Павел Шумилов - К вопросу о смысле жизни
– Ножками, ножками.
– Учитель! Десять километров по горам и ущельям! Это же никакого удовольствия. Вернемся потные и грязные, а завтра новенькую встречать. Ну миленький, ну пожалуйста…
Мне и на самом деле надо размяться.
– Хорошо. Быстро собирайтесь, одна нога здесь, другая там.
– Ура-а! – лезут целоваться, тут же скидывают одежду прямо на пол, бесстыдницы, достают из сумок платья горских девушек, вприпрыжку, впереди меня бегут к транспортному тоннелю. Нуль-т я использовать не могу, поэтому перемещаемся старинным дедовским методом – на колесах. Встречный ветер развевает волосы девушек, уносит назад их смех. Конец туннеля. Слезаем с тележки, зажигаем экраны наружного контроля. Никого из людей поблизости нет. Открываем ворота и выходим под ослепительный солнечный свет. Створки ворот задвигаются на место и становятся неотличимы от скалы. С визгом и шутками девушки залезают на мою спину, ерзают, устраиваются, размещают сумки. Взлетаю, натужно набираю высоту. Открывается чудесная долина. Райский уголок. Небольшое чистое озеро, подпитываемое горным ручьем. Мы летим туда.
– Мужчинка! Смотрите, мужчинка!
Сейчас начнется… И я должен буду уступить. Потому что девушки не должны чувствовать себя заключенными в тюрьме. Потому что они молоды, красивы, сильны, а природа требует…
– Миленький, хорошенький! Ну пожалуйста! Ты ведь все понимаешь.
– А если что случится?
– Нас пятеро, он один. Ну что может случиться? Давай сядем на той полянке.
– Я спрашиваю, если случится то, о чем вы мечтаете. Вы же вертихвостки. Вы ребенка родите, избалуете, а мне из него человека делать. – Вся пятерка, сидящая на моей спине, густо краснеет.
– Мы будем делать все, как ты скажешь, учитель.
Сейчас они готовы пообещать все, что угодно. Еще бы, такой экземпляр не каждый день попадается. Впервые вижу бродячего рыцаря в наших местах.
– Сельма, за старшую. Если выключишь или закроешь передатчик, я вылезаю из кустов и иду вас спасать.
Снижаемся, прикрываясь складками местности, обгоняем дикого туриста и приземляемся на его пути. Девушки ссыпаются с меня, занимают позиции, а я поспешно отступаю в ближайший овражек.
Появление всадника встречают притворным испуганным визгом, тут же окружают, гладят по коленкам, восторженно смотрят в глаза снизу вверх, задают с пяти сторон по десять вопросов одновременно. Рыцарь медленно млеет. Глупый. Я бы на его месте спасался. Он еще не знает, что сейчас его изнасилуют.
Готово дело. Он уже слезает с коня. Корал с баклажкой в руках спешит к ручью, остальные усаживают рыцаря под дерево, достают съестное. Этот мужчина обречен. По глазам вижу, что он, возможно, очень неплохо позавтракал… вчера утром. А у моих – полные сумки вкуснятинки. Девушки, все вчетвером, охаживают и оглаживают его. Возвращается Корал. Раскрасневшаяся от быстрого бега и самая скромная из всей компании. Кончаются запасы сыра и колбасы, начинаются рассказы о рыцарских подвигах. Появляется из ножен меч. Все изучают боевые зазубрины. Теперь Сельма попросит оценить ее умение фехтовать. Так и есть. Меч уже у нее. Вырубает две дубинки. Бедный рыцарь, он не знает, с кем связался. Не проходит и четверти минуты, как Сельма с испуганным визгом перекидывает его через себя. Сэр рыцарь падает на спину с изяществом набитого картошкой мешка. Все бросаются к нему. Сельму ругают и отталкивают. Через пару секунд рыцарь уже раздет по пояс, четыре головки прижимаются к его широкой груди, слушают сердце. Еще секунда – и его голова уже не на земле, а на чьих-то мягких коленях. Сельма со слезами на глазах прижимает мозолистую лапу к своей девичьей груди, просит извинить ее. Девушки, все как одна, готовы искупить и исправить. Целуют его в губы. Вот черт, он смотрит только на Корал. Чем ему Мира не угодила? Корал еще по всем статьям девочка. Остальные поднимаются и отходят. Остаются бродячий рыцарь, Корал и Сельма. Корал слегка испугана. Сельма инструктирует рыцаря насчет девичьей невинности и тоже отходит за кусты. Вызываю ее на связь.
– Сельма, как вы могли! Корал совсем девочка, а вы ее под такого кабана положили.
– Учитель, все будет хорошо. Лучше парня для нее просто не придумать. Он не кабан, он теленок. Только вывеска зверская.
Ждем. Периодически кто-то из девушек выглядывает из-за кустов и докладывает:
– Целуются.
– Ласкаются.
– Опять целуются.
– Ну, наконец-то! Разделись.
– Ничего не видно. Плащем закутались.
– Опять целуются.
– Обнимаются.
Проходит два часа. Два с половиной. Мира и Елена обгорели на солнце.
– Похитил! Увозит!
Девушки вскакивают на мою спину.
– Связал, гад! Мы к нему всей душой!
Бесшумно поднимаюсь в воздух, осматриваюсь. Конь уносит их галопом. Половину вещей бросили. Корал, связанная по рукам и ногам, перекинута поперек седла. Во рту кляп, привязан платком, чтоб не выплюнула. Бедный рыцарь. Девчонки на моей спине злы как фурии. Лучше бы ему встретить стаю гарпий.
Конь рыцаря галопом поднимается по склону холма. Очень сильное животное. Вот и вершина. С другой стороны холма, плавно и бесшумно, распахнув огромные черные крылья, выпустив страшные когти, поднимаюсь я. Девушки десантируются с моей спины. Слева, справа, слева, справа, берут всадника в клещи. Он выхватывает меч. Корал поднимает заплаканное личико. В глазах отчаяние. Сельма с Мирой бросаются с разных сторон к рыцарю, стаскивают с коня, опрокидывают спиной на камни. Безобразно сделано, он мог бы обеих зарубить. Чему я их учил? Елена и Зухра наваливаются всем весом, вышибают из руки меч. Рыцарь даже не сопротивляется. Корал срывает с лица платок, вырывает изо рта кляп, сползает с лошади, развязывает ноги. На левой скуле у нее зреет синяк.
– Что же ты, гад, сделал? Мы к тебе, кобелю, всей душой, а ты, сука! – Сельма распарывает на рыцаре штаны.
Не могу решить, что с ним делать. Он видел меня. Лучше бы его убить. С другой стороны, он – бродячий рыцарь, а слухи о драконах разносят как раз бродячие рыцари. Одним больше, одним меньше… Даже если слух дойдет до Эланы, по дороге так исказится, что никто ему не поверит. А Сельма собирается кастрировать мужика. Вот теперь он забился. Поздно. Зухра берет на удушающий прием. Жестокое время, жестокие обычаи. Им виднее. Я здесь чужой.
– Не надо! Вы ничего не понимаете! – Корал бросается вперед, закрывает ладошками связанных рук мужские гениталии. – Не дам! Род, милый, я не дам тебя в обиду. Девочки, родные, любимые, он любит меня, он на мне жениться хотел. Учитель, отпусти меня. Отдай меня Роду. Я молчать буду, молоком матери клянусь!
Сельма убирает нож и вопросительно смотрит на меня. Остальные девушки тоже оглядываются.
