Люба Штаний - Отпуск на 14 дней
подругу, и мы вышли из комнаты .
Перед поворотом к лестнице на первый этаж, мы с Томкой синхронно остановились. Почему-то
предстать перед спутниками в человеческом виде было жутковато. Последние дни верхами и в пыли
как-то иначе заставили взглянуть на юбки, причёски и вообще всё, что подчёркивало женственность.
Глупо, но хотелось понравиться, удивить что ли. В моём случае это было вообще идиотизмом,
поскольку Нагива, похоже, вообще мало волновало то, что на мне одето. В его взгляде неизменно
плескалось восхищение, и утром, когда мы выходили к завтраку, и когда скакали верхами, и когда
запылённую и уставшую, он снимал меня с седла, и когда провожал жадным, ласкающим взглядом
перед сном.
Честно говоря, меня это даже пугало немного. Просто страшно было, что когда-нибудь он посмотрит
иначе. А ведь посмотрит же. Время безжалостно и, вдруг, наважденье устанет от меня и того яркого
всепоглощающего чувства, что связывало нас сейчас? Как ни гнала от себя эти мысли, они всё равно,
возвращались, делая каждое мгновение с ним пронзительнее и острее. Как ни крути, проклятье...
Любимое, желанное, но всё же проклятье.
Мы с Томкой переглянулись и поправили причёски, одёрнули платья. На мне было чёрно-синее. Я
больше люблю светлые ткани, но почему-то, когда шкаф выдал это произведение портновского
искусства, я просто влюбилась и не смогла расстаться с этой вещью. Корсаж плотно облегал, и почти
до середины бедра плотная ткань повторяла каждый изгиб тела. Юбка пол узкая в бёдрах и
расширяющаяся книзу. Длинные, до середины кисти, узкие рукава. Высокий жёсткий воротник-стойка
сзади доходящий почти до линии волос, впереди переходил в довольно глубокий V-образный вырез.
Но главное - всё же сама ткань. Мерцающая глубокой чернотой полночного неба, в синих искрах,
складывающихся в замысловатый узор на корсаже и вдоль кромки подола. От шеи по рукаву шла
ярко-синяя вязь, почти такого же цвета, как глаза единственного любимого. Не знаю, как это
получалось, потому что при ближайшем рассмотрении ни вышивки, ни камней, ни бисера видно не
было. Да и синевой ткань вспыхивала только в моих руках. Когда платье примеряла Томка, оно
показалось просто чёрным, хотя и очень удачно скроенным. Правда, подруга была почти на голову
выше меня, и ей оно было откровенно коротко, а в груди тесно.
Шум в коридоре за нами помог, заставив всё-таки повернуть за угол и спустится на первый этаж, где
нас уже ждали даймоны. Честное слово, оно того стоило! Мужчины уже заняли столик, но стоило нам
войти, поднялись и выражения их лиц не оставили сомнений в том, что мы не зря потратили почти
два часа на приведение себя в божеский вид. От взгляда наважденья у меня и вовсе чуть было ноги
не подогнулись.
- Кажется, инфаркта всё же не избежать. - Шепнула на ухо Томка и потянула меня за руку к столу.
- Данари... - Словно обратившийся в камень, Нагив даже руки не протянул, являя собой памятник
изумления, восторга и нежности. - Данари...
- О, благодарю тебя, мой король. - Подходя ближе, рассмеялась саркастически я, стараясь скрыть
смущение. - Я так поняла, это - комплимент?
- Ты прекрасна, данари. - Отмирая, отодвинул мне стул даймон. - У меня просто слов не хватает. .
- Взгляда достаточно. - Честно призналась, удивляясь тому, как предательски дрожит голос. - Но ты
так и не рассказал, что означает твоё "данари". Надеюсь, любимая?
- Не совсем. - Хрипло отозвался он, садясь рядом. - Подожди ещё день. Завтра мы будем в Режле,
там... Сама увидишь.
- Не поняла? - Безуспешно пытаясь не тонуть в нём, попыталась я думать. - Что значит "сама
увижу"?
- Подожди, прошу тебя. - Тёплые губы скользнули по запястью, подхваченному сильными пальцами.
- Подожди, моё сердце. У меня слов не хватит сейчас, чтобы объяснить. Скажу только, что "любимая"
только малая толика того, что значит "данари".
Если бы не горячая волна, затопившая от его прикосновения, я бы не отстала, наверное. Не люблю
сюрпризов. "Вот так и вляпываются неизвестно во что" - мелькнула здравая мысль, в следующее
мгновение растворилась в аквамариновой синеве.
- И почему рядом с тобой я такая дура? - Не выдержала я и попыталась отнять ладонь. - А ты ещё
спрашивал почему "проклятье".
Усмешка, скользнувшая по чётко очерченным губам проклятья была чуть-чуть торжествующей,
немного собственнической и очень-очень нежной.
- Пусть проклятье. - Лукаво подмигнул он. - Зато твоё. Мне этого почти достаточно.
- Почти? Чего же тебе не хватает для "более чем"?
- Тебя. - Шепнул, наклонившись ближе и коснувшись губами уха.
- Мы не одни... - Чувствуя, как неудержимо краснею, попыталась возмутиться я, едва сдержав стон.
- Разве? - Он отодвинулся, но руки не отпустил. - Когда ты рядом, данари, остальное теряет
значение.
- Оно конечно да. - Хмыкнула Томка весело. - Только далеко не у всех тут есть данари и, боюсь, вам
же самим будет неудобно, если не прекратите. Мне-то как раз всё равно, а вот народ уже завидует со
страшной силой. Поверьте, и я не исключение.
- Насчёт "данари" ты попала в точку. - Улыбнулся Вален, наливая Томке лёгкого белого вина. - Я
тебе больше скажу. Её тут кроме Нагива, вообще ни у кого нет. Не только в зале, но и во всей Лотии.
Насколько мне известно, единственная сейчас в Рэжле. Не считая Лены, конечно.
- А вот с этого места поподробнее! - Я отстранилась, осознавая, что и вправду совсем сошла сума.
Ведь реально почти забыла о том, что вокруг люди. Посторонние до кучи. А тут ещё такие новости. -
Что это значит?
- Моя мать - данари отца. - Недовольно глянув в сторону Валена, пояснил Нагив. - Единственная,
потому что понятие "данари" существует только у рода Рраль-Этьер. Но Лена, это не просто понятие, это - особенность Рода, пришедшая из времён настолько древних, что как и когда она появилась не
знает никто. Мне известны все родственники вглубь на два десятка поколений, но откуда и почему
пришла эта традиция, дар... Не знаю. Подожди до завтра, я покажу. Сейчас не место и не время об
этом.
- Значит, твоя мама? - Я прищурилась, пытаясь понять.
- Лена, пожалуйста.
Я неохотно кивнула и тут вспомнила про происшествие в комнате.
- Ой, Том! Зеркало покажи!
Тамара извлекла из-за корсажа зеркальце и протянула слегка изменившемуся в лице Валену.
- Я обрезала волосы, и они превратились вот в это. - Пояснила подруга.
- Никаких излучений, характерных для артефактов. - Пожал блондин плечами. - Нужно конечно в
