Джон Толкин - Сильмариллион
Проходили века, и Ваньяр все сильнее прикипали душой к землям Валар и ясному свету Деревьев. Они покинули Тирион-на-Туне и поселились у подножия горы Манве, а также на равнинах и в лесах Валинора, отделившись таким образом от Нольдор. В сердцах последних, тем не менее, все еще жили лежавшие под звездами просторы Средиземья, и они продолжали жить в ущелье Калакирья, а также на холмах и в долинах, куда доносился шум западного моря.
Многие из них частенько отправлялись странствовать по землям Валар, исследуя их секреты и изучая флору с фауной. В те времена народы Туны и Альквалонде в значительно сблизились друг с другом. В Тирионе правил Финве, а в Альквалонде — Ольве; и все же верховным правителем всех эльфов считался Ингве, который в конце концов переселился к подножью Таникветиля, поближе к обители Манве.
Феанор со своими сыновьями редко задерживался подолгу на одном и том же месте. Они путешествовали по безбрежным просторам Валинора, и в поисках неизведанного забредали даже к границам Тьмы и холодным побережьям Внешнего Моря. Они были частыми гостями в чертогах Ауле, хотя Келегорм предпочитал бывать в доме Ороме, где узнавал много нового о зверях и птицах и учился говорить на их языках. Ибо все живые существа, прежде обитавшие в Царстве Арды, за исключением разве что порожденных Мелькором чудищ, ныне сохранились лишь в землях Амана. А еще здесь можно было встретить немало созданий, каких никогда не бывало в Средиземье — а возможно, и не будет никогда, поскольку лик мира претерпел слишком большие изменения.
ГЛАВА 6. О Феаноре и о том, как Мелькор избавился от Оков
И вот, наконец, все три племени Эльдар собрались в Валиноре, а Мелькор пребывал в заточении. То были времена Расцвета Благословенного Царства, достигшего пика своего величия и блаженства. Долгие века длилось это счастливое время, но в воспоминаниях очевидцев оно казалось совсем коротким. В те дни Эльдар достигли вершин развития тела и духа, а Нольдор — еще и наук да ремесел. Столетия проносились мимо, наполненные радостными заботами и трудами, в результате которых на свет появилось множество прекрасных и удивительных произведений. Нольдор были первым из своих сородичей, придумавшими алфавит; честь этого открытия принадлежала некому Румилю из Тириона. Он первым изобрел знаки, подходившие для записи речей и песен, для гравировок на металле и камне, и другие — для начертания кистью или пером.
В те славные времена родился на побережье Эльдамара, в королевском доме Тириона-на-Туне, старший из сыновей Финве, ставший его любимчиком. И было ему дано при рождении имя Куруфинве, однако мать назвала мальчика Феанором — Духом Огня. Именно под этим именем он и воспет в сказаниях Нольдор.
Матерью его была Мириэль по прозвищу Серинде — ибо была она искусной ткачихой и рукодельницей; руки ее могли создать такое совершенство, какого не способен был достичь никто из ее соплеменников нольдорцев. Любовь Финве к своей жене была всеобъемлющей и не знающей печалей, ибо родилась она в Дни Блаженства Валинора. Однако беременность отняла у Мириэль все физические и духовные силы, поэтому после рождения сына она возжелала избавления от бремени существования.
Дав мальчику имя, она сказала Финве:
— Никогда больше я не смогу иметь детей, ибо вся жизненная сила, которой иначе хватило бы еще для многих, ушла до последней капельки в Феанора.
И закручинился тогда Финве, ибо народ Нольдор был сравнительно молод, и ему хотелось иметь еще множество детей, что родились бы в не знающем тревог и печалей Амане.
— Мы ведь в Амане, — возразил ей на это он. — Здесь непременно найдется лекарство от любого недуга.
Однако Мириэль продолжала слабеть и чахнуть, и Финве пришлось обратиться за советом к Манве. Тот отправил ее на попечение Ирмо, в Лориен. При расставании (на короткий срок, как ему представлялось) Финве высказал сожаление о том, что жена так рано оставляет сына и потому пропустит первые дни его жизни.
— Действительно, жаль, — слабо ответила Мириэль. — Я бы заплакала, да сил совсем не осталось. Не держи на меня за это зла, не вини и в том, что может случиться позже.
И отправилась она в сады Лориена, где прилегла поспать в тени деревьев; но хоть она и казалась с виду спящей, душа ее на самом деле оставила тело и тихо отлетела в чертоги Мандоса. Прислужницы Эсте позаботились о ее теле, и оно осталось нетленным; однако душа в него так никогда и не возвратилась. Охваченный горем Финве частенько наведывался в сады Лориена, где садился у тела жены, лежавшего под серебряными кронами ив, и звал ее по имени. Но не было ему ответа; и так Финве оказался единственным во всем Блаженном Царстве, кто был лишен радости блаженства. Лишь спустя какое-то время он отказался от своих походов в Лориен.
Всю свою любовь Финве обратил на сына; Феанор рос не по дням, а по часам, словно его подпитывало некое тайное пламя, угнездившееся внутри. Был он высок, прекрасен лицом и имел золотые руки; глаза его были ослепительно-светлыми, а волосы — черными, как смоль. Он энергично принимался за все задуманное и уверенно шел к своей цели. Немного кому удавалось заставить Феанора изменить свое решение советом, и никому — силой. Он стал первым среди своего народа — остротой мысли и мастерством рук — и не было среди Нольдор того, кто превзошел бы его в этом — ни до, ни после.
В юности, совершенствуя изобретение Румиля, он придумал азбуку, получившую впоследствии его имя (именно ею Эльдар пользуются и поныне). Феанор также первым из нольдорцев выяснил, как можно создавать драгоценные камни, превосходящие красотой и размером естественные. Первые кристаллы, созданные им, были бесцветными, но в лунном свете они начинали сиять голубым и серебряным пламенем, что было ярче света Хеллюина. Еще он создал камни, позволяющие видеть удаленные предметы четче, словно глазами орлов Манве. Редко отдыхали золотые руки и светлая голова Феанора.
Еще совсем молодым он взял в жены Нерданель, дочь известного кузнеца Махтана, среди прочих нольдорцев пользовавшегося особым расположением Ауле. От Махтана Феанор обучился многим премудростям кузнечного мастерства, искусству работы с металлом и камнем. Нерданель обладала сильной волей, но была значительно спокойнее мужа. Она стремилась скорее к познанию, нежели к власти, и в первое время ей удавалось сдерживать Феанора каждый раз, когда пожар в его сердце разгорался слишком уж горячо. Однако последующие деяния мужа принесли ей немало огорчений, и они заметно отдалились друг от друга. Нерданель родила Феанору семерых сыновей; некоторые из них унаследовали ровный характер матери, но остальные пошли в отца.
