Мария Мясникова - Бог из машины
— Тебе что, ворон больше жалко, чем меня? — притворяюсь оскорбленной.
— Вороны хотя бы птицы умные, — сочувственно вздыхают под ухом, — ты как?
— Не задавала бы ты риторических вопросов, чтобы не получать грубых ответов, — все-таки, немного подташнивает. Максов тортик не пошел?
— На твоем месте, вела бы себя предусмотрительней: те, от кого я избавилась, не единственная обнаглевшая банда в районе. Это-то еще шпана, если что, а есть и люди весьма серьезные и опасные.
— Да, людям придется непросто, — только ляпнула и сразу поняла, что именно.
— Хочешь стать такой же, как я? — незамедлительно предлагает Аннет.
Хотелось бы ответить отказом, но тут надо здраво поразмыслить: изменятся ли мои шансы на выживание, если мимикрировать под представителя нового высшего звена пищевой цепи.
Анька лихорадочно терла глаза. Расстроилась, что ли? Да нет, это насколько надо не знать Аннет, чтобы предположить подобные глупости — лить слезы она может, но только крокодиловы.
— Что случилось? — может, ее поранили, и пока я размышляю о ерунде, бедняжка страдает.
— Туш потекла, — сквозь зубы цедит подруга, — зеркальце есть?
— Ты что, накрасилась?!
Не верю своим глазам, даже смерть ее не изменила — вот это приверженность моде…
— И что? Девушка должна всегда быть на высоте, а не ходить чучундрой, как некоторые, — мгновенно оскорбляется Аннет. Все-таки, всегда считала, что она несколько помешана на своем внешнем виде.
— Дать тебе влажную салфетку? — спорить с Анькой по поводу шмоток и макияжа может только самоубийца.
— Давай, — боевая раскраска тут же приводится в порядок твердой рукой, — так как насчет моего предложения?
Думаю. Ладно, если «бог из машины» победит, но если государство научится бороться с тварями, соберет силы — вон как с Красноярском хорошо справились — то быть на стороне иных мне не хочется. Да и не хочу стать вампиром, идея кровососущего братства изрядно скомпрометирована со времен старика Дракулы. Ладно, Энн Райс, но тот блестящий на солнце придурок…
— Ты не бойся, — по-своему расценивает мои сомнения подруга, — я сытая. Так что по осторожности тебя не выпью… Соглашайся, будет круто, вместе станем охотится.
— Извини, но… — слова застревают в горле. Вечно не знаю, что говорить в таких щекотливых ситуациях.
— Так и знала, что откажешься, — криво улыбается Анька.
— Извини, — рефреном откликаюсь я. Вот будто сегодня прощеное воскресенье!
— Ничего, забей. Я и не рассчитывала, — спокойно доносится в ответ.
Анька решительно наклоняется над трупами, выворачивает карманы — на всякий случай. Присоединятся мародерствовать не спешу: не из принципов, конечно, просто, пуховик в прошлый-то раз с трудом отстирался от крови.
— Надо же, смотри, что нашла, — открыв чужой бумажник, искренне радуется Аня. Наверное, представляет, сколько накупит тряпок.
От предложения разделить трофейные деньги отказываюсь, а вот заточку и кастет возьму на долгую память о дохлых душегубах. Так, для самоуспокоения — пользоваться-то, все равно, не умею.
— Ладно, солнце, бывай, — острозубо ухмыляется моя бедная, абсолютно мертвая подруга.
Глава 7, в которой возникают нежданные родственники и еще больше вопросов
Макс, к моей досаде, решает поселиться у профа. Однажды, собравшись домой, он с удивлением обнаружил, что заблудился (уже подозрительно), домашний телефон не отвечает, а приятелям не до бездомного другана. И раз уж дороги сбились, и Макс не может попасть в место прописки, то проф позволяет бедолаге остаться у него.
При все дружелюбии проф Максу не доверяет: тем немногим, что известно, делится с гостем не спешит. Оно и правильно, меньше знаешь, лучше спишь.
И все-таки у нас у всех слишком много вопросов.
— Поговорим-ка мы с нашим пленником, — в один из чудесных дней решает проф.
— О ком вы вообще? — шуршит очередной пакетик с солеными орешками. Сколько можно хомячить? И не делится, жадюга!
— Да так, — уклончиво отвечаю, нагло запуская руки в орешки. М-мм, обожаю соленый арахис.
— Проф? — Макс настойчиво пытается добиться своего и, параллельно, отодвинуть еду от меня.
— Максим, будь добр, принеси соль и розовое масло, — командует проф.
— Чего?
— Соль на кухне, масло в шкафу, — хоть не меня послали и ладно.
Ритуал высвобождения духа из маски, в которой он был заключен, проводится, пока Макс ищет несуществующее масло. На самом деле, это быстро.
— Что-то в шкафу его нет, — выглядывает Макс и замирает: демон уже в пентаграмме.
Допрос пленного этрусского божка проходит, на мой взгляд, странно: проф отчего-то не спрашивает про причины происходящего, «бога из машины» и прочее, то, что, действительно, важно. Он интересуется повседневным бытом и историей Этрурии. Профессиональный интерес?
Спустя пару часов, полностью удовлетворенный, проф вновь запечатывает Лейона. Фигеет не только Макс, даже привычная к выходкам профа я.
— Почему мы не спросил…, - начинает парень.
— Проф, что не так? — перебиваю. Мне не нравится выражение лица старика, слишком причудливая смесь сомнения и озарения.
— Он говорит по учебникам и монографиям, — проф злится.
— Разве это так уж плохо? Значит, история релевантная наука, — мне эти странности выходящими за рамки остального не кажутся. Странно то, что мы допрашиваем бога, а его рассказы о повседневном этрусском быте — ерунда, ничего такого.
— История, априори, не может быть абсолютно объективной, есть неразрешимые методологические проблемы, — рассердился проф, — о чем я тебе ни раз говорил…
— Да помню я, помню!
— Лейон не сказал ничего нового, неизвестного мне до разговора, — медленно и размеренно говорит проф, — значит, он знает только то, что знаем мы, ничего более.
И?
— Тварь возникла недавно, — резюмирует проф.
— Или читает наши мысли.
— Или так, — соглашается старик, но, видно, у него своя точка зрения.
— Если он выдуманный, то мне что-то невесело.
— Так сложнее, — бормочет чернокнижник, потирая нос узловатыми пальцами, — если потустороннее следует навязанным извне, нами канонам, то, высока вероятность, что некто осуществил, материализовал придуманные образы. Некто всемогущий и имеющий цель.
Или некто со странным чувством юмора.
— Пожалуй, стоит проверить, — безумно сверкает глазами проф.
Что-то настроение соседа мне совсем не нравится. Особенно, после того, как старик отказался рассказать про «процесс» проверки подробнее.
