Джон Толкин - Сильмариллион
Все обитатели Амана преисполнились восторга и радости, увидев творения Феанора. Варда благословила сильмарили, и впоследствии ни смертная плоть, ни нечистые руки, ни погрязшие во зле не могли их коснуться без того, чтобы не получить страшных ожогов. Мандос предрек, что судьбы всех земель, вод и воздушных пространств Арды тесно связаны с судьбой сильмарилей. Феанор души не чаял в творениях своих собственных рук.
Мелькор, как и следовало ожидать, тут же возжелал заполучить сильмарили, и при одном лишь воспоминании об их блеске в сердце его закипала алчность. С тех самых пор, вдохновленный этим желанием, он с еще большим усердием принялся изобретать способы избавиться от Феанора и положить конец дружбе Валар с эльфами. Однако он очень хитро скрывал свои истинные намерения, и никто пока не подозревал его в коварстве.
Немало пришлось ему потрудиться, и поначалу дело продвигалось очень медленно. Однако тот, кто сеет семена лжи и раздора, получает затем, как правило, весьма богатый урожай. И вскоре ему оставалось только ждать и наблюдать за тем, как всходят плоды его долгих трудов. Мелькору всегда удавалось найти внимательные уши и длинные языки, разносившие его ложь дальше; ложь эта передавалась из уст в уста под видом секретов, обладание которыми заставляло рассказчиков поверить в собственную осведомленность и значимость. Впоследствии нольдорцы с лихвой заплатили за свою излишнюю доверчивость.
Заметив, что многие склонны прислушиваться к его мнению, Мелькор стал частенько приходить и беседовать с ними, и в его честных, мудрых речах мало кто замечал искусно завуалированные намеки. Впоследствии они были совершенно уверены, что многие из посеянных Мелькором мыслей пришли в их головы вполне самостоятельно. А он тем временем пробуждал в их сердцах видения славных королевств на свободном и диком Востоке, которыми они могли бы править, как заблагорассудится. Потом пошли слухи, будто Валар привели Эльдар в Аман из опасения, что красота и искусство Квенди и дарованные им Илюватаром таланты смогут развиться в полную силу и выйдут из-под контроля Валар; особенно, если к тому времени эльфы успеют расселиться по всему миру.
Больше того, Валар не сочли нужным сообщить эльфам о том, что вскоре в этот Мир было суждено прийти людям; Манве с этим не спешил. И тогда решил поделиться с эльфами тайной о приходе смертных Мелькор, рассчитывая на то, что молчание Валар по этому поводу можно будет обратить против них. Сам он о людях знал совсем немного, поскольку во времена создания Музыки был занят собственными мыслями и к Третей Мелодии Илюватара не прислушивался.
Вскоре среди эльфов стали гулять слухи о том, что Манве держит их в Амане в заключении, чтобы люди смогли прийти в Средиземье и сделать его своим королевством. А делалось это якобы потому, что Валар считали смертных более податливым материалом, которым им было бы легче управлять — ведь люди слабы и живут совсем недолго; и эльфы заподозрили Валар в намерении лишить их наследия Илюватара в пользу людей. Правды во всем этом было едва с наперсток, и тем паче у Валар никогда не возникало мыслей подчинить себе волю людей; однако многие из нольдорцев поверили слухам — кто-то лишь отчасти, кто-то всей душой.
Так, без ведома Валар, спокойствие в Валиноре было непоправимо нарушено. Нольдорцы стали роптать против них, и многих обуяла гордыня; они позабыли о том, как много из того, что они знали и чем владели, было получено ими в дар от Валар. Пуще всего мятежное пламя и стремление к свободе, к новым просторам, обуяло Феанора. Мелькор посмеивался про себя тому, как успешно ему удалось поразить своей ложью именно ту цель, в которую он метил. Ибо Феанора он ненавидел больше всех остальных, особенно в свете своей зависти к владельцу сильмарилей. К камням этим он пока приближаться не решался; хоть Феанор и надевал их на большие празднества, все остальное время сильмарили очень надежно охранялись, будучи запертыми в его подземной сокровищнице в Тирионе. Любовь Феанора к сильмарилям была всепоглощающей и алчной, и он с большой неохотой показывал их кому-либо, кроме собственного отца и семерых своих сыновей. Он начинал потихоньку забывать о том, что заключенный в сильмарилях свет принадлежал вовсе не ему.
Феанор с Фингольфином, будучи старшими сыновьями Финве, оба пользовались в Амане большим уважением; но теперь они возгордились и стали завидовать положению и имуществу друг друга. И тогда Мелькор стал распускать по Валинору новую ложь, и вскоре до Феанора дошли слухи о том, что Фингольфин со своими сыновьями планирует узурпировать власть Финве и старшего наследника рода, и выжить их из Тириона при содействии самих Валар. Последнее объяснялось тем, что Валар якобы недовольны тем, что сильмарили хранятся в городе, а не были переданы в их владение.
Фингольфину же и Финарфину было сказано следующее:
— Остерегайтесь! Гордый сын Мириэль никогда не питал братской любви к потомству Индис. Теперь он обрел влияние и положение, и отец полностью на его стороне. Не успеете и глазом моргнуть, как он заставит вас покинуть Туну!
И когда Мелькор убедился в том, что семена лжи упали на благодатную почву, ибо его стараниями в нольдорцах пробудились гордость и агрессия, он завел с ними речи о вооружении. И Нольдор принялись ковать мечи, топоры и копья. Также было создано множество щитов с символикой различных родов и семейств, соперничавших друг с другом; и только эти щиты они носили открыто, прочее же оружие предпочитали хранить в секрете — ведь каждый полагал, что только он получил предупреждение. Феанор же построил секретную кузницу, о которой ничего не знал даже Мелькор; в ней он выковал острейшие, закаленные мечи для себя и своих сыновей, и высокие шлемы с красными плюмажами. Горько пожалел Махтан о том дне, когда согласился научить мужа Нерданель своему искусству работы с металлом, полученному от самого Ауле.
Так, ложью, коварными слухами и неправедными советами Мелькор поселил в сердцах нольдорцев вражду; их ссоры в конечном итоге привели к концу золотого века Валинора и к закату его былого величия. Феанор к тому времени начал открыто выступать с мятежными речами против Валар, громко крича о том, что намерен покинуть Валинор и вернуться в восточные земли, и обещал освободить нольдорцев от их "рабства", если они согласятся последовать туда за ним.
Тирион охватила великая смута, серьезно обеспокоившая Финве; и призвал он всех своих вассалов на совет. Фингольфин же яростно ворвался в его дворец и напрямую у него спросил:
— Повелитель и отец, отчего ты не смиришь гордыню нашего брата, Куруфинве, которого по праву прозвали Духом Огня? По какому праву говорит он от лица всего нашего народа, словно его уже кто-то успел короновать? Ведь это ты некогда говорил с Квенди, склоняя их принять приглашение Валар и перебраться жить в Аман. Ты вел народ Нольдор по долгому и тернистому пути через все Средиземье к залитому светом Эльдамару. Ежели ты до сих пор не раскаялся в своем давнишнем решении, то знай, что по меньшей мере двое из твоих сыновей целиком и полностью доверяют твоему мнению.
