Колдовской мир. Год Единорога - Нортон Андрэ
Однако жизнь аббатисы клонилась к закату, а потому, как ни горько, нашей дружбе было суждено продлиться совсем недолго. Она, единственная во всем Норстеде, знала мою тайну. Ума не приложу, чем я выдала себя, скажу лишь, что аббатиса восприняла новость о моих способностях совершенно спокойно. Последняя наша встреча состоялась в ее келье. Она лежала в кровати – неподвижная хрупкая оболочка, сдерживающая свободолюбивый дух, – и впервые за все время нашего знакомства засыпала меня вопросами. Что за жизнь у меня была до того, как я очутилась на корабле Ализона? Помню ли я хоть что-то? И когда поняла, что отличаюсь от остальных? На все ее вопросы я отвечала без утайки.
– Дочь моя, ты очень умна для столь юного создания, – прошептала она, когда я закончила. – Такова уж наша природа – мы боимся того, чего не в силах постичь. Я слышала, за морем есть страна, где живут женщины, обладающие чудесной Силой, и страну эту Ализон ненавидит так же сильно, как нашу. Может статься, это и есть твой дом.
– О матушка аббатиса! – воскликнула я. – Умоляю, скажите, где эта страна? Как мне…
– Попасть туда? Никак. Даже не думай об этом. Если ты рискнешь отправиться туда, где Ализон сможет вновь наложить на тебя руки, поверь, ты будешь умолять о скорой смерти. Не омрачай свои годы напрасными желаниями. Не мучай себя. На все воля Тех, кто разжег Пламя. – Тут она улыбнулась мне одними глазами. – Неблагодарное это дело – обещать лучшую долю юному созданию, но пусть это будет моим последним даром тебе, доченька. Пламя мне свидетель, скоро ты найдешь то, что ищешь, и пустота в душе твоей заполнится.
Однако миновало уже три зимы с того дня, как было дано мне это обещание. Война закончилась, и в аббатстве царило необычайное оживление: лорды возвращались в Норстед за своими женами, сестрами и дочерьми. Единственное, что занимало сейчас умы обитательниц узких комнатушек в башне, – близившийся сезон свадеб, который уже давно окрестили Великой Сделкой.
Случилось это в год Грифона: лорды Высшего Холлака, теснимые Ализоном, пребывали в бедственном положении и потому были вынуждены искать подмоги у Всадников-оборотней. В первые дни весеннего половодья лорды явились в соляные дюны для переговоров.
Те, кто откликнулся на их призыв, имели человеческий облик, однако людьми не были. Но они были великими воинами. Никто не ведал, сколь многочисленно их войско, но не было никаких сомнений в том, что Всадники обладают сверхъестественной Силой.
Их называли оборотнями, колдунами и шаманами, но, кем бы они ни были на самом деле, Всадники никогда не нарушали данных ими клятв. Они заявили, что будут сражаться за Высший Холлак, но лишь под командованием собственных вождей и придерживаясь собственной тактики.
Война продолжалась в течение года Огненного Дракона и следующего за ним года Шершня. Наконец Ализон был выбит с побережья, которое он когда-то захватил, и лишился доступа к морю.
Война закончилась, и настало время расплаты по договору. Всадники обещали лордам не только свою помощь: они поклялись навсегда уйти с пустошей, позволив людям стать полновластными хозяевами всех освобожденных земель. Однако не раньше, чем лорды выполнят свою часть соглашения – дадут им прекрасных женщин.
Как ни странно, но женщин среди Всадников никогда не было. Послы, которых лорды время от времени отправляли в их лагерь еще до заключения Великой Сделки, говорили, что не видели там и ни одного ребенка. Быть может, эти существа обитали здесь с начала мира и время попросту не имело над ними власти?
Как бы то ни было, они потребовали тринадцать девушек – не вдов и не монахинь – не моложе восемнадцати и не старше двадцати лет, здоровых и благородного происхождения. В первый день года Единорога лорды обязались привезти тринадцать избранниц к границе пустошей и оставить их там на милость их новой, непостижимой судьбы.
Несомненно, думала я, этим тринадцати будет очень страшно – как говорила аббатиса Малвинна, мы боимся того, чего не понимаем. Однако для некоторых эта неизвестность станет желанным спасением от заведомо печальной участи. Ведь у многих девушек нет ни богатого приданого, ни красоты – чтобы отвлечь внимание от этого прискорбного недостатка, – ни любящих родственников, готовых взять их под свое крыло, зато предостаточно злопыхателей, и потому Великая Сделка для них – меньшее из двух возможных зол.
В Норстеде жили пять подходящих девушек. Однако две из них были помолвлены и с нетерпением ожидали весны, чтобы наконец соединиться священными узами со своими избранниками. Третья, леди Толфана, благодаря своей блистательной родословной была попросту обречена на союз с аристократом, и ни ее посредственная внешность, ни острый язычок не могли бы этому помешать. Что до четвертой, умницы и красавицы Мэрим, никто не сомневался, что влиятельный дядюшка увезет ее отсюда и подыщет ей супруга на собственное усмотрение. А последняя, Сассия…
Как же мне описать Сассию?.. Она была старше остальных, обладала живым умом и охотно поддерживала любую беседу, вот только о себе самой она не говорила никогда. Интересно, замечал ли ее скрытность еще кто-нибудь, кроме меня? Сассия происходила из знатного рода, ее семья владела землей на побережье, но Сассия не помнила отчего дома, потому что ее отправили в Норстед сразу после рождения. Она состояла в родстве с хозяином Норстеда, но навряд ли в столь близком, чтобы позволить ему вмешиваться в ее судьбу… И потому – да, Сассия вполне могла стать одной из невест. Вот только как она себя поведет, если выбор падет на нее? Спокойно воспримет новость – или наконец сбросит маску спокойной любезности и покажет свое истинное лицо?
– Гиллан!
Кутаясь в шаль, я глянула вниз. Снежок, запорошивший сад, ослепительно сиял на солнце, но холодный зимний ветер пронизывал до костей. Под моим балконом стояла почтенная дама Алусан.
Неслыханное дело – моя хозяйка пришла за мной самолично! Во мне вдруг шевельнулось странное, давно забытое чувство. После всех этих лет… возможно ли, что я вновь ощутила дуновение ветра перемен?
За все время, проведенное в аббатстве, я научилась передвигаться неспешной поступью, в соответствии с заведенным порядком, однако сейчас нетерпение мое было слишком велико. Я со всех ног бросилась вниз по ступенькам и, лишь оказавшись внизу, степенным шагом направилась к дверям.
– Да, госпожа?
Она ответила на мой учтивый поклон быстрым кивком.
– До нас дошли кое-какие вести, всем приказано собраться в общем зале, – объяснила мне наставница, хмурясь. – Ступай в мастерскую, закончи дистилляцию, иначе вся моя работа пойдет насмарку.
И, взявшись руками за развевающиеся концы своей вуали, она двинулась в аббатство с видом человека, твердо решившего побыстрее покончить с формальными обязанностями и вернуться к прерванному занятию.
Вести? Но кто их принес? Через Долины никто не проезжал – всадника я бы заметила. Может, птица? Когда я поднималась по ступеням башни, мне послышалось хлопанье крыльев. Вероятно, это и был посланник – аббатиса Малвинна рассказывала, что в свое время она занималась обучением птиц. Но что за вести принес этот крылатый глашатай? Неужто снова разразилась война и Гончие готовятся осадить Норстед?
Однако времени на размышления у меня не было: если не поспешу – мне крепко достанется, и не важно, царит ли по-прежнему на нашей земле мир, или же враг стоит у самых ворот.
Мастерская встретила меня привычной густой смесью ароматов, от сосуда для дистилляции распространялось чарующее благоухание, и я с наслаждением принялась за работу. Эта задача была выполнена, жидкость благополучно разлита по бутылочкам, аппарат трижды промыт, как было заведено, наступил уже ранний зимний вечер, а почтенная дама Алусан все еще не вернулась. Я задула огонь в лампах, заперла дверь на задвижку и поспешила в главный зал аббатства.
Щебетание голосов, доносившееся до меня, с каждой минутой становилось все пронзительнее, как нередко бывает, когда разговаривают только женщины. Я вошла в зал: у камина собрались все девушки, нашедшие приют в стенах Норстеда; две послушницы накрывали на стол, однако ни одной из почтенных дам здесь не было.
