Мариан фон Штауфер - Либер Хаотика: Нургл
Я видел, как эти чумные флоты несли детей Нургла к множеству странных миров, что заполняют собой ночное небо, где вслед за войнами, приносимых ими, неизбежно следовали страшные эпидемии. Когда же эти чумные корабли оставляли, или их экипаж наконец удавалось уничтожить, то я видел их огромные остовы, дрейфующие назад в Эфир, откуда они и пришли, и там потоки отчаяния несли их назад к адскому миру Мортариона, чтобы начать всё заново.
Пометки (с. 287):
1. Пока я лежу, беспомощный и недвижимый, я размышляю о том, что я узнал за прошедшие несколько месяцев, и невыносимый ужас вместе с острым чувством отчаяния овладевает мною. Я верил в Зигмара, но эта некогда столь прекрасная часть моей души иссохла. У меня нет веры, откуда ей взяться? Где может человек найти помощь перед лицом столь многих горестей, боли и безнадёжности? Самообладание. *почему-то повторяется 2 раза с незначительной вариацией в начале*
2. Империя есть остров в море страданий и бедствий. Волны подмывают его драгоценные берега, и всякая большая волна угрожает навсегда утопить его, не оставив даже следа. Где же буду я, когда это случится? Наверно, я буду трупом. Но мои знания об этой земле и её народе причиняют мне огромные страдания, когда я размышляю о том, что полагаю нашей окончательной и неизбежной судьбой.
Пометки (с. 289):
1. Я начал создавать бальзамы, чтобы приостановить мою боль. Я обратился ко многим людям, что знакомы с алхимией и составами, могущими помочь моему страшному недугу; и они дали мне указания, что я должен приобрести, смешать и как это употребить, чтобы помочь себе в столь сложной ситуации.
2. Множество из тех веществ, что я использовал, запрещены старинными преданиями, но я не думаю, что у меня был выбор.
Отвратительный вид!
… уже полнедели. Инфекция продолжает распространяться, несмотря на мои попытки сдержать её неумолимый натиск. Ампутации не промываются, и вонь от открытых ран такая, что мои ассистенты едва могут зайти в палату с больными. Я опасаюсь, что нужны более решительные меры.
День 21. Повязки, что я наложил на пациентов, уже замараны гноем и спекшейся кровью. Сегодня подтвердились ещё четыре случая. Если бы я мог излечить первого, то, может быть, была бы надежда для остальных. Завтра я попытаюсь пустить кровь и изгнать с ней вредные жидкости.
День 23. Кровопускание было ошибкой. Когда мы приблизились к пациенту, нам показалось, что его повязки движутся сами по себе! Когда мы сняли одежду, чтобы сделать надрез, нечистый поток из личинок, гноя и желчи истёк из раны. Пациент забился в конвульсиях. Прежде чем мы смогли использовать какие-нибудь болеутоляющие, чтобы поуменьшить его безумные содрогания, этот гной начал истекать из каждого отверстия, пореза и ссадины. Боюсь, что мы запаниковали, и на нас попала эта отвратительная мерзость. Когда мы пришли в себя, от пациента ничего не осталось, кроме иссохшего трупа. После этого я заметил два появившихся нарыва на моей…
Я скопировал этот текст из дневника, найденного в сгоревших остатках Монастыря Госпитальеров в Коробеле, Милости Шаллаи. Чтение тома было настолько отвратительным — я был сам не в себе недавно — что я сжёг его. Но этот отрывок застрял у меня в памяти подобно кому в горле.
И вот как закончится мир…
Как всякая жизнь рождена, чтобы умереть, так и все Люди рождены, чтобы гнить. И не может быть избавления в этом мире. С медленным ходом столетий, наши культуры поблекнут, как чахнут и наши тела, и наш пыл остынет с приближением зимы жизни.
Наступит время, и наши могущественнейшие города пойдут трещинами и рассыплются, и наши возвышенные идеалы одрябнут и поникнут. Ибо что есть наши достижения, как не глупые капризы, вызванные гордыней и невежеством?
С годами всё будет забыто. И нет этому исключений.
Ибо кто из нас может избежать хищной пасти Времени? Кто из нас избавлен от неизбежности Распада? Что есть молодого, то может лишь стареть. Что есть цветущего и сладкого, то может лишь становиться иссохшим и горьким. Ничто не вечно, и ничто не может сохраняться не портясь. Такова судьба всех вещей, что привязаны ко Времени, и само время есть брат-близнец Распада.
Так склоните же колени, народы мира. Склоните колени все те, кто примут свою судьбу и тем самым возвысятся над ней. Сдайтесь, уступите, отдайте себя истинному хозяину этого мира.
Отец Нургл есть наш Владыка и повелитель, и будь то раньше или позже, со Временем Он на всё наложит Свою длань.
И вот как закончится мир: не огнём и бурею, но общим вздохом по забытым страстям и потерянной надежде.
Этим утром я шёл через рынок, и тут этот запах обрушился на меня. Где некогда приятный аромат свежеиспечённого хлеба и свежевыловленной рыбы наполнял мой рот слюной и желанием поесть желудок, я внезапно ощутил тошноту и слабость. Мой нос наполнился насыщенным запахом гнили: мясо, висевшее на крюках за мясным прилавком, выглядело лиловым и синюшным из-за порчи, личинки корчились в шевелящихся кучах у ног мясника и он обрушивал свой мясницкий нож на почерневшую плоть на разделочной доске. Товары торговца овощами были лишь грудами плесени и миазмов, издававших резкий сухой запах. Пошатываясь, я побрёл, напуганный и размышляющий о том, откуда исходило это видение. Узрел ли я картину будущего, где землю окутал покров скверны и болезней? Я ушёл с этого рынка потрясённым и расстроенным, в то время как гортанный сдавленный смех звучал в моей голове.
Чума, опустошение, гниль и смерть!
Примечания
1
Прим.редактора: Как и в случае с Либер Слаанеш, в Либер Нургл присутствуют не переведенные статьи. В данном случае их 4.
