Дмитрий Таланов - Локумтен
— На основании показаний эмпарота, установлено, что локумтен семьи Фе, присутствующий здесь, попал в Новый Свет не по своей воле и вопреки своему желанию. Принимая во внимания обстоятельства его появления, я решаю оставить его в замке, лично передав с рук на руки Детской Службе. Только она в силах обеспечить ему достойную защиту.
На лицах присутствующих отразилось крайнее изумление. Руфина всплеснула руками:
— В народе говорят, там как раз собрались одни сердары, кому мы отдаем ребенка? Они искалечат его!
— Я так решил, — сказал Мастер. Горький стон вырвался у Руфины, и, закрыв лицо руками, она качнулась взад и вперед среди тягостного молчания.
Филь затаил дыхание, обратившись в глаза и уши — он не понимал, что происходит. Его очень беспокоило, что г-жа Фе, казалось, тоже была поражена.
— Удивительное дело, облегчаешь людям жизнь, а они недовольны! — воскликнул Мастер. — Разве это не то, чего вы хотите? Я избавляю вас от локумтена. Поступление на имперскую службу снимает с него все обязательства.
Руфина отозвалась сухо:
— Кроме одного — служить потом Империи по гроб жизни.
— У любой монеты две стороны. Я же служу!
— Вас не отдавали им, вы из свободной семьи! — вспыхнула Руфина.
— Ну, а у него нет семьи, — бросил Мастер равнодушно, — и не будет.
Мальчик заметил, что г-жа Фе не на шутку рассержена.
— Сейчас будет, — сказала она, вставая.
Лентола в панике вскрикнула:
— Мама! Ты что собралась...
Взгляд матери пригвоздил ее к месту. Умирая от страха, Филь подался к стене: он видел, что г-жа Фе с трудом сдерживает гнев. Она требовательно протянула руки сидевшим по обеим сторонам от нее старшим дочерям.
На лице Лентолы отразился ужас. Руфина вся засветилась от радости, вскочила и сжала ладонь матери в своей. Усмехаясь, Эша заняла место рядом с сестрой. Габриэль хлопнула в недоумении глазами, но послушно присоединилась к ним. Последней поднялась Лентола, будто отправляясь на заклание. Голос хозяйки стал глубоким:
— Поднимется ветер и дрогнет свеча...
Продолжая сидеть, Мастер собрал брови домиком:
— У вас нет на это согласия старшей дочери!
Но Лентола уже лепетала вслед за остальными кое-как, словно у нее отняли язык:
— На свиток пергаментный ляжет печать...
Мастер немедленно принял скучающий вид и стал попеременно раздувать обе щеки.
— Печать общей воли навеки сплетет... И вести об этом молва разнесет... Urbi et orbi, persona grata ad infinitum, — закончила г-жа Фе и обратилась к Филю: — Ты больше не локумтен. Ты необратимо теперь член нашей семьи, если выражаешь свое согласие. Да или нет?
Сначала Филь не мог сказать ни слова. Произнесенная латинская формула в конце означала, что отныне и навсегда перед миром и людьми он здесь желанный человек. В голове мальчика наступила кутерьма. Это что, он теперь, как и они, важная персона?
Лентола простонала:
— Мама, что ты наделала!
Сообразив, наконец, что это было, Филь произнес слабым голосом:
— Да...
— О-о! — Лентола всхлипнула и вынеслась из гостиной.
Всё с тем же скучающим видом, Мастер поднялся следом.
— Ну что же, теперь это ваше дело... Империя умывает руки!
Когда он ушел, г-жа Фе тихо сказала мальчику, словно разом лишилась сил:
— Иди на кухню, здесь ничего не осталось. А ты голодный, поди.
По мнению Филя, ничего съедобного на столе не было изначально. Но хозяйке, видимо, хотелось остаться с дочерьми наедине. По меньшей мере, у Руфины с Габриэль был вид, будто их распирает изнутри — они глядели на мать во все глаза. Спускаясь вприпрыжку по лестнице, Филь подумал: «Что же у меня теперь здесь за права? Неужели такие же, как у Лентолы?!»
Ответ пришел быстро.
— Не хотите ознакомиться с меню на завтра, господин? — спросила его повариха, поднимаясь навстречу.
До сего дня Филя здесь так не называли, и он понял, что в самом деле сделался важной персоной. Он расправил плечи пошире, чувствуя благодарность к Лентоле, которая, видимо, всем уже всё раззвонила.
Филю пришло в голову, что не пристало ему спускаться по лестнице, прыгая через две ступеньки, и дальше он пошел не спеша. Но и в этом было недостаточно достоинства, и тогда он сунул руки в карманы штанов, ступая по центру лестницы. В левом кармане он нащупал бумажку и вытащил ее на свет. На сложенном обрывке было написано на латыни «Tibi et igni». Филь перевел: «Тебе и огню».
Удивленный, он развернул листок. Разобрав многочисленные лишние завитушки, мальчик прочитал: «Будь сразу после заката на иссоповой поляне в лесу напротив моста».
Филь задрал голову — солнце успело скрыться за западной стеной. «Что ж, надо разузнать, от кого это!» — решил он. Стащив в кухне кусок вареного окорока, он вышел из замка и в спускающихся сумерках отправился в указанное место. До этого он еще ни разу не ходил в лес так поздно.
С сожалением проводив последние лучи солнца, он шагнул под сумрачные кроны и неуверенно пошел по узкой петляющей тропинке, теряющейся между толстых, почти уже черных стволов. В полутьме мальчику стало жутко, он поминутно оглядывался через плечо.
Он зашел так глубоко, что тропинка сделалась практически неразличимой, когда увидел наконец впереди знакомую поляну. Его не раз гоняли сюда за иссопом для лечебных отваров, но это всегда было днем. А сейчас лес стоял вокруг него черный и молчаливый, не было слышно ни щебета птиц, ни шума ветра в ветвях.
Филь не хотел выходить на поляну, но торчать среди деревьев тоже посчитал глупым. Обе позиции были по-своему опасны, и мальчик решил, что лучше будет забраться на дерево. Устроившись в развилке ветвей растущего у поляны дуба, он достал из-за пазухи кусок окорока и было вонзил в него зубы, как вдруг понял, что напрочь лишился аппетита. Тянулись минуты, а Филь так и сидел с окороком в руках, настороженно прислушиваясь к малейшему шуму в лесу.
Где-то хрустнула ветка, и у мальчика от страха зашевелились волосы на затылке. Потом хрустнула другая, затем еще. Кто-то шел, довольно торопливо, непохожий на зверя, направляясь к поляне.
Не прошло минуты, как выглянувшая луна осветила жемчужным светом волосы высокой девушки. Увидев ее, Филь разом забыл о своих страхах. Подождав, пока она подойдет поближе, он спрыгнул перед ней на землю.
— А, вот ты где, — запыхавшись, сказала ему Лентола. — Иди за мной!
Она показала на открытое место и зашагала туда, не оборачиваясь. Встав на поляне, Лентола замерла, приблизив ладони к лицу. Филь разглядел в ее руках небольшую раковину.
Лицо девушки сделалось печальным, затем стало умиротворенным, будто она примирилась с чем-то. Мальчик осторожно приблизился и тут раковина в ее руках вдруг засветилась. Сообразив, что она делает, Филь выпалил, не собираясь принимать от нее такого подарка:
