Алан Фостер - Пожиратели света и тьмы
Чей-то низкий шипящий голосок объявил:
— Ччеловек, теперь ты моя добыча. Я ссобираюсь лишшить тебя жжизни.
Справившись с испугом, Этиоль наклонился узнать, чей это голосок.
В густой прибрежной траве лежала свернувшаяся в клубок змея — большая, в два, а то и в три человеческих роста длиной. Бледно-лиловый окрас был ровен и густ, без рисунков, пятен или полос. Такие гадины ему прежде никогда не встречались. Если она ядовита, то у змеи таких размеров яда накопилось с ведро, не меньше.
Сложив губы особым образом, Эхомба ответил ей на языке лишенных ног. В ответ змея чуть отодвинула голову, и в глазах у нее появилось удивление.
— Ты ззнаешшь наш яззык? Из какого жже ты рода?..
— Я — пасстух, длинная сестрица.
Чтобы показать, что он не причинит змее вреда и не боится ее, Этиоль опустился рядом на камень, протянул ноги, сунул ступни в воду, чтобы охладить разгоряченные подошвы. Размеренно покивал, затем продолжил:
— Ессть, конечно, пасстухи, которые убивают ззмей вссякий раз, как только их заметят. Мол, они наводят порчу на овец. Я не из них числа и считаю все эти раззговоры доссужжими вымысслами. Лишшить жживое существо жизни!.. Надо очень вдумчиво прикинуть, за что, какие на то причины.
Змея развернулась, потом снова свернулась в кольчатую горку, и ее голова оказалась на уровне глаз странника. Теперь длинная сестрица не стесняясь разглядывала Эхомбу. Этот человек, похоже, действительно безвреден. Змея подползла ближе, свернулась таким образом, чтобы показать свои миролюбивые намерения.
— Удивительно, как ловко ты ухитряешшьссся сскладывать губы, — сказала она. — Очень похожже. Сскажи, пасстух, что, если мне пришлось убить одну из твоих овец? Как бы ты ззаговорил ссо мной?
Эхомба, справившись с испугом, испытывая блаженство от нежных прикосновений набегающих речных струй, некоторое время сидел молча, глядя вдоль реки. Вид отсюда открывался изумительный: всего в округе было вдоволь.
Трава густая, деревья по берегам высокие, тенистые, водичка — сама сладость. Наверное, здесь каждая былинка сама идет в рост. Вон змеюка каких размеров вымахала! Такую одной овцой не накормишь. Но и голодом морить смысла нет. Он так и ответил.
— Вссякое жживое ссущество должно ессть, пить. Я, например, предпочитаю мясо, так что я тебя понял бы. Ну погонялся бы за тобой, прогнал, не без того, но убивать бы не стал.
— Я сслышала, что ессть люди, которые питаютсся только овощщами и фруктами. Эхомба громко хмыкнул.
— Длинная ссестрицца, каждый из насс питаетсся согласно своим убеждениям. Так ужж уссстроен человек. Вобьет в голову и верит — эта пищщща ссамая питательная. Я, например, недолго протянул бы на одних орехах и ягодах.
Змея понимающе зашипела.
— Я тожже. Трудно, понимаешшь, без чего-то теплого, с кровью. Тогда сскажи, человек, зачем, прежжде чем ссъесть, ты палишшь еду на огне?
— Не всегда. Знаешшь, я сссам порой люблю ссвежатинку.
Не спрашивая разрешения, змея несколько раз обвилась вокруг лодыжки Эхомбы. Она была тяжела, это Эхомба почувствовал сразу. Потом загрустил — теперь не сбежишь, шипи не шипи. Впрочем, он и не хотел убегать — змея оказалась мудрым собеседником.
Голова змеи вновь поднялась до уровня его глаз, расстояние между ними стало с растопыренную пядь.
— Ты не похожж на осстальных ходячих. Воззможжно, я не сстану тебя убивать.
— И на том сспасибо, — согласился Эхомба. — А то исспортишшь такой ззамечательный денек.
Змея попыталась просунуть голову ему под мышку. Чтобы ей было удобнее, Эхомба поднял руку. Длинная сестрица повозилась там, и вдруг ее голова всплыла на расстоянии полпяди от лица Эхомбы.
Теперь он мог внимательно разглядеть ее немигающие, безучастные глаза — очи самой смерти. Змея сделала еще один оборот вокруг его тела; теперь между его носом и кончиком раздвоенного языка сестрицы осталось меньше пальца.
— Кроме того, — с трудом вымолвил Эхомба (грудь его была стиснута), — я сслишком велик для тебя. Тебе меня за разз не проглотить.
Змея поиграла раздвоенным кончиком языка — то высунет его, то спрячет, — потом прошипела:
— Ты такой вкуссненький. Теплый, полный крови… — Она сделала паузу и добавила: — Но ты прав.
Пастух не спеша поднял руку и, коснувшись пальцами головы змеи, погладил ее. Та даже зажмурилась от удовольствия.
— Почему ты хотела убить меня? — спросил пастух.
— Ты напугал меня. Мне не нравитсся, когда кто-то мешшает мне высслеживать мышшей. К тому же я много дней посстилась.
— Ссказать по правде, длинная ссестрица, я тоже. Давай-ка вмессте поохотимсся. Надеюссь, я найду что-нибудь годное и для ссебя, и для тебя.
Змея осторожно освободила человека из своих объятий, свернулась клубком у его ног и недоверчиво спросила:
— Ты хочешшь поделитьсся ссо мной пищщей поссле того, как я чуть не лишшила тебя жжиззни?
Эхомба поднял одну ногу, обтер о траву, затем другую, не спеша стряхнул налипшие комки грязи со своей юбки.
— Что изз того! Коли в пути мне повсстречается доброе ссущество, я всссегда делюссь с ним хлебом. Как же иначе?
— Ессли это вссе лишшь твоя человечесская хитроссть, мои братья обязательно отыщщут тебя. Эхомба улыбнулся.
— Чему быть, того не миновать. Твои меньшшие братцы, зземляные черви, все равно как-нибудь до меня доберутся… А теперь идем. Я, ззнаешшь ли, хорошший сследопыт.
— Ты вон какой долговяззый. Тебе ссверху все видно, — ответила змея. — А мне приходитсся ползти на ззапах или на тепло.
После нескольких часов поисков Эхомба наконец наткнулся на следы водосвинок. Он двинулся вперед и скоро вышел к реке, где вдали на мелководье нежилось стадо больших грызунов. Двух молоденьких кабанчиков было вполне достаточно для охотников. Этиоль уже совсем было собрался развести костер, чтобы поджарить мясо, как его спутница призналась:
— Меня проссто тошшнит от ззапаха жжареного мясса.
Считаясь с ее вкусами, Эхомба съел свою долю в сыром виде.
Только к ночи пастух позволил себе развести костер. Змея устроилась поодаль. К сожалению, свернуться клубком ей так и не удалось: мешало вздутие в середине ее длинного гибкого тела. Переваривание добычи — процесс долгий, неспешный, и все это время Эхомба охранял нового друга.
В конце концов змея поблагодарила его:
— Ты сслишком добр для обладающего ногами. Сспасибо тебе.
— Рад был помочь, — ответил человек.
— Хочу ссделать тебе подарок. Ты помог мне в охоте, а мы, лишшенные ног, вссегда верны дружжбе. Я ссмотрю, ты носсишь сс ссобой воду?
Эхомба невольно бросил взгляд на кожаный мешок, в котором он держал запас воды.
— Безз нее мне не прожжить. Это вы, длинные ссесстры и братья, умеете долго терпеть. Мы — нет!
