Эрин Хантер - Судьба Небесного племени. Решение
— Я… меня зовут… Луковка, — пролепетала она, клацая зубами от страха.
— Эй, ты полегче с ней! — воскликнул Коротышка, подбегая к ним.
Но Хлыст и ухом не повел. Выпустив острые когти, он с мрачным удовольствием почувствовал, как они пронзают тонкую шкуру пленницы.
— Говори, где Плут!
Луковка открыла пасть, чтобы что-то сказать, но только мучительно захрипела, выпучив глаза. Хлыст понял, что слишком сильно сдавил ей шею. Он слегка приподнял лапу, но стоило Луковке почувствовать ослабление давящего гнета, как она тут же вскочила, пытаясь вырваться. Тогда Хлыст придвинул морду к ее носу и с радостью увидел страх в зеленых глазах пойманной кошки. Он грозно замахнулся, готовясь вонзить когти в глотку Луковки.
— Не надо, Хлыст! — в ужасе воскликнул Коротышка, отталкивая его от пленницы. — Что ты творишь? Ты же можешь ее убить!
— Да, могу, — осклабился Хлыст. — Но не убью. Эй ты, блохастая, говори, где Плут!
Теперь бедная кошка дышала часто-часто, глаза ее начали закатываться, Хлыст чувствовал под лапой лихорадочный стук ее перепуганного сердца.
— Он… у ручья, — прохрипела Луковка. — За гнездами Двуногих. Они спят… в старых коробках… Отпусти меня, умоляю!
Красный туман бешенства заколыхался перед глазами Хлыста. Он выпустил когти, готовясь разорвать шкуру Луковки.
— Хлыст! — откуда-то издалека донесся до него истошный вопль Коротышки. — Она сказала нам все, что мы хотели! Отпусти ее!
В голосе верного Коротышки звучала угроза, которую Хлыст не мог пропустить мимо ушей. Туман постепенно рассеялся. Он втянул когти и выпустил Луковку, которая стремглав бросилась по переулку, черный хвост змеей вился за ее спиной. Когда она скрылась, Хлыст решительно повернулся в сторону ручья.
— Постой, Хлыст! — остановил его Коротышка. — Что ты надумал? Ты не можешь напасть на них в одиночку!
Хлыст судорожно вздохнул. Он знал, что не остановится перед тем, чтобы с выпущенными когтями броситься на старого друга, если тот попытается его остановить.
— Это что-то личное? — спросил Коротышка, пристально глядя ему в глаза. — Это из-за Морковки? — Хлыст не ответил, но он продолжил: — Ты сам прекрасно знаешь, что Плут не похищал Морковку. Она не беспомощная, и не слабая, никто и никогда не сможет ничего с ней сделать против ее воли.
— Я знаю, — процедил Хлыст, зажмуриваясь от невыносимой боли.
Да, он это знал. Если Морковка ушла к Плуту, то сделала это добровольно.
— Тебе не выйти победителем из этой битвы, — грустно сказал Коротышка. — Подумай о том, что на самом деле важно: о нашей безопасности и о праве на охоту. Нужно попытаться отстоять это, а остальное, похоже, не в нашей власти.
— Ты прав. Давай соберем наших и отправимся в бой.
Коротышка моргнул.
— А если придется драться с Морковкой? — спросил он. — Неужели ты готов поднять на нее лапу?
— Будь что будет, — мрачно процедил Хлыст.
Коротышка разинул пасть от удивления.
— Ты это несерьезно, правда же? — Не дождавшись ответа Хлыста, он добавил: — Знаешь, мне кажется, тебе стоит поговорить с Бархаткой. Может быть, ей что-нибудь известно о том, что на уме у Морковки. Попроси ее поговорить с Морковкой, пока не стало слишком поздно.
Хлыст хмуро посмотрел на друга.
— Бархатка для меня умерла.
— Неправда, и ты сам это знаешь, — с неожиданной отвагой ответил Коротышка. — Никогда она для тебя не умирала, и никогда не умрет. Ты вспоминаешь ее каждый раз, когда смотришь на Морковку. — Он подошел к Хлысту вплотную, дотронулся носом до его носа. — Ведь она мать твоей дочери, Хлыст. Сходи к ней, попроси помощи. Может быть, это единственная возможность спасти Морковку.
Глава VIII
— Шустрик! — радостно воскликнула Листвяная Звезда, бросаясь к оруженосцу, весело сбегавшему по склону следом за Билли-штормом. — Как же я рада снова тебя видеть!
Прошло несколько рассветов после памятного нападения на Двуногого, но в племени до сих пор чувствовалось напряжение. Коты, как обычно, толпились вокруг Камнегруды, ожидая распоряжений Остроглаза, распределявшего патрули. Во влажном утреннем воздухе чувствовалось приближение дождя, а лежавшая внизу река была подернута рассветной дымкой.
— Чернушка, возглавь охотников, — сказал Остроглаз. — Возьми с собой Гречку и… дай-ка подумать… Скоросвета и Птицекрыла!
Листвяная Звезда была приятно удивлена тем, что Остроглаз поставил «дневную» воительницу во главе патруля. Она хотела одобрительно кивнуть глашатаю, но тут ее снова одолели подозрения. Вдруг Остроглаз сделал это с каким-то умыслом? Птицекрыл был одним из лучших охотников племени, и он никогда не скупился на едкие замечания по поводу нерасторопности и никчемности домашних котов.
Листвяная Звезда хмуро уставилась на своего глашатая, скользнув недоверчивым взглядом по его умным зеленым глазам и лоснящейся рыжей шерсти. Что у него на уме? Она знала, что Остроглаз был непревзойденным воином и превосходным глашатаем, но не могла отделаться от ощущения, что Остроглаз нарочно провоцирует ссоры в племени.
— Ох, как же я соскучился! — весело промяукал Шустрик, подбегая к Листвяной Звезде. — Как хорошо снова очутиться здесь!
Листвяная Звезда кивнула.
— Мы тоже скучали по тебе. Как ты себя чувствуешь? Совсем поправился?
— Да, я здоров! Я… — Он вдруг раскашлялся, и Листвяная Звезда испуганно встрепенулась. — Нет, ничего страшного, — заверил ее Шустрик, справившись с приступом. — Это пройдет. Мне не терпится снова начать тренироваться! Только знаешь, я пока не смогу проводить в лагере целый день, — добавил он, снова закашлявшись. — А то мои домашние будут беспокоиться.
При упоминании о Двуногих его глаза засветились искренней любовью и нежностью. Листвяная Звезда поежилась. Интересно, каково это — жить среди Двуногих? За последнее время она поняла, как глубоко заблуждались коты, обвинявшие домашних котов в том, что они выбрали свой путь только из-за любви к легкой жизни. Если бы все было так просто! Но нет, Двуногих и их котов связывали искренняя любовь и привязанность. Вправе ли соплеменники требовать от своих товарищей предать эту любовь? И разве предательство перестает быть предательством только оттого, что оно совершено не по отношению к нам?
Нетерпеливо приплясывая на месте, Шустрик остановился возле Билли-шторма, ожидавшего указаний Остроглаза. Когда патрули начали расходиться, в лагере послышался оглушительный писк.
Листвяная Звезда со вздохом обернулась и увидела котят Меднолистой, которые со всех лап бежали к Трилистнице, дремавшей на песке возле ручья, прикрыв лапой свой огромный живот.
