Ева Никольская - Чужая невеста
В Стортхэме…
Белые ленты, синие… их вплетали мне в волосы, создавая иллюзию тонких длинных косичек. Две молодые лэфы с серебряными браслетами на запястьях хлопотали над прической, а та, что постарше, подгоняла по фигуре платье. Тоже бело-синее. Такова была расцветка первого из трех свадебных нарядов, которые мне предстояло носить, пока на моем правом запястье, наконец, не защелкнется такой же брачный браслет, как и на руках этих лэфири. Каждая из них была замужем за нордом, и грустными или затравленными они, к моей великой радости, не выглядели.
Лия и Янина искренне радовались новой подружке в моем лице, болтали всякие глупости о предстоящем торжестве и просто упивались атмосферой грядущего праздника, которая витала в завешенной платьями комнате-гардеробной, устроенной нордами специально для своих женщин. Жен тут не обижали, их баловали и любили, и меня это успокаивало, давая повод гнать прочь тревожные предчувствия.
Милора, напротив, была молчалива и задумчива. На вид я дала бы ей лет тридцать — тридцать пять. Высокая, ухоженная, с длинной темной косой, доходившей почти до колен. От нее веяло независимостью, силой и мудростью. Ощущая себя манекеном, которого готовят для того, чтобы выставить в витрине, я время от времени ловила на себе ее изучающий взгляд, видела, как чуть хмурятся тонкие темные брови, и понимала — доверия супруги Грэм-риля так сходу мне не добиться. И пусть эта женщина не проявляла откровенного недружелюбия, настороженность в ее словах и действиях все равно чувствовалась.
С началом брачного обряда, который у лэфири длился аж пять дней, норды тянуть не стали. Сдали меня на руки трем лэфам сразу после того, как представили обитателям общины, спустившимся по этому случаю в обеденный зал Стортхэма, и еще раз громко и внятно поинтересовались, не изменили ли мы с Ташем своего решения. Даже поесть за общим столом не дали. Собрали с собой поднос с разными вкусностями и отправили вместе с ним на жилой уровень, располагавшийся выше. Таш же остался внизу. То ли праздновать, то ли отчитываться, а может и просто обедать. Ну, а меня взяли в оборот Лия и Янина.
У каждой из лэфири была своя история, которая привела их в горы к меченным. И мне эти истории с удовольствием поведали. Светловолосая Лия стала жертвой большой любви к норду и не менее большого непонимания среди родственников, которые совершенно не желали принимать дочерний выбор. В конечном итоге девушка сбежала из дома к своему избраннику, с тех пор и живет в Стортхэме, растит сына и не общается с родней. Все просто: они от нее отвернулись, она отвернулась от них. Выбор — штука такая. Лия его сделала несколько лет назад и, как заверила меня, ни разу не пожалела.
Ситуация Янины была куда печальней. Лэфа, выросшая в сиротском приюте, и так мало хорошего в жизни видела, а на пороге совершеннолетия еще и нарвалась на пьяных уродов, решивших, что им все дозволено. От изнасилования ее спас норд, по воле случая проходивший мимо. Ему же потом и досталось от местных властей за то, что покалечил "дорогих гостей Миригора".
Грэм-риль парня выкупил, внеся за него приличный штраф, осевший то ли в городской казне, то ли в карманах тех, кто имел власть решать судьбу арестованного. Ну а Янина, не будь дурой, перебралась в Стортхэм за своим спасителем. Потому что считала, что внешнее уродство куда предпочтительней внутреннего. И я ее мнение полностью разделяла. Про то, как Милора оказалась супругой Грэм-риля, мне не рассказали. Эта женщина вообще была заметно молчаливей своих молодых подруг.
Брачный обряд у лэфири проходил в три этапа. Сначала в кругу семьи и друзей праздновалась помолвка, которая и делала потенциальных жениха и невесту официальными. Тогда же давались и первые обещания любви и верности, устраивались шуточные гадания и прочие развлечения, годами проводимые на подобных мероприятиях. День гуляли все вместе, потом был перерыв, чтобы проспаться и подготовиться ко второй части праздника. На третьи сутки начинались традиционные для многих народов мальчишники и девичники, а на пятые — пара в сопровождении родни и гостей отправлялась в Рассветный храм, где и приносила не менее традиционные клятвы перед алтарем Римхольта. Естественно, на рассвете.
К первой части свадебных ритуалов меня сейчас и готовили. Синее с белым… красиво! Лэфы не носили корсетов, мешающих нормально дышать, но некое подобие бюстгальтеров, придающих груди нужную форму и высоту, местные женщины использовали. Платья же были довольно простых фасонов с длинными юбками, расклешенными от бедра или колена, с V-образными вырезами разной ширины и глубины и с рядами мелких пуговиц на боку или груди. Иногда поверх них еще надевались удлиненные жилеты, расшитые стеклянным бисером. Или просторные накидки из полупрозрачной ткани, привозимой в дандрию откуда-то с юга.
Как я давно поняла, со стеклом местное население работать умело. Зеркала, витражи, бусины на платьях — все это говорило само за себя. Книги, что приносили мне норды и монахини, тоже не были рукописными. А мастерство портных и сапожников и вовсе вызывало восхищение. Несмотря на ручную работу, все швы на одежде и обуви были ровными, крепкими и аккуратными. Вот только электричество в мире серых пока, увы, получать не научились. И без привычного интернета мне, женщине двадцать первого века, порой приходилось особенно тоскливо. Хотя наличие всезнающих элементалей, не дающих скучать, ситуацию скрашивало.
Кстати о них. С момента, как норды встретили меня у монастырских ворот, ни один дух из числа моих знакомых не изволил проявиться. Видимо, в Стортхэме скрывать то, что я их слышу, было сложнее, нежели в Рассветном. А может, призрачные создания просто вернулись к своим напарникам, решив, что их миссия по моей подготовке к жизни в общине выполнена. Как знать?
Закончив возиться с платьем, Милора сказала, что пойдет проверить, как идут дела с подготовкой церемонии, и, покинув нас, исчезла с концами. А следом за ней умчалась и Лия проверить своего мелкого. Мы же с Яниной остались вдвоем. И атмосфера предсвадебной суеты, столь знакомая мне еще по студенчеству, когда мы выдавали замуж одну за другой девчонок с нашего курса, растаяла.
Лишившись светловолосой соратницы, лэфа как-то сразу замолкла, не зная о чем говорить. И стало понятно, что душа компании в этом "клубе местных жен" — именно Лия. Болтушка, хохотушка и просто девушка, которая всегда добивалась, чего хотела. Будь то нарядная кукла в дорогом магазине, на которую были вынуждены раскошелиться ее родители, или изгой норд, которого она возжелала видеть своим супругом. Янина была другой.
