Николай Басов - Кожаные капюшоны
— А может, ты ошибся и всё произойдёт в другом месте?
— Место действительно может быть немного другим, но другой Клетки Планы не существует.
— Кстати, почему у этой каменной сараюшки такое странное название?
— А ты не понимаешь, господин?
— Нет.
— Это место ссылки, место, куда отправляют в наказание, откуда невозможно убежать. Чем не клетка?
— Я не видел там никаких запоров, Зод может спокойно исчезнуть.
— Наверное, нет, если предпочитает спать, а не убегать. Кроме того, — Сухмет посмотрел в сторону храма, — мне не очень нравится эта пирамида. Она слишком активна внутри. Такое впечатление, что это не скала, а сторожевик.
— Что?
— Ну, тот самый зверь, которые сторожит сосланную служанку.
Теперь и Лотар посмотрел на пирамиду.
— Не очень-то похоже на зверя.
— Полагаю, в подземном царстве свои понятия о формах. Равно как и звери другие, чем у нас.
Теперь и Лотару показалось, что в ясных, чересчур правильных очертаниях скалы угадывалась настороженность. И опасность.
— Как ты это узнал? Почувствовал?
— Нет, я просто знаю, что такие вещи существуют. Это воплощение духов Земли, это очень старая и очень тяжкая магия.
Помолчали. Потом Лотар спросил:
— Кстати, ты не думал, что именно в твоих мыслях заставило её проснуться?
— Лучше и не вспоминать об этом. Она может проснуться ещё раз, а тогда… Кстати, как твоя рука?
Рука пульсировала болью, но после того, как Сухмет аккуратно, провозившись добрые четверть часа, сложил все раздроблённые костяшки и срастил их, сразу стало значительно лучше. Настоящей силы в руке, конечно, не будет ещё несколько часов, но теперь, подозревал Лотар, сила в нём может и не появиться, пока он не выживет или пока его не убьют цахоры. Так что чрезмерно волноваться об этом не стоило.
— Сжать Гвинед я уже могу, но вот Рубосу с его рукопожатиями пришлось бы поумерить пыл.
Сухмет вздохнул. Он тоже подумал, что биться в полную силу Лотар ещё не сможет.
— Хорошо ещё, что ты догадался дать ей левую руку, которой ты держишь Акиф.
— Всё равно жалко и не вовремя. Желтоголовый помолчал, потом неожиданно спросил: — Сухмет, ты бы мог при желании повторить своё измышление, которое заставило Зод вылезти из терракоты?
— Не знаю. Чтобы знать, нужно пробовать, а пробовать, сам понимаешь, не хочется.
— Но тут-то нам что грозит? Мы далеко. Сухмет чуть насмешливо посмотрел на Лотара из-под кустистых бровей:
— Даже если бы мы были на корабле, я бы поостерёгся ссориться с демонами Земли. Это не просто опасно, это безнадёжно.
Лотар откинулся на спину, посмотрел в высокое, не замутнённое ни единым облачком небо — в толщу голубизны, насыщенную сплошным потоком жгучего южного солнца. Тишину нарушало только посвистывание травинок да тихий шорох песчинок на ветру.
Лотар обдумывал слова Сухмета. У него уже были подобные мысли, но сейчас они возникли снова, более определённые и сформировавшиеся.
— Сухмет, что может заставить цахоров остановиться тут? Желание сразиться с Зод?
— Зод не по зубам не то что цахорам, но, возможно, даже и самому архидемону. Силы Земли очень велики, господин мой. Но этого не может произойти, потому что Зод снова уснула.
— Уже спит?
— Ну, ещё не вполне, разбудить её легче, чем первый раз, но… Нет, не будем об этом. Почему тебя так интересует Зод? Лотар хмыкнул:
— Красотка, ломающая руку, не дрогнув ресницами, не кажется привлекательной даже драконьему оборотню.
— Тогда в чём дело?
— Я думаю. Но чтобы думать лучше, мне нужно знать, что заставит цахоров сойти с дороги.
Вдруг Лотар понял, что шум, который он принимал за шорох песчинок, стал громче, ближе и явственней. Теперь в нём можно было различить крики людей и скрип повозок.
— Это караван! — воскликнул Сухмет, приложив ухо к земле. — И какой же он большой!
Но в звуках, принесённых ветром, Лотар разобрал звон и скрежет металла:
— Нет, это армия. Не самая большая, скорее, даже часть армии, но всё-таки значительная.
Сухмет поднялся с земли и отряхнул халат от травинок.
— Вот тебе и ответ на вопрос, что может заставить цахоров сойти с дороги.
Лотар напряжённо посмотрел на северо-запад. Там уже отчётливо виднелось облако пыли. Потом повернулся на юг, откуда должны были двигаться Кожаные Капюшоны. И сказал:
— Они не сойдут. Как ни странно, они не сойдут, если я правильно понимаю то, что тут происходит.
— Посмотрим, — ответил Сухмет и накинул полог своей щадящей магии на Лотара, чтобы он мог сидеть рядом с ним на вершине, оставаясь невидимым.
Армия, — а это действительно была армия, и отлично вооружённая к тому же, — показалась из-за холма менее чем через час. И это зрелище заставило сердце Лотара дрогнуть.
Отличная выучка солдат сказывалась в том, как они держали строй, как блестели их доспехи, оружие и шлемы, как спокойно и уверенно вели себя офицеры на конях. Обоз на сорок — пятьдесят телег, которые тащились сзади, был оптимальным для такого числа людей: не слишком большим, чтобы не висеть жёрновом на шее, и достаточно вместительным, чтобы не голодать и сложить добычу в случае успеха.
— Душ семьсот, — определил на глазок Сухмет.
— Пятьсот пехотинцев и около сотни кавалеристов. Остальные слуги. Они не будут биться, только в крайнем случае.
— Слишком много слуг, тебе не кажется, господин?
— Это наёмники, — решил Лотар. — Обозники к таким липнут как мухи к меду, но в поход берут одного слугу на пять-шесть солдат. Для наёмников это обычное дело.
Сухмет кивнул. Во всём, что касалось армии и войны, он привык доверять Лотару.
— Их не слишком много.
— Нормальное количество. Через пустыню много не перетащишь — будут трудности с водой на стоянках, но и не слишком мало — хватит, чтобы напасть на город или богатый замок.
Внезапно Лотару показалось, что ветер, который налетал из пустыни и обдувал их, стих. И трава перестала посвистывать. И где-то очень далеко улёгся рёв какого-то хищника, может быть идущего за солдатами.
— Мне кажется, на этот раз у них вообще добычи не будет, — произнёс Сухмет.
Желтоголовый посмотрел на южную часть дороги. На ней появились четыре неторопливо шагающие фигуры. Хотя Лотар и ожидал их, ему понадобилось напрячь своё восприятие, чтобы увидеть их. Было в них что-то, отчего они оставались не очень заметными, хоть и трудно представить себе что-нибудь более чёткое, чем чёрные силуэты с островерхими капюшонами в ясный солнечный день.
Они двигались так, что даже колокольчик не звякнул в сознании Желтоголового.
