Сергей Чехин - Пламенные Сердца. Испытание Веры
— Ладно. А с золотом-то как поступишь?
— А вот это, дружок, уже не твое дело.
— А, — Виктор махнул рукой. — И почему ты такой бедный, если столько зарабатываешь? Вот я бы тысячу монет потратил на действительно достойные дела! Купил бы пару бочек отличного вина и снял бордель на неделю. Какой смысл пахать как вол, рисковать шкурой, но ничего не тратить?
— Вот получишь свою награду — и распоряжайся как знаешь.
— Ты все такой же. Никак не меняешься.
— И слава Свету.
Утром следующего дня Андрей и Вера вышли из управы с увесистым мешочком. Перед получением денег аскет взял с Никанора клятву следить за порядком в городе и не допускать произвола всяких бондарей. Через полгода обещал вернуться и все проверить, но старик искренне и охотно поклялся, что потратит наворованные сотником деньги на развитие Четырех Трактиров, укрепление законности и борьбу с беспризорностью.
Суд, как сообщил голова, отнесся к деяниям Ильи с понимаем и вместо плахи сослал на пожизненную каторгу — лес валить. Так он хотя бы немного искупит вину за учиненные злодеяния.
— Ну, вот и все, — странник вынул из мешка монетку и положил себе в карман. — Это нам на дорогу.
Потом достал вторую и протянул Вере:
— А это тебе — на одежду и добрую еду. Заслужила, не скромничай. Без тебя я бы уже в могиле лежал.
Девочка вопросительно уставилась на полный мешок. Андрей подмигнул и расплылся в довольной улыбке.
После суда новым заведующим лекарни управа назначила пожилого и опытного врачевателя по имени Александр. Лысый старик с длинной белой бородой заканчивал обход больных, когда на пороге показались аскет со спутницей.
— Чем могу помочь? — вежливо спросил лекарь.
— Мы хотели бы сделать пожертвование, — сказал Андрей и протянул тугой кошель.
Если не сдаешься — безвыходных положений не бывает.
А коль сдался — то любое положение безвыходно.
Глава 4
Потеря Веры
— Вечером дождь будет, — произнес аскет, щурясь на совершенно чистое небо без единого облачка. — Хорошо, что плащ купили.
Правда, одной накидкой дело не ограничилось. Покидая крупный торговый город, грех не закупить все необходимое для дальней дороги. Тем более, пока деньги водятся. Вера получила взамен изодранного в драке сарафана темно-зеленое платьице до щиколоток — менее маркое и не такое заметное среди буйной ладинской зелени. Плащ, кстати, того же цвета, и если девочка надевала капюшон и вставала рядом с кустами или пряталась в высокой сочной траве — даже самый зоркий глаз заметил бы ее далеко не сразу.
Еще Андрей купил подопечной добротные кожаные сандалии с толстыми подошвами прямиком из турской степи. Весьма удобная летняя обувь и для трактов, и для бездорожья, недаром южане ходят в ней поголовно от мала до велика и в огромных количествах поставляют во все княжества.
К обновкам добавились широкий кожаный ремешок с двумя петлями по бокам и небольшая походная сумка. Ни одна девочка Ладина никогда не носила и не носит такой ремень, будь то крестьянка, боярыня или сама княжна. Но Вера — не обычный ребенок, а спутница аскета и должна всегда быть во всеоружии. По крайней мере, благодаря нехитрой, но сытной снеди в сумке она не умрет с голоду, если со спутником приключится беда и придется бежать без оглядки. Вяленого мяса, сушеных фруктов, сыра и сухарей хватит на неделю, а там, глядишь, и помощь подоспеет.
Уже уходя из Четырех Трактиров, странник остановился у лавчонки со всякой дребеденью: игрушками, посудой, украшениями — все дешевое, но красивое, вырезанное местным умельцем. И приобрел два деревянных меча — с виду чистое баловство для детворы, решившей поиграть в витязей, но для начальных упражнений лучше не сыскать. Довольно тяжелые и крепкие клинки — из молодого дуба, коего во всем княжестве полным-полно. Никаких заноз и заусенцев — все отшлифовано аж блестит и замочено в соленой воде для еще большей прочности. Рукояти плотно обмотаны бечевой — удобно держать и не будет зудеть ладонь при сильных ударах. А с должной осторожностью таким мечом почти невозможно пораниться — если только со всей дури хлестануть ребром по макушке.
— На вот, — сказал тогда аскет, просовывая игрушку в левую петлю ремня. — Привыкай, только не держись за рукоять все время. Мы не бояре и не дружинники, хватаемся за оружие только в случае крайней нужды. Помни: лучший бой тот, которого удалось избежать. Так-то. Выпадет свободная минутка — буду учить тебя драться. Нечисть лютует, не успели Вислы покинуть, а в какие передряги уже вляпались. Ты у меня храбрая — меры нет, еще бы умения столько же было — и хоть прямо сейчас в Пламенные Сердца. Вот обучишься мечом владеть и спину мне прикроешь, в деле каком подсобишь, а то чую — старею не по дням, а по часам. Согласна?
Вера охотно кивнула, а когда аскет отвернулся и потопал по тракту, выхватила деревянный меч и с восторгом осмотрела от искусно вырезного навершия до острия, разве что не обнюхала и на вкус не попробовала.
— Не балуйся, — строго произнес Андрей, пряча улыбку.
Парило немилосердно. Катящие в сторону Тура телеги уже через сто шагов растворялись в нависшем над трактом раскаленном воздухе, превращаясь в размытые темные пятна. Очень многие торговцы спешили на юг, кто в одиночку, кто целыми караванами, отчего спутникам приходилось брести по обочине и глотать пыль из-под колес.
Оставалось ждать, когда дорога вынырнет из нависшей со всех сторон дубравы, и сворачивать в поля и луга.
— Здрав будь, господин аскет! — вдруг раздался сиплый голос, с трудом пробившийся сквозь оглушительный скрип и фырканье изнывающих от зноя животных.
Андрей поднял голову и увидел мужчину на козлах запряженной пегой лошадкой повозки. Носил он холщевые портки, высокие сапоги с подвернутыми голенищами, белую рубаху и жилетку со шнуровкой. Густые русые волосы стриг коротко, щеки гладко выбривал, зато усы свисали аж до широкого подбородка с ямочкой. Смешливые карие глаза с любопытством наблюдали за странником, и даже несносная жара не стерла с загорелого лица добродушную улыбку.
— Свет в помощь! — отозвался Андрей.
— Дело есть, господин аскет.
— Ко мне за иным и не обращаются, — мужчина устало качнул головой.
— Что верно — то верно. Слыхали о боярине по имени Медведь Васильевич?
— А как же. Но лично не встречался.
— Я — Фома, по хозяйству у Медведя-батюшки хлопочу. У него усадьба в двух верстах от Придорожья. Как вы знаете, князь наш страстно любит тыкву и мед. Какой-то скиталец — то ли знахарь, то ли волхв, нашептал ему однажды — будешь тыкву есть, доживешь до ста лет.
