Вера Чиркова - Простая история
— А что ты собираешься с ними делать? — подозрительно прищурил глаза Айзар, словно невзначай опуская руку на оружие.
— Возьму с них клятву рабов, — холодно ответил я, слегка приподнимая опущенный к земле арбалет, лучница подала мне отличную идею.
— Понятно, — чуть презрительно фыркнул командир, и, отвернувшись, скомандовал охраннику — Не троньте их, они принадлежат этому господину.
— И верните им оружие и все, что было в карманах, — так же холодно обронил я, — чтоб не заставлять меня сомневаться, кто тут настоящие бандиты.
— Иди! — зло сверкнул глазами на подчиненного Айзар, а по губам моей рабыни скользнула еле заметная ухмылка.
— Что ты задумал? — проходя мимо, едва слышно шепнул Рудо.
— Сам пока не знаю, — вздохнул я и скомандовал лучнице, — следуй за мной.
Что-то мне подсказывало, что лучше проследить за слишком активизировавшимися обозниками.
Девушка заняла место за моим левым плечом, Рудо сообразительно встал справа и мы отправились собирать своих пленников. Обозники уже успели обшарить неподвижные тела, а некоторых даже раздеть, и теперь под присмотром командира складывали в одну кучку чужие вещи.
— Вы пойдете с нами? — вежливо предложил нам обозник, но я так же вежливо отказался.
Сам не понимая, почему так делаю, ведь еще недавно был совсем не против примкнуть к попутному обозу.
Уговаривать нас путешественники не стали, быстро собрались и двинулись в путь.
— Ну и где он? — Дождавшись, пока исчезнет из вида последняя телега, спросил я рабыню.
— Кто? — заинтересованно обернулся Рудо, таскающий пленников в одну кучу.
— Немедленно отойдите от нее, если хотите жить! — Рявкнул с вершины холма знакомый голос.
Обернувшись, вижу главаря, держащего в руках направленный на нас взведенный арбалет.
— Вот он!
И в тот же миг ко мне метнулась девчонка и встала впереди, загораживая собой от стрелка.
— Нет! Остановись! — отчаянно зазвенел над холмом ее голосок.
И главарь, странно скривившись, послушно уронил в сухую траву свое оружие.
Глава 7
— Кто там еще? — грубо окрикнул из-за ворот хриплый голос, сопровождаемый бряцаньем оружия.
— Джиль Зовиен с семьей и рабами. — надменно выкрикнул я в ответ.
За воротами послышалось сердитое ворчание, неспешное шарканье ног, что-то загремело, упало, зазвенев, на мостовую, хриплый голос рыкнул что-то ругательное, снова зазвенело, заскрежетало и, наконец, ворота медленно распахнулись.
Всё так просто?! А где же цепкий, или хотя бы небрежный взгляд, требование объяснений или доказательств?!
Даже обидно! Мы с Рудо несколько часов взвешивали все возможные варианты развития событий, придумали логически обоснованные ответы на каждый предполагаемый каверзный вопрос, проэкзаменовали всех своих рабов и предусмотрели все способы отхода в случае непредвиденной ситуации. А полупьяный сторож мимоходом превратил наши хитроумные замыслы в чрезмерно раздутую мнительность заядлых параноиков. Безо всяких колебаний впустив нас в строго охраняемый святой город Декту, место обитания великого шамана Ештанчи.
— Куда нам ехать? — с невольным сомнением спрашиваю обвешанного оружием стражника, спокойно запирающего за нами ворота.
— В храм, — махнул он рукой в сторону вырубленной в скале огромной фигуры могущественного бога справедливости и правосудия Амирту, смотрящей на нас скорбными агатовыми глазами. — Ештанчи ждет вас еще с обеда.
— Что? — Даже моя натренированная многолетним общением с магами выдержка не перенесла такого заявления, заставив на миг замереть, изумленно вылупив глаза.
Это не может быть про нас. Вот теперь понятно, почему нас так легко впустили. Стражник с похмелья перепутал с кем-то другим.
— Так и передали. Джиль Зовиен. Девять мужчин и одна женщина, — правильно поняв мой недоуменный взгляд, объясняет страж.
Но это просто невозможно. Ну, если только не предположить что шаман умеет видеть грядущее. Но про такие его способности до сих пор никаких слухов не ходило.
Тогда откуда он мог это знать? Только два дня назад, через полдекады после того, как я захватил в плен и обратил в рабов восемь бандитов, включая Лайли и Тахара, мы с Рудо решили изменить продуманный Леоном маршрут. Пришлось делать приличный крюк, чтобы попросить великого безгрешного шамана Ештанчи взять во временные прислужники богу справедливости и правосудия пятерых бывших налетчиков. Остальных я собираюсь взять с собой, и по возможности переправить в королевство. Слишком уж странные истории своих скитаний рассказали эти трое.
Лайли с Тахаром и в самом деле оказались братом и сестрой, сбежавшими темной зимней ночью из родного дома. Они принадлежали к довольно знатному старинному роду тургонов, правителей южных островов и несколько лет считали себя круглыми сиротами. Отец, много лет назад захвативший обширный участок побережья и правящий им твердо и справедливо, умер от укуса неизвестной морской твари, мать, единственная и любимая жена тургона зачахла меньше чем за год. Тахар, заменивший отца в его нелегком труде правителя был слишком молод и доверчив и дела с каждым днем шли все хуже. Осмелевшие подданные открыто бастовали, налогов собиралось с каждым разом все меньше. Только Лайли, бывшая моложе нового тургона всего на год, ни разу не упрекнула брата. Наоборот, видя отчаяние, все чаще появляющееся в черных глазах Тахара, как могла подбадривала и успокаивала его.
Кажущееся спасение пришло с неожиданной стороны. Однажды в гости к молодому правителю явился мужчина, назвавшийся троюродным братом, прибывшим с островов. Он сразу вник в проблемы Тахара и выдал несколько ценных советов. А через несколько дней предложил и солидную денежную помощь, в виде выкупа за Лайли.
Юный тургон впервые за последние годы почувствовав себя увереннее, перестал скорбно кривить уголок рта, и все чаще стал смеяться прежним заразительным смехом. Не замечая, как внезапно поблекла и осунулась Лайли.
Прозрение пришло внезапно, в одночасье разбив все надежды тургона на спокойную жизнь и счастье сестры. Однажды вечером Тахар засиделся допоздна, разбираясь в путаных отчетах своих наместников, и перед сном вздумал погулять по саду. Проходя под террасой с женской стороны дома он случайно стал свидетелем сцены, потрясшей его до глубины души. Великодушный родственник, обращавшийся днем с Лайли с почтением и робостью, под прикрытием ночной сени выкручивал ей руки и угрожал гордо молчавшей девушке, что разорит ее брата, если она раскроет тому какую-то тайну.
