Дарт Лонгботтом (СИ) - "Добрый Волдеморт"

— Профессор! Что дальше делать-то?

— Закапай мне под язык содержимое чёрного флакона, — задыхаясь, выдавил из себя Дамблдор. — И чтобы со мной ни происходило дальше, выжди ровно десять минут. Затем зелье из второго лей. Не раньше. Даже если покажется… будто я умер. Ты понял, Гарри?

— Да, сэр, держитесь!

Поттер закусил губу и, не медля ни секунды, откупорил чёрный флакон. По комнате тут же разнёсся запах календулы. Осторожно поддерживая голову потерявшего сознание мага, Гарри поднёс пузырёк ко рту Дамблдора. От флакона с неизвестным зельем исходило такое сильное ощущение чёрной магии и смерти, что у Поттера закололо в груди.

Едва густая, словно смола, жидкость попала в раскрытый рот, как Дамблдор начал биться в судорогах. Гарри отступил подальше, хладнокровно засёк нужное время и стал терпеливо ждать. Он увидел, как изо рта старика начала извергаться алая пена, а из глаз и ушей потекла кровь. Поттер сел в кресло и до боли в пальцах вцепился в подлокотники, ожидая нужного момента, как и велел директор.

— Побуду немного пророком, но мне кажется, Дамблдор сейчас наконец-то умрёт, — раздался с ближайшей стены чей-то довольный голос. — О, сколько же магии получит алтарь древнейшего и благороднейшего рода Блэк! Конечно, лучше было бы принести светлого негодяя в жертву, да по всем правилам, но и так, думаю, неплохо получится. Как вы считаете, уважаемые родственники, жирный магический гусь нам достанется на этот раз?

— Уж это будет всяко лучше, господа, — послышался ещё один неизвестный голос, — чем те неказистые негры, что всего лишь помогли нам укрепить обветшавшие стены и восстановить дуэльный зал.

Удивлённый услышанным Гарри только сейчас заметил, с каким алчным вниманием портреты мёртвых Блэков следят со стены за агонией Дамблдора.

«Прям как гиены в зоопарке, что ждут, когда их покормят», — подумал Поттер и передёрнулся от отвращения. Едва закончилась минута, остававшаяся до назначенного времени, как он немедленно продолжил выполнять указания директора.

Придерживая коленом бьющееся в агонии тело Дамблдора, Гарри секунда в секунду залил тому в рот зелье из второго флакона. Старик тут же обмяк. Следующую пару минут ничего не происходило, и в душе Гарри стремительно стала расти безнадёжность. Он крепко зажмурился, мысленно умоляя магию помочь. В тот же миг Поттер услышал хриплый вздох. Широко распахнув глаза, он с надеждой посмотрел на Дамблдора.

— Спасибо, Гарри, — откашлялся старый маг. — Похоже, славяне меня не обманули, что странно. И да, я теперь чувствую себя значительно лучше, не надо думать так громко. Прошу, слезь с меня, пожалуйста, а то твоё колено мне сейчас грудину сломает.

— Простите, сэр, — отпрянул Поттер и, повернувшись к домовику, стоявшему недалеко с разочарованным видом, попросил: — Кричер, почисти, пожалуйста, одежду профессора и мою.

Скривив недовольную мину, тот всё же выполнил его просьбу и щёлкнул пальцами, призывая магию. Заляпанная нечистотами и мокрая от пота одежда Дамблдора мгновенно стала выглядеть как новая, всклокоченная борода старика приняла свой обычный благообразный вид, сама собой завиваясь в косички. Меньше чем через минуту Дамблдор стал выглядеть как обычно. Гарри тоже почувствовал себя значительно комфортнее. Он благодарно кивнул домовику и упал в кресло. Ноги почему-то не держали, казалось, из тела ушла вся магия.

— Ох, хорошо-то как, — улыбнулся Дамблдор благодарно. — Спасибо, Гарри, и тебе спасибо, Кричер. Я чувствую себя совсем неплохо.

— Почему Керриган тогда сказал, что вы нанимали кого-то убить старшего Лонгботтома? — внезапно спросил Поттер. Слова Кричера о том, что его все обманывают, ядовитой колючкой застряли внутри Гарри. Он неуверенно добавил: — Я не расслышал подробности, но ведь это же неправда?

— Ну конечно это ложь, мой мальчик, — добродушно усмехнулся Дамблдор. — Просто должен же мерзавец был как-то заглушить свою совесть, чтобы сбросить беззащитного старика с башни. Вот Керриган и придумал себе повод. Не так-то просто решиться хладнокровно убить человека, Гарри. Убийство разрывает душу волшебника, я тебе много раз говорил об этом.

— Я понял, сэр. Как же нам повезло, что у меня была метла мадам Розмерты, а вы так хорошо владеете трансфигурацией, — поспешил сменить тему успокоенный Поттер и тут же поинтересовался: — И как мы теперь поступим, сэр? Мне кажется, если вас теперь не будет в Хогвартсе, «Пожиратели» меня прямо на уроке заберут и потащат к своему господину в качестве подарка.

— Мне следует хорошо подумать, Гарри, — улыбнулся Дамблдор успокаивающе. — Надо будет немного отвлечь их от тебя. Я знаю, что Волдеморт любит древние могущественные артефакты. Моя старая палочка, о которой в магическом мире ходят самые нелепые слухи, теперь, видимо, в руках Керригана. Надо нам найти способ сообщить мистеру Реддлу, что это якобы сильнейшая палочка в мире. Пусть он узнает, кто стал её владельцем после меня.

— Получается, Волдеморт потребует отдать ему палочку? — восхитился Гарри планом бывшего директора. — А быть может, даже убьёт Керригана, если тот откажется?

— Всё верно, мой мальчик, всё верно. И тогда две бешеные мантикоры порвут друг друга. А меня пока пусть все считают мёртвым.

— Надо сообщить «Ордену Феникса», ведь ваше тело наверняка уже нашли, сэр.

— Не надо пока никому ничего рассказывать, — покачал головой Дамблдор. — Я сам сообщу кому следует, а тебя попрошу дать мне клятву никому не говорить об этом, даже друзьям.

— Я понял, сэр, — расстроенно кивнул Гарри. Больше всего он хотел рассказать о своих приключениях Рону и Гермионе.

Дамблдор попытался встать с дивана, но снова едва не упал. Поттер тут же подскочил к бывшему директору. Тот тяжело опёрся на подставленное плечо и произнёс извиняющимся тоном:

— Нам и правда очень нужно выгадать время, Гарри. Пусть наши враги думают, что им всё удалось. Сейчас важно отыскать остальные крестражи, чтобы сделать Реддла уязвимым. Когда последний из них будет уничтожен, тебе будет достаточно обычного «Экспеллиармуса», чтобы победить Волдеморта.

— Я найду и уничтожу все его артефакты, профессор, — горячо произнёс Поттер.

— А я и не сомневаюсь в тебе, мой мальчик, — слабо улыбнулся Дамблдор и сказал: — Ох, старость так утомительна, а прошлые сутки выдались слишком тяжёлыми даже для меня.

Гарри проводил Дамблдора в спальню на втором этаже, а сам вернулся в гостиную и сел на диван. В голове у Поттера крутились мысли о том, как теперь вести себя с Невиллом.

Конечно, Дамблдор утверждал, будто на Астрономической башне злодействовал Керриган, а не мистер Лонгботтом, но что-то внутри подсказывало Гарри, что это не совсем так. Ему казалось, что это отец Невилла пытался убить Дамблдора на самом деле.

«Не сработай моё постоянное везение, или затормози я хотя бы на миг, когда тело директора прошелестело мимо окна, он точно бы погиб. Падение с высоты Астрономической башни не оставило бы Дамблдору шансов выжить. „Фарш из мяса и хрящиков“, как любила говорить тётя Мардж. А кстати, надо не забыть написать Невиллу, а так ли он уверен, что его папаша на стороне светлых сил», — подумал Гарри и широко зевнул. Занятый своими мыслями, он и не заметил как заснул.

Старый Кричер медленно проявился из пустоты, подошёл к дивану и, тихо ворча, накрыл Поттера тёплым пледом. Вероятно, эльф чувствовал в Гарри крестраж Волдеморта, как и кровь Блэков, пусть и основательно разбавленную. Только из-за этого старый Кричер относился к Поттеру чуть дружелюбнее, чем к прочим чужакам.

Волдеморт сидел за столом в пустом обеденном зале мэнора Лестрейнджей, размышляя, всё ли у него готово для атаки на Министерство магии. Считаные месяцы оставались до часа икс. Как и запланировал Волдеморт, этим летом должна бесславно закончиться сольная партия Руфуса Скримджера, совершенно беззубого министра, который безуспешно пытался примерить на себя амплуа сильного и решительного лидера.

Любые инициативы Скримджера неизменно тонули в болоте бюрократии, едва лишь попадали в цепкие лапки Долорес Амбридж. Пронырливая дамочка настолько плотно укутала в общем-то простого аврорского служаку в паутину крючкотворства, что Скримджер не мог ничего сделать. Единственным значимым решением, которое тот сумел продавить сквозь бюрократические препоны, было пресловутое разрешение на использование силами правопорядка «непростительных» заклинаний.