Энтони Пирс - Заклинание для хамелеона
Дор еще не знал, как относиться к таким предложениям, но почему-то опять вспомнил лесную красавицу.
— Ты зовешь меня?
— Я зову Прыгуна!..
Но паук уже мчался к дереву. По воде он бегал отлично, но на деревья взбирался в два раза лучше. Через минуту другие дриады карабкались следом. И пошла потеха — раскачивались на паутинках, прикрепленных к ветвям, болтали ногами, радостно кричали.
Всеми покинутый, Дор в печали пошел дальше. Хорошо, конечно, что его друга так полюбили, но все же…
— Я из рода ореад, — раздался вдруг голос с горного уступа. — Иди ко мне, побегаем по горам!
— Прыгун занят, — ответил Дор.
— Жаль, — разочарованно произнесла нимфа, живущая среди скал.
И тут ему на пути повстречался какой-то фавн.
— Вижу, девушки не хотят с тобой дружить, — сказал он, — Может, присоединишься к нам?
— У меня дело: надо отыскать путь для армии, — коротко ответил Дор.
— Для армии? С армиями нам не по пути!
— А с кем вам по пути? Чем вы занимаетесь?
— Танцуем, играем на дудочках, бегаем за нимфами, пьем, едим и веселимся… Я сам из рода горнов. Мы живем в горах. Но ты мог бы подружиться с прелесниками, они живут на деревьях. Или с ньюфавнлендами, живущими в озере. Между нами нет больших отличий.
Дор не стал спорить.
— Я не хочу к вам присоединяться, — сказал он. — Мое дело — идти дальше.
— И все же побудь на нашем празднике, — настаивал фавн. — Может, когда увидишь, как мы веселимся, передумаешь уходить.
Дор снова хотел отказаться, но увидел, что день клонится к закату. Лучше уж провести ночь здесь, чем в какой-нибудь полной опасностей чаще. К тому же нравы нимф и фавнов всегда интересовали его. В будущем, из которого пришел Дор, разнообразнейшие нимфы, нимфы на все случаи жизни, встречались по всему Ксанфу. А вот фавны стали редкостью. Почему? Может быть, разгадка здесь, в прошлом?
— Ладно, я остаюсь, — согласился Дор. — Пройду еще немного, проверю дорогу и приду на ваш праздник.
Дор любил праздники, любил ходить в гости, но ему не часто выпадало это удовольствие. Он имел привычку заводить разговоры со стенами, с мебелью, а хозяевам это почему-то не нравилось. Наверное, потому, что мебель иногда хранит тайны, которые пытаются скрыть под внешними приличиями. Ну и очень плохо, потому что тайная бесцеремонность куда интереснее. Вот такие они, взрослые, — стоит им объединиться в небольшую компанию, и они начинают вытворять бог знает что. А когда компания состоит из одного мужчины и одной жен-шины, тут и вовсе ничего не поймешь. Если их занятия хороши и полезны, то почему они прячутся от всех? Дор никак не мог этого понять.
Фавны танцевали и наигрывали на дудочках, а Дор шел дальше, мимо озера, через гору. Волосы на головах фавнов закручивались наподобие рожек, а ногти на пальцах ног были так длинны, что напоминали копытца, но в остальном они ничем не отличались от людей. Пока не отличались В следующие столетия рожки и копытца отвердеют и фавны станут подлинно волшебными существами. Впервые увидев фавнов, Дор принял их за настоящих, но теперь понял, что это была просто игра воображения. Оно и дорисовало еще не существующие детали.
Дор понял: присоединись он, ну или там кто-нибудь другой, сейчас к фавнам, и его волосы и ногти со временем тоже стали бы напоминать рожки и копытца. На копытцах ведь гораздо легче бегать по камням, а рожки пусть и слабая, но защита. К.тому же рожки всегда при тебе, их не потеряешь, как, бывает, теряют оружие. И для танцев копытца, маленькие, твердые, аккуратные, подходят куда больше, чем плоские мягкие ступни.
«Я похож на гоблина», — вдруг подумал Дор.
Фавны разделялись на роды, как и нимфы. Прелесники, живущие в лесах, имели зеленые волосы, а ноги и всю нижнюю часть тела покрывала мягкая коричневая шерсть. Рожки у них загибались вперед, помогая снимать с деревьев плоды. Копытца прелесники имели острые и поэтому с легкостью взбирались по отвесным стволам, а вот по земле ходили довольно неуклюже. Может, тут и разгадка их исчезновения. Допустим, они так преобразились, что смогли обитать только на деревьях. А потом с этими деревьями случилось какое-то бедствие, деревья исчезли. Вместе с деревьями исчезли, конечно, и их обитатели.
Горны, или фавны, обитающие в скалах, обладали более крепкими ногами. И рога напоминали козлиные или оленьи. Даже руки у них как-то так искривились, чтобы горны могли, изогнувшись, взбираться по горным склонам. Рога у них загибались назад — горны могли бодаться.
Ньюфавнленды, или фавны озер, носили уплощенные, похожие на плавники копытца, а рожки у них торчали вперед, как вилки. На эти вилки они, когда хотели есть, ловили глупую зазевавшуюся рыбешку. Нижнюю часть тела вместо шерсти покрывала нежная чешуя.
Один ньюфавнленд заметил Дора и весело крикнул: «Тебе бы встретиться с моим кузеном моренадом! Он живет в море, в которое впадает эта река. Чешуя у него прямо как у морского дракона и прекрасные плавники. Кузен отлично плавает, а вот по земле ходить не может».
Так, значит, у моренада есть чешуя и плавники. А не могло ли это дробление рода привести к появлению водяных, тритонов и русалок, окончательно сменивших нога на хвост? И тут Дор припомнил, что вроде бы уже видел тритона. Здесь, в прошлом… Нет, ошибся, тритона он видел, но не здесь, не в прошлом, а в будущем, то есть в своем времени, и произошло это в замке у доброго волшебника Хамфри. В будущем не осталось никаких ньюфавнлендов, никаких моренадов. Не осталось, потому что они превратились в морских и речных тритонов, а наяды и ореады — в русалок. Что же получается? Получается, на его глазах нимфы и фавны делают первые шаги потому пути, который в будущем приведет к полному изменению их рода. И Дор — живой свидетель начала этого многолетнего пути. Вот так чудо!
Но этот путь таил в себе угрозу. Ведь нимфы и фавны сначала были людьми, а потом постепенно перестали ими быть. Расчеловечились! Разве это не страшно? Да, ксанфская земля не отличалась добротой, но все же в течение столетий исчезло гораздо больше людей, чем могли унести войны и прочие кровавые стычки. А все из-за этого самого расчеловечивания. Люди покидали свой род, превращаясь в тритонов, русалок и разных прочих существ. Если бы так шло и дальше, в Ксанфе не осталось бы настоящих людей. Этому как раз и решил воспрепятствовать Трент при помощи установления связи с Обыкновенней. Он хотел, чтобы в Ксанф свободно входили люди, новые люди, сильные, но при этом старался избежать ужаса новой волны нашествия. Теперь Дор оценил, насколько важным делом занимался Трент. Его родители, Бинк и Хамелео-ша, сочувствовали взглядам Трента всей душой и помогали ему.
— Не отступайте, мамочка и папочка! — прошептал Дор. — Ваше дело гораздо важнее моего.
А между тем Дор напрочь забыл о своем деле: искать путь для зомби. Он оглянулся и обнаружил, что забрел в какие-то заросли. Что-то вроде травы, вполне безобидной, вот только по мере того, как Дор шел на запад, эта травка все росла и росла. Прошел еще немного и увидел, как из травки получились… деревья. Некоторые сверху были утыканы ветвями, голыми, без листьев, и ветви эти перекрещивались под прямым утлом. Что же это за чудо такое? Дор мучительно припоминал и не мог припомнить. Если растения опасны, то чем? Это ведь не древопутаны, не утыканные иголками прикольные кактусы, не ядовитая куманика. Так что же в этих растениях тревожит его?
Не спросить ли у камней? Нет, нельзя, фавн не должен знать о его волшебном таланте. Если станет уж совсем худо, тогда придется, но теперь не время.
— Что это за растения такие? — решился спросить он у горна. Горну было неудобно ступать по ровной земле, но ради компании он храбрился, — Они опасны?
— Не знаю, — ответил горн. — Мы никогда так далеко не заходим. Ведь мы знаем, что вокруг полно опасностей. И что интересного в чужих землях?
— Весь мир интересен! — удивленно возразил Дор.
— А нам нет до него дела. Мы любим только свои скалы, озеро, лес. Это лучшее место в Ксанфе. Чудовища сюда не забредают, всегда тепло и солнечно, и еды в избытке. Тебе еще предстоит испробовать душистой росы. Божественный напиток!
— Но путешествия расширяют кругозор, — сказал Дор.
Он сам, увы, так мало путешествовал до того, как проник в гобелен. Но проделанный путь уже многому его научил.
— Тоже мне занятие, расширяться! — хмыкнул фавн.
От столь легкомысленного безразличия Дор просто оторопел:
— Ну а если, допустим, что-то случится с вашей горой, с озером, с деревьями и вам придется уходить? Ведь надо заранее знать, куда идти, надо готовиться.
— А зачем готовиться? — недоуменно спросил фавн.
И тут Дор окончательно понял, что не только рожки да копытца отличают их друг от друга. Фавны совсем иначе воспринимают мир. Они похожи на детей. Только дети могут позволить себе так легкомысленно относиться к необходимости быть осторожным.
