Джо Аберкромби - Последний довод королей
— «Валинт и Балк»? — Эйдер казалась еще более испуганной, чем прежде, если такое возможно. — Я бы предпочла задолжать кому угодно, только не им.
— Понимаю ваши чувства. Но либо так, либо никак.
— Как я буду…
— Женщина с вашей изобретательностью? Уверен, что вы найдете выход.
Он сморщился от боли, приподнимаясь со стула.
— Я хочу, чтобы вы просто засыпали меня сообщениями. Что происходит в городе. Что делает герцог Орсо. С кем он дружит, с кем воюет. Кто его союзники, кто его враги. Вы отбудете со следующим приливом.
Дойдя до двери, Глокта резко обернулся.
— Я буду следить за вами.
Она молча кивнула, вытирая слезы облегчения дрожащей ладонью.
«Сначала это делают с нами, потом мы делаем это с другими, затем мы приказываем это сделать. Так все и устроено».
— Ты всегда напиваешься утром к этому часу?
— Ваше преосвященство, вы меня обижаете. — Никомо Коска усмехнулся. — Обычно я уже пьян в течение нескольких часов.
«Ха. У каждого свой способ прожить день».
— Я должен поблагодарить тебя за помощь.
Стириец напыщенно махнул рукой. На этой руке, как заметил Глокта, поблескивала целая пригоршня тяжелых колец.
— К черту благодарности, у меня есть ваши деньги.
— Полагаю, каждый пенни потрачен с толком. Я надеюсь, ты останешься в городе и еще некоторое время будешь наслаждаться гостеприимством Союза.
— Пожалуй, не откажусь. — Наемник задумчиво поскреб потную сыпь на шее, оставляя красные следы от ногтей на шершавой коже. — Во всяком случае, пока золото не закончится.
— Как быстро ты способен растратить то, что я тебе заплатил?
— О, вы удивитесь! Я уже растратил с десяток состояний, даже больше. Ищу новое, чтобы потратить.
Коска хлопнул себя по бедрам, поднялся, не совсем твердыми шагами прошел к двери, обернулся и отсалютовал.
— Зовите меня, если надо будет снова организовать последнее отчаянное сопротивление.
— Первое же письмо напишу тебе.
— Ну, тогда… всего хорошего!
Коска сдернул свою огромную шляпу и поклонился. Затем с хитрой улыбкой прошел в дверь и исчез.
Глокта перенес кабинет архилектора в большой зал на первом этаже Допросного дома.
«Поближе к настоящему делу инквизиции — к заключенным. Поближе к вопросам и ответам. Поближе к правде. И конечно же, главное: здесь нет лестниц».
За большими окнами простирался ухоженный сад, откуда доносился слабый плеск воды в фонтане. Но в комнате не было никаких уродливых атрибутов власти. Стены просто оштукатурены и выкрашены в белый цвет, жесткая мебель предназначена исключительно для работы.
«Точильный станок дискомфорта долго острил меня. Не стоит тупить свои лезвия только потому, что я избавился от врагов. Новые враги объявятся быстро».
В кабинете стояло несколько массивных книжных шкафов из темного дерева и несколько столов, обтянутых кожей и уже заваленных документами, требовавшими внимания архилектора. В стороне от большого круглого стола с картой Союза и парой кровавых отметин на ней виднелась еще одна вещь из обстановки Сульта, которую Глокта взял с собой вниз. Плешивый старик Цоллер неласково поглядывал с потемневшего портрета над камином.
«Удивительно похож на одного моего знакомого мага. Это подтверждает, что мы идем верным путем. Каждый отвечает за себя».
В дверь постучали, и старший секретарь Глокты приоткрыл дверь.
— Прибыли лорд-маршалы, архилектор.
— Пусть войдут.
Иногда старые друзья встречаются, и все сразу же становится таким, как годы назад. Дружба возобновляется, будто не было никакого перерыва.
«Иногда, но не теперь».
Узнать Коллема Веста можно было с трудом. Его волосы выпали, оставив уродливые проплешины. Лицо сморщилось и пожелтело. Мундир болтался на костлявых плечах, запятнанный на воротнике. Он вошел, шаркая ногами, по-старчески ссутулившись и тяжело опираясь на трость. Он походил на ходячий труп.
Конечно, Глокта мог ожидать чего-то в этом роде по рассказам Арди. Но горестное разочарование и ужас, которые он почувствовал при виде Веста, застали его врасплох.
«Словно возвращаешься в счастливый дом своей юности и видишь руины. Смерть. Она случается каждый день. Сколько жизней я разрушил собственными руками? Почему мне так трудно принять вот это?»
Однако ему было трудно. Глокта приподнялся с креста и наклонился вперед, преодолевая боль, будто хотел помочь.
— Ваше преосвященство. — Голос Веста звучал слабо и тонко, как звон разбитого стекла. Он сделал слабую попытку улыбнуться. — Или мне следует называть вас братом?
— Вест… Коллем… как приятно видеть тебя.
«Приятно и ужасно также одновременно».
Вслед за Вестом в комнату вошли несколько офицеров.
«Прекрасно подготовленного лейтенанта Челенгорма я помню, конечно, но теперь он майор. Вот и Бринт, ставший капитаном благодаря быстрому продвижению его друга. Маршал Крой, его мы знаем и любим по закрытому совету. Поздравляю всех с повышением».
Еще один человек замыкал группу. Худой мужчина с ужасно обожженным лицом.
«Однако мы, в отличие от большинства, не чувствуем к нему инстинктивного отвращения».
Все тревожно поглядывали на Веста, словно были готовы броситься вперед, если бы он внезапно упал. Но он, шаркая ногами, приблизился к круглому столу и опустился, дрожа, в ближайшее кресло.
— Мне надо было самому навестить тебя, — произнес Глокта.
«Я бы дошел гораздо быстрее».
Вест сделал еще одну попытку улыбнуться, еще более неприятную, чем предыдущая. У него не хватало нескольких зубов.
— Ерунда. Ты теперь занят. А я чувствую себя сегодня гораздо лучше.
— Хорошо. Хорошо. Это… хорошо. Я могу что-нибудь сделать для тебя?
«Чем я могу помочь?»
— Хоть что-нибудь.
Вест покачал головой.
— Вряд ли. Этих господ ты знаешь, конечно. Всех, кроме сержанта Пайка.
Мужчина с обожженным лицом кивнул.
— Рад знакомству.
«Всегда рад встретить кого-то еще, кто изувечен еще больше, чем я».
— Я слышал… хорошие новости от моей сестры.
Глокта сморщился, с трудом заставляя себя смотреть в глаза старому другу.
— Мне следовало бы спросить твоего разрешения, конечно. Я бы так и сделал, если бы для этого было время.
— Понимаю. — Лихорадочно блестящий взгляд Веста сосредоточился на нем. — Она мне все объяснила. Когда знаешь, что с ней все будет хорошо, это успокаивает.
— На этот счет можешь быть спокоен. Она больше никогда не будет страдать.
Худое лицо Веста сморщилось.
