Олег Авраменко - Власть молнии
— Так что там насчёт повара? — спросил Пеменхат Карсидара, когда они справились и с этим делом.
— После поговорим, когда всё уляжется, — ответил тот отдуваясь и огляделся по сторонам, проверяя, нельзя ли сделать ещё что полезное.
— После так после, — согласился Пеменхат. — А теперь быстро в погреб.
— Зачем? — удивились оба гостя.
— Есть там у меня кое-что… Попробуем сюрприз для непрошеных гостей организовать. — И он хитро ухмыльнулся.
В погреб вместе с ним спустился Читрадрива. Пеменхат зажёг свечу, расшвыряв какие-то корзины и ящики, расчистил путь к стене и указал на торчавший прямо из неё конец гладко отёсанного бревна:
— Бей.
Они схватили лежавшие тут же большие камни и принялись по очереди ударять в торец бревна. Оно понемногу подавалось вперёд, затем вдруг резко ушло в стену. Где-то впереди раздался глухой удар.
— Порядок. Теперь пусть попробуют сунуться, — удовлетворённо потирая руки констатировал Пеменхат.
Они поднялись наверх. Из кухни как раз выбежал Сол и сообщил, что котёл с водой скоро закипит, и масло тоже греется. Карсидар спросил:
— У тебя есть какое-то оружие, кроме длинных ножей?
И тут на дверь обрушились удары, раздались крики:
— Эй, отворяй, старый боров!
— Вот и герцогские слуги пожаловали, — сказал Читрадрива.
— А вдруг это усталые путники? — с затаённой надеждой спросил Пеменхат.
Читрадрива скептически усмехнулся. В дверь забарабанили с новой силой.
Тогда трактирщик махнул гостям рукой, и все трое бросились вверх по лестнице. Мальчишка увязался было за ними, но был отправлен на кухню следить за водой и маслом. На втором этаже Пеменхат распахнул дверь комнаты, выходившей на подъездной фасад, подбежал к окну — и с каким-то даже облегчением увидел, что предсказание Читрадривы полностью оправдалось. На опушке леса стояло около полудюжины солдат, на нагрудных панцирях которых в предрассветной мгле угадывался герб Торренкуля; причём вполне вероятно, что за деревьями скрывались и другие. А двое изо всех сил молотили кулаками во входную дверь и продолжали звать хозяина.
Пеменхат сделал знак остальным, велев отступить в глубь комнаты, распахнул настежь окно, как можно вежливее спросил:
— В чём дело, господа? Что случилось? — И присел на подоконник.
Стучавшиеся отошли от двери, один из них, одетый побогаче всех прочих запрокинул голову и сказал:
— Эй, Пеменхат! Нашему господину доложили, что в твоей берлоге скрывается некий бродяга и преступник, прозванный Карсидаром. Если не знаешь, так знай: за его голову господином нашим, герцогом Торренкульским, обещано два жуда чистым золотом. Выдай его нам, и немедленно получишь награду.
— Значит, пришли за мной, — тихо проговорил за его спиной Карсидар. — Но как они узнали, чёрт возьми?! Надеюсь, ты никому ничего не говорил, любезный Пем?
— За кого ты меня принимаешь! — не оборачиваясь шепнул трактирщик. — Ни слова никому не сказал. Да и кому? Я же весь вечер и часть ночи с тобой сидел, потом в гандзерию… Читрадриве вот сказал, и то без свидетелей.
— Без свидетелей, — подтвердил гандзак.
— Да и не баба я тебе, чтобы болтать… — продолжил Пеменхат. И осёкся! Потому что неожиданно понял, кто мог проговориться, несмотря на приказание молчать.
— Нанема, — выдохнул Карсидар. Кажется, он подумал о том же. По крайней мере, это было самое подходящее объяснение.
— А кто это? — спросил Читрадрива. — Служанка, что ли?
Пеменхат кивнул.
— Эй, с кем ты там шепчешься? — крикнул начальник отряда. — Неужели с этим негодяем, оскорбившим достоинство нашего господина? Смотри, Пеменхат, если не выдашь его, плохо тебе придётся.
— С какой стати я должен выдавать своих постояльцев? — гневно наморщив брови, огрызнулся Пеменхат. — Где это видано, чтобы владельцы придорожных гостиниц сами подрывали своё дело! И как вы могли подумать, что я нарушу законы гостеприимства!
— Владетельный герцог Торренкульский вправе распоряжаться всем, что находится на его земле. Значит, и твоя гостиница, и ты вместе со всеми потрохами принадлежите его светлости герцогу. Так что изволь подчиниться.
— Ну вот, любезнейший, — едко заметил Карсидар. — Интересно, как ты стерпишь эту оплеуху? Ведь тебе ясно дали понять, что ты не более чем господский раб, обязанный покоряться хозяину всегда и во всём.
Пеменхат уже набрал в грудь побольше воздуха, готовясь достойно ответить, но Читрадрива опередил его:
— Герцогу может принадлежать всё что угодно, кроме жизни вольного человека! Поняли, вы, холопы?
— Кто там каркает? — насмешливо спросил начальник отряда. — Это ты, Карсидар? Или, может, это бродяга-гандзак, прозванный Читрадривой, ублюдок, рождённый нечистой матерью от неизвестного отца? Эй, недоносок, мы знаем, что ты тоже прячешься в трактире. Но не волнуйся, нас не интересует твоя тухлая башка. Когда старый боров сдаст нам мерзавца-мастера, можешь убираться на все четыре стороны. Мы не станем чинить тебе препятствий.
Сзади раздался зубовный скрежет. Пеменхат обернулся и увидел, как исказилось от гнева лицо Читрадривы.
— Зря он помянул мою покойную матушку, — прорычал тот. — Во всяком случае, не она выбирала мне папашу. А уж кто настоящий ублюдок, так это осёл, который вопит под окном. Верно, скот, надругавшийся над моей матерью, был точно таким же. Но ничего, я тебе устрою, мало не покажется…
Пеменхат съёжился и задрожал, так как ожидал, что гандзак немедленно начнёт колдовать… Впрочем, Читрадрива с этим не торопился. Могучим усилием воли он подавил вспышку бесполезного гнева и молча замер в ожидании дальнейшего развития событий.
Тут в комнату влетел Сол и сообщил, что масло тоже закипело. А снаружи начальник отряда прокричал:
— Так что, трактирщик, выдаёшь нам Карсидара?
— Обождите минутку, мы с Читрадривой посовещаемся, — крикнул Пеменхат в окно и только собрался отдать соответствующие распоряжения насчёт обороны дома, как был остановлен следующим предупреждением:
— Ну думайте, думайте. Да хорошенечко! Не то гляди, всех вас вздёрнем вдоль Нарбикской дороги — и тебя, и гандзака, и мастера, и мальчишку твоего. А с девкой твоей, с Нанемой, мои ребята поразвлекаются.
— Ты!.. Да я!.. — рявкнул Пеменхат, бросаясь к окну.
Читрадрива удержал его за плечо. Трактирщик, хоть и вырвался, не стал кричать и ругаться, а спросил только:
— Вы от неё про Карсидара узнали?
— Если девчонка мчится домой, запирается у себя и молчит, как рыба, значит, дело нечисто. Тут и спрашивать нечего. И потом, мальчишка к ней приходил. А дальше мы уж за Солом проследили, как он коня ловил и вёл в твою берлогу. И по некоторым признакам догадались, какого хозяина этот конь.
