решил, что, несмотря ни на какие опасения, непременно остановится поесть в первой же деревушке, которая ему встретится.
Этой деревушкой оказалось веселое поселение рядом с огромной водяной мельницей, возвышающейся над окрестными постройками подобно колесу обозрения. Разумеется, в деревне имелся не один трактир, в котором можно было неплохо перекусить. Единственная проблема заключалась в том, что это была что ни на есть магловская деревня и сикли с галеонами в ней явно не водились. Оставалось только применить Одурманивающее Заклинание, чтобы выдать галеон за соответствующую магловскую валюту. Подойдя к деревенским воротам, Дрейко выругался: определенно, преступник из него никакой, ну как можно было потратить все магловские деньги накануне таких неприятностей? Он осторожно проделал необходимую операцию с тремя галеонами, пугливо оглянулся и, неубедительно расправив плечи, шагнул в ворота.
Тамошние жители–маглы показались Дрейко чересчур дружелюбными, а уличные собаки — лукавыми. Как бы то ни было, он сделал над собой героическое усилие и, пройдя две или три кривых улочки, в которых теснились маленькие аккуратные домики, поднялся по лестнице к двери трактира «Белый дрозд». Название ему совершенно ни о чем не говорило, да он и не стал предаваться размышлениям о нем: запах жареного мяса погасил в нем всякие сомнения. Толкнув дубовую дверь, он оказался внутри.
