Оксана Панкеева - Поспорить с судьбой
— Девушек — особенно, — согласился Кантор. — А насчет музыки… Не знаю, куда смотрят местные барды? У них под боком пропадает совершенно не разработанный новый стиль, а они ушами хлопают.
— Сам и разработай, — посоветовал Жак. — Ты же на гитаре играешь?
— С чего ты взял? — насторожился Кантор.
— Как же! Все мистралийцы умеют. Независимо от того, барды ли они, — пожал плечами шут.
— Где ты слышал такую ерунду? Многие, но не все. Я вообще считаю, что каждый должен заниматься своим делом. А бард без Огня — это надругательство над искусством.
— Вроде стихов Элмара? — развеселился королевский шут.
— У Элмара как раз есть едва заметный Огонь, — возразил Кантор. — Совсем слабенький, но все же есть. И стихи его не столь ужасны, как говорят, а просто посредственны. Вдохновения у него хоть отбавляй, а таланта небо не дало, вот и не выходит ничего толкового. Хотя, между прочим, вполне возможно, что из него бы получился сказитель. Не первого сорта, конечно, но лучше, чем поэт. Он красиво рассказывает. Правда, тогда его высочество был до смерти пьян, может, трезвый он так не умеет…
— Это в воскресенье? — посерьезнел Жак. — Диего, ты знаешь… Ты никому об этом не говорил?
— Нет, конечно. А что, он проспался и пожалел, что рассказал?
— А ты бы не пожалел? Я не знаю точно, о чем он тебе разболтал, но догадываюсь.
— Пусть не переживает. Я его очень хорошо понимаю. И уж конечно не собираюсь ни с кем обсуждать его откровения.
— Сам ему и скажи. А то, если скажу я, получится, что ты их со мной уже обсуждал. А какими судьбами ты вернулся сегодня? Собирался же в пятницу?
— Кое-что сделать нужно в городе, — уклончиво пояснил Кантор.
— Убить кого-то? — поинтересовался Жак. Этак нехорошо поинтересовался, коварно и ехидно. Не любит господин королевский шут крови и насилия. И боится. Когда в своем уме.
— Почему сразу — убить? Я этим давно не занимаюсь. У меня совсем другие дела.
— Очень секретные, — подхватил Жак.
— Разумеется, — кратко ответил мистралиец и перевел разговор на другую тему. — А как поживает ваш король?
— Лежит и страдает, — ответил Жак. — Мэтр ему курить запретил, даже трубку спрятал. А все, кто ходит его навестить, потихоньку таскают курево. Флавиус обнаглел настолько, что приволок хинский опиум и порекомендовал как лучшее обезболивающее. Сегодня я имел честь видеть, как мэтр костерил главу департамента на чем свет стоит, а его прибалдевшее величество наблюдал эту картину и необычайно веселился. Надо будет спросить, не видел ли он опять розовых слонов.
— А чего это ваш мэтр с таким предубеждением относится к подобным вещам? — удивился Кантор. — Он что, будто не знает, из чего делаются болеутоляющие зелья? Или считает, что заклинания безвреднее, и принципиально не пользуется зельями?
— Не знаю, я не специалист. Зелья, заклинания, травки-муравки… Не разбираюсь я в этом.
— Жак, — поинтересовалась Ольга. — Расскажи, как мэтр Флавиуса ругал. Интересно.
— А то ты сама не представляешь? Так же, как он короля ругает, только немного сильнее. Негодует, воздевает руки и толкует о падении нравов. А Флавиус молча стоит и вежливо улыбается. Дескать, кричите-кричите, уважаемый мэтр, я вас внимательно выслушаю и все равно сделаю по-своему.
Кантор представил эту картину, но смешной она ему не показалась. Все, что касалось господина Флавиуса, ни в коем случае не могло его рассмешить. А Жак, значит, уже ходил в гости к его величеству. Ненадолго же хватило его обиды… или Тереза убедила, что по-христиански людей следует прощать?
— А ты меня с собой не возьмешь в следующий раз? — продолжала Ольга. — Я тоже хотела короля навестить. Или сейчас ему не до того?
— Не знаю… Ты бы подождала еще пару дней, пока он толком оклемается. А то его величество стесняться изволит. Ему действительно больно, а он к этому не привык, сроду же ничем не болел… А ночью, когда он спит под действием заклинания, ходить с визитами как-то невежливо. Давай в пятницу пойдем, ладно?
— Хорошо, — согласилась девушка, и Кантор понял, что визит к его величеству можно смело отбросить. Если, конечно, до пятницы ничего умнее не придумается.
— А как поживает ваш принц? — спросил он, пытаясь прощупать почву с другой стороны.
— Мафей? — усмехнулся Жак, старательно обрезая кочерыжку. — Нормально. Ты зачем ребенку уши надрал? Знаешь, как он расстроился!
— А представляешь, как расстроился я, когда в самый разгар веселья почувствовал, что на меня кто-то магически пялится!
— Еще и материться научил, воспитатель хренов!
— Ничего, в жизни пригодится. А что, он раньше не умел?
— Так не умел. Где ты слов-то таких нахватался?
— У знакомых бардов, — усмехнулся Кантор. — А ты тоже такого никогда не слыхал?
— Доводилось, — Жак с хрустом вгрызся в кочерыжку и продолжил: — Но когда я это услышал от Мафея, даже у меня уши повяли. У тебя других слов не нашлось, педагог?
— На тот момент — не нашлось. Он на меня разобиделся?
— Да нет, знаешь ли, Мафей проявил поразительное благородство в этом вопросе. Он тебе даже где-то благодарен. За то, что просветил, за то, что спас, за расширение словарного запаса и еще за то, что заставил задуматься о важных вещах.
— Это о чем?
— А кто ребенка обозвал инфантильным лопухом? Вот об этом он и задумался.
— И к какому выводу пришел?
— Что ему надо срочно учиться боевой магии, а то каждый наглый воин будет драть его за уши. Кстати, ты здесь долго пробудешь? Он хотел с тобой поговорить… Поболтать кое о чем. Не бойся, боевой магии он еще не научился.
— Я бы с удовольствием сходил к нему в гости, — подбросил идею Кантор.
— И я! — с энтузиазмом откликнулась Ольга, поднимая крышку кастрюли. — Можно даже его на борщ позвать, только надо, чтобы кто-то во дворец сбегал.
— Вообще-то ходить к нему нежелательно, — задумчиво заметил Жак. — Я имею в виду тебе, Ольга. У него там посреди комнаты иллюзия стоит вместо стола, а ты же сквозь нее ходить начнешь. Еще мэтр заметит…
— А стол куда делся? — удивилась Ольга.
— Сломался нечаянно, — развел руками Жак, подражая беспомощным оправданиям шкодливого эльфа.
— И его в ремонт отдали?
— Да ты что, какой ремонт! Мы его спалили потихоньку у меня в камине, заказали такой же, чтобы заменить, и теперь ждем. А в комнате стоит иллюзия.
— А ты сквозь нее не ходишь? — спросила Ольга.
— Я же знаю точно, где она стоит. Но все равно стараюсь к Мафею не заходить, чтобы ненароком не наступить. Да и немного боязно оказаться рядом в тот момент, когда мэтр все-таки заметит, что стол не настоящий. Попадет и мне за компанию.
