Тамора Пирс - Воля Императрицы
— Ещё неделя, и будем дома, — заметила она, поворачивая своё широкое, тёмное лицо к солнцу.
Она была крупной девушкой с блестящей коричневой кожей, широким ртом и большими, проницательными карими глазами. Свои жёсткие чёрные волосы она носила заплетёнными в массы длинных, тонких косичек, уложенных, завитых и закреплённых у неё на затылке — элегантный стиль, приковывавший внимание к мускулистой колонне её шеи. Её походная одежда была из светло-коричневой шерсти с оранжевыми узорами, скроенной в куртку и леггинсы в стиле её народа, Торговцев.
— Со дня на день мы приблизимся достаточно, чтобы я смогла мысленно общаться с Сэндри — ну, я могла бы и сейчас, но пришлось бы напрячься, поэтому я предпочту подождать. У неё ко мне будет миллион вопросов, я точно знаю.
Фростпайн широко улыбнулся. Как и Даджа, он был коричневым, но если её телосложение было крепким, то Фростпайн был жилистым, похожие на канаты мышцы тянулись вдоль его длинного тела. Его дикая шевелюра торчала во все стороны вокруг его лысой макушки, и борода его была под стать. Его тёмно-красное облачение посвящённого Огню было таким же потрёпанным после долгой дороги, как и её одежда.
— Трудно винить Сэндри, — указал он. — Предполагалось, что мы будем дома ещё прошлым летом.
— У неё всё равно были бы вопросы, — не задумываясь сказала Даджа.
До того, как Сэндри переехала в Цитадель Герцога, она жила в доме в Спиральном Круге вместе с Даджей и их названными братом и сестрой, Браяром и Трис.
— У неё всегда есть вопросы. Ну, ей придётся прийти в Дисциплину, чтобы получить ответы. Общаться с ней мысленно целую вечность я не буду, и когда доберусь до своей комнаты, я оттуда неделю носу не покажу.
Фростпайн осадил своего коня.
— В Дисциплину?
Даджа остановила своего собственного скакуна и обернулась, улыбнувшись своему забывчивому наставнику:
— Коттедж Дисциплины? — спросила она, мягко напоминая ему. — Моя названная мать Ларк? Я живу там, когда ты не таскаешь меня повсюду между Сиф и Морем Камней?
Фростпайн провёл крупной ладонью по своей пышной шевелюре:
— Даджа, сколько тебе лет?
Она закатила глаза:
— Шестнадцать, — ещё терпеливее сказала она. — На тринадцатый день Луны Семени, я каждый год отмечаю своё рождение в этот день.
— Мне следовало раньше об этом подумать, — печально сказал он. — Но клянусь, с возрастом мне становится труднее думать… Даджа, в Спиральном Круге есть правила.
Она ждала, гладя пальцем блестящий кусок латуни, обтекавший её ладонь одной из её рук с обеих сторон. Металл был тёплым и эластичным как живая кожа, последствие лесного пожара, могущественных заклинаний и злополучного второго из принадлежавших Дадже посохов Торговца.
Фростпайн сказал:
— Ты вероятно уже знаешь правило, по крайней мере для большинства живущих в храме учеников. В шестнадцать они обязаны принести клятвы, либо платить за своё жильё и классы, либо уйти. И только те, кто не ходил в храмовую школу в детском возрасте, могут учиться за деньги, будучи взрослыми.
— Конечно, — сказала Даджа. — Там есть церемония, и они дают живущим в общежитиях бумаги, показывающие, что они учились в Спиральном Круге. Но это не для Сэндри, или Браяра, или Трис, или меня. Мы же не ученики храма. Мы учимся у некоторых посвящённых, но не все наши наставники — из храма. Мы живём с Ларк и Розторн в Дисциплине, а не в общежитиях. И мы — полноправные маги. Мы… мы другие.
Фростпайн качал головой:
— Дорогая моя, если бы вам четверым всё ещё требовалось образование, то мы могли бы сделать исключение, по крайней мере до того, как вы получите медальоны, как их получают взрослые маги, — тихо сказал он. — Но факт заключается в том, что медальоны магов у вас уже есть. И с этой точки зрения вас начали считать взрослыми магами, способными практиковать магию и учить, с момента получения медальонов. Конечно, вы тогда были слишком юными, чтобы жить сами по себе. Но сейчас? Если только та не готова принести клятвы богам Живого Круга, тебе не разрешат проживать в Дисциплине.
Даджа положила ладонь себе на грудь. Там, под курткой, на шнуре вокруг её шеи висел золотой медальон, доказывавший, что его обладательница была истинным магом и получила от Спирального Круга сертификат, позволяющий практиковать магию, как взрослой. Они с Сэндри, Трис и Браяром согласились не показывать медальоны, пока им не исполнится восемнадцать, если только им не потребуется доказать свой статус аккредитованных магов. Это было неслыханным делом — чтобы один тринадцатилетний ребёнок получил медальон, не говоря уже о четырёх. Их наставники тщательно вбили им в голову, что медальоны им выдали не только потому, что были столь же могущественны и сдержанны, как и взрослые. Обладание медальоном также означало, что они отвечали перед законами, которые управляли магами Спирального Круга и Лайтсбриджского университета. «Поводок», — отозвался об этом Браяр, — «чтобы доказать перед законом, что мы не побежим и не нассым на их кусты». Их наставник Нико ответил, что описание было «грубым, но точным». Учитывая это предупреждение, и суету, которую люди поднимали, узнав о наличии у неё медальона, Даджа показывала его как можно реже.
Фростпайн прикусил губу и продолжил:
— Я могу поселить тебя в моей кузнице на пару недель, но дальше пойдут жалобы. Ты наверное сможешь остановиться у Ларк на пару дней, но у неё живёт по крайней мере один новый ученик. Возможно, ты могла бы пойти к Сэндри?
Даджа была кузнецом и имела крепкие узы с огнём, но не смотря на это обычно её трудно было разозлить. Что-то в его словах зажгло мельчайшую искру. «Я не знаю, осознаёт он это или нет, но звучит так, будто он хочет спровадить меня», — подумала она, и ощутила покалывание жара у себя на щеках. «Или будто я могу просто жить за счёт моей названной сестры. Конечно, он не хотел, чтобы его слова звучали так, будто он хочет от меня избавиться. Пусть мы и жили в карманах друг друга дольше, чем мы изначально ожидали. Мы не собирались так долго задерживаться в Оларте, или в Капчене, или в Андэрране. Мы не собирались путешествовать после Наморна ещё полтора года».
— Даджа? — нерешительно спросил Фростпайн.
«Я не могу смотреть на него», — подумала она. «Я не хочу плакать. Я чувствую себя совсем… потерянной. Смешно».
— Надо ехать дальше, — сказала она, понукая своего коня.
Небо оставалось безоблачным, но для неё день посерел. Её желание вернуться поутихло.
— Даджа, пожалуйста, не молчи, — сказал Фростпайн. — Ты можешь остановиться у меня или у Сэндри. Если честно, то я ожидал, что ты захочешь свой собственный дом, возможно даже свою кузницу, поскольку ты уже достаточно взрослая. Тебе это определённо по карману. Ты же не давала обет бедности.
«Он мне улыбается — я по его голосу это слышу», — думала она. «Нужно улыбнуться в ответ, а не заставлять его волноваться. Но я вся пустая внутри. Потерянная, как в тот день, когда Торговцы объявили меня изгоем, потому что я оказалась единственной выжившей в кораблекрушении. Почему Сэндри меня не предупредила во всех этих письмах, которые она писала? Она всё балаболила о здоровьи герцога, и про всякую всячину, которую ткала Ларк или которую вышивала сама Сэндри, но ни слова не написала о том, что не могла вернуться в Дисциплину. Конечно же нет. У неё есть семья. Герцог, и её кузены в Наморне. Но я… меня выгнали из дому. Если у меня нет Спирального Круга, то что у меня есть?»
«Браяр и Трис будут в той же лодке, когда вернутся домой», — осознала Даджа. «Они тоже будут изгоями».
«Полагаю, миледи Сэндрилин думала, что мы с радостью будем жить как бедные родственники. Она не знает, каково это — всегда жить на грани бездомности. Она ожидает, что мы снова будем одной маленькой дружной семьёй, живя за её счёт, пока она не выйдет замуж, или Его Светлость умрёт… И тогда я снова останусь без дома».
Даджа покачала головой. Целая куча проблем, и она не хотела их обсуждать.
Она заставила себя улыбнуться Фростпайну:
— Где мы остановимся сегодня? — спросила она. — Давай будем беспокоиться об остальных делах, когда окажемся ближе к Саммерси, ладно?
26й день Луны Крови, год 1041 П.К., г Саммерси, ЭмеланПервым посетителем дома с кузницей по адресу Улица Чизман дом 6 была Сэндри. Даджа почувствовала её приближение через их магическую связь, хотя сердце Даджи было в таком смятении, что она отказалась открыть связь, чтобы поговорить через неё со своей названной сестрой. Теперь, чувствуя как тревогу, так и гнев, она ждала, пока служанка приведёт Сэндри в её кабинет.
Сэндри поблагодарила служанку и подождала, пока та уйдёт, прежде чем наброситься на Даджу:
— Мне пришлось узнать у твоего наставника, что вы не только уже как две недели вернулись в Эмелан, но и что ты купила себе собственный дом?
