Роман Терехов - Авантюрист
Сегодня я снова один. Подобен этому костру: пока есть топливо — интерес к жизни, — я горю, а людям рядом со мной тепло и уютно. Им хорошо быть рядом со мной. Но вот вокруг костра собирается слишком много желающих тепла, уюта и вкусностей. На всех костра уже не хватает. Костер горит ярче, а топливо расходуется быстрее. А потом… Потом — кому охота сидеть на пепелище? Неуютно им… И так раз за разом.
— Хорошее место выбрал. Правильное.
К моему костру подвалила еще одна неприкаянная душа. Отметил слегка покровительственную манеру разговора, но поставить пришельцу на вид помешал коньяк. Вспыхнувшее с силой пламя высветило лицо, и я узнал визитера.
Мастер игры Арагорн собственной персоной, какая честь! Пламя опало, но огоньки в глазах пришельца остались. Или мне показалось?
— Место хорошее, — согласился я. — Да только ходят тут всякие. Налить?
Если он и действительно оценил грамотное расположение моего лагеря, то хороший коньяк тем более оценить обязан.
— Не откажусь.
Выпили не чокаясь и без тоста. Помолчали.
— Как игра? — Пришлось поддерживать разговор, отыгрывая роль хозяина локации.
— Могло быть и лучше. Участников много, настоящих героев мало, — пожаловался гость.
— Жизнь такая. Там, где серые будни, нет места ярким характерам.
Сказал — и вдруг понял, что солгал. Говорить общие фразы легко, но зачем с напыщенным видом врать незнакомцу? Ведь случайные попутчики — самые лучшие собеседники, или я никогда не ездил в поездах по великой и необъятной?!
— Выходит, скучно тебе? — ухмыльнулся Арагорн. — А почему в игре не участвовал?
Нехотя отбрехался, что вообще попал сюда случайно. Познакомился недавно с девушкой. У той брат — ролевик со стажем, своя тусовка. Я же поехал с ними за компанию: любопытство свое потешить и на природе развеяться. Господа настоящие ролевики костюмы чуть не полгода готовили, в роли вживались, и сегодня им было счастье. Что до меня, то наряжаться эльфом западло, ворюгой или некромантом — просто лень, дефилировать доспешным воином весьма накладно даже для холостяцкого бюджета, поэтому приехал балластом. Сегодняшний день тупо протолкался в лагере, хотя впечатлений получил выше башки, отчего к вечеру уединился медитировать. Хотя неправда, что «балластом». Палатки ставил, дрова таскал, ямку под сортир копал. Попойку спонсировал да своей команде превосходный шашлык на обед обеспечил. Да и вообще, тот, кто воевал, имеет право у тихой речки отдохнуть. Или у костра. Ведь на огонь и воду человек может смотреть бесконечно.
Если честно, мечи и магия хороши лишь в компьютерных игрушках, а не в реальной жизни. Эльфийские напевы меня никогда не вдохновляли, а сегодня так просто бесили. Великого и Ужасного Толкиена оценил только в виде фильма и только в переводе Гоблина. Разве что закованные в железо мужики вызывали чуточку уважения, да отряд зеленомордых и клыкастых урукхаев улыбнул изрядно. Вот такой я скучный и не игровой человек сегодня. Прогоревший к своим тридцати годам до углей. Снова один, аки перст. «Мотылек с армированными крылышками» — Алка погрелась возле и была такова.
Как обычно, крайняя мысль в потоке сознания сделала крутой вираж, резанув по самолюбию. На последней сентенции организм потребовал отхлебнуть чудодейственного эликсира, и я ему не отказал в этой маленькой слабости.
— А ты не думал о том, что родился не в том веке? — Арагорн ловко перескочил с мелких жизненных неурядиц на самое главное — мою персону. Еще и глазищами зыркнул — проникновенно, оценивающе.
— Нет. Не думал. Но ты не первый, кто мне это говорит. — Чуть было не сказал грубее, но благородный градус смягчил мой ответ. Пусть я не числю себя в неудачниках, но что, если действительно отдельные пробелы моей жизни объясняются несоответствием моей личности духу времени?
Собеседник взял паузу и продолжал буравить меня черными глазами, в которых мерцали огоньки — словно плясали языки пламени. Трюк, достойный Мефистофеля. Если этот странный человек предложит нечто непристойное, то у меня уже колышек заготовлен. Осиновый.
— А тебе еще не надоело здесь? — сделал неожиданный заход кучерявый парень, действительно смахивающий лицом на актера, сыгравшего Странника во «Властелине колец».
— На игре, что ли? — вопросом на вопрос ответил я, прекрасно понимая, что мастер спрашивает отнюдь не про игру. Да и мастер ли спрашивает? Чтоб так угадать человечью душу, мало быть просто психологом.
— На Земле, — терпеливо уточнил собеседник, отчетливо и без скрытых смыслов. — Не скучно тебе?
— За всю Землю не скажу. Мало где был и еще меньше видел… — Пусть в свое время объехал половину необъятной Родины, не раз и не два побывал за границей, я ничуть не лукавил. Смотреть и видеть — разные вещи. Впрочем, юлить вокруг да около мне уже самому надоело.
— А разве у меня есть выбор?
— Выбор. Есть. Всегда.
Смысл ответа пронзил мое сознание острым кинжалом.
— Предлагай мне свой выбор, рассмотрю обязательно. Еще по одной?
Арагорн перевел дух, не то согласно, не то разочарованно тряхнул кудрями и протянул кружку.
— Ты ведь азартный человек…
— Где-то в глубине души есть маленько, — согласился я и поднес кружку к губам.
— Погоди! Ты мне нужен трезвый, — остановил мой порыв собутыльник. — Потом обмоем твое согласие.
Казалось, шум и гам в лагере ролевиков доносились слабее, словно клочок земли с костром и нами переместился на значительное расстояние. Мы оба взяли паузу. В наступившей тишине отчетливо слышался треск дров и гул пламени. Наполнившие каменный очаг угли щедро источали жар. А я покрылся холодным потом, по моей спине маршировали мурашки. Подкрадывался озноб — верный признак либо простуды, либо ключевого момента в биографии, когда от принятого решения будет зависеть очень, очень многое, если не все.
— Ты можешь принять участие в увлекательной игре. Нет, не в этом мире. Да, все по-настоящему. И любовь, и ненависть. И жизнь, и смерть. И награда.
Арагорн начал фразу скороговоркой, а последние слова не произносил — ронял, словно пудовые камни со стены в орду серых мыслишек, штурмующих твердыню моего разума.
— Мечи и магия? Спасать мир от великого зла? А в финале — вино и женщины?
Лицо собеседника резко поскучнело, и мне стало немного стыдно за примитивный и скептический образ моих мыслей.
— Миров множество. Подходящий уже готовится принять тебя. Нужно только немного веры и терпения. А финал полностью зависит от тебя. Ты и только ты хозяин своей судьбы, и никто больше.
— Вот это по мне! — выкрикнул я, салютуя небесам почти пустой бутылкой. Мандраж потихоньку меня отпускал. Как когда-то на экзаменах, а впоследствии на собеседованиях и трудных переговорах, волнение уступило место деловой сосредоточенности. Легкий алкогольный туман растаял, голова прояснилась.
— Что ж, тест-драйв не предусмотрен, но ознакомительный обзор я провести обязан, — по-деловому сухо информировал меня устроитель игр.
Рука его поднялась над костром и с некоторым усилием вошла в дымный, удивительным образом загустевший воздух, затем опустилась рубящим ударом вниз. Ткань нашего мира беззвучно разошлась по линии «разреза», края ее подернулись разноцветной рябью, смешиваясь с роем пляшущих искр, распахнулись и…
Не скажу, как долго длился сеанс погружения в иной мир. Сложно вести счет времени, когда без остатка растворяешься в иной, без преувеличения более увлекательной реальности. Где даже в роли простого зрителя испытываешь яркую гамму эмоций — такого дома, на Земле, давно не приходилось ощущать! Картины безмятежной жизни иномирян — труда, веселья и всевозможных событий — сменяли боевые действия. Вот многолюдная ярмарка, а здесь городское собрание, ритуальные хороводы вокруг гигантского дерева. Шествие цеховых мастеров и подмастерьев. Вот семьи добропорядочных горожан, поутру спешащих к культовому сооружению, а вот уличные девки, завлекающие клиентов в омут порока. Караван повозок, запряженных ящерицами, медленно везущий людей и тюки с товарами по мощеной дороге. Колонна солдат — латников, пикинеров и стрелков, — марширующих по проселку к насыпным укреплениям с деревянными башенками. С кровавого поля боя мы переносились в набитый веселыми подмастерьями кабак, а разудалая деревенская свадьба сменялась церемонией похорон монаршей особы. Блеск богатых нарядов и жалкие лохмотья нищих калек. Грубые доспехи и тонкие кружева. Храбрые мужчины и прекрасные женщины.
Красной нитью через весь этот колдовской перформанс проходила жизнь. Насыщенная, интересная, другая. Мир менялся и развивался, люди жадно спешили жить и чувствовать, превращая серые будни в яркий праздник, а обычные поступки — в достойные эпоса деяния. Зрелище радовало и одновременно печалило меня как стороннего наблюдателя.
