Анатолий Агарков - Семь дней Создателя
— Уймись, казак! — Свиное Ухо облапил Уч-Кудука. — Смотри туда.
Над косяком двери коробочка стальная мигала красным огоньком.
— Это сигнализация, она сработала — менты на всех парах сюда несутся.
— Чёрт! — Уч-Кудук бросил саблю. — Уходить надо. Где народ? Свистать на выход всех!
— Гы-гы-гы…, - Звонарь одёрнул жалюзи.
У ворот стоял жёлтый "УАЗик" с мигалками. Оперативники прыгали с высокого забора на лужайку перед домом.
— Поздно, — всхлипнул Уч-Кудук.
— Влипли, — простонал трактирщик.
— Гвардия не сдаётся! — Макс выскочил из дома через дверь веранды и помчался к сараю.
— Стой! Стой, стрелять буду! — раздались крики.
Бах! Бах! Прозвучали два выстрела. Макс упал.
Вскоре его приволокли в дом в наручниках за спиной, бросили в общий строй повязанных бичей.
— Пришили? — полюбопытствовал старлей, командовавший группой.
— Целёхонек, — доложил оперативник. — Зонтик подломился. Одноногий, а так шпарил — не угнаться.
— Тренироваться надо, Федоненко, тогда не один преступник не уйдёт. Ясно?
— Так точно, тренироваться.
— Всё осмотрели, всех повязали?
— На втором этаже ещё один, но, похоже, жмурик.
— Хозяин?
— Скорей из шайки — грязный и заросший.
— Ваш? — старлей цапнул за вихры Звонаря, оторвал лицо от пола.
— Гы-гы-гы….
— Ты что, глухонемой?
— Гы-гы….
— Сдох, падла, — трактирщик сплюнул кровавый сгусток, а он повис на разбитой губе. — Нас втравил, а сам коньки отбросил.
— Стало быть, ваш.
— Сюда его, товарищ старший лейтенант?
— На хрен, трупаками мы ещё не занимались. Сейчас медсанбратьев вызову — если криминала нет, пусть констатируют и в морг везут.
Вскоре перед домом Љ12 на Сиреневой улице остановилась ещё одна машина с проблесковыми маячками. Две медички в белых халатиках через распахнутые ворота проследовали в дом. Под каблучками похрустывали осколки, сквозняк гонял по комнатам лебяжий пух.
— Вот, сволочи, что с домом сделали, — как бы извиняясь, развёл руками старлей.
— Вандалы, — согласилась та, что постарше. — Где?
Медичек проводили наверх.
— Ну, что? — когда спустились, спросил начальник группы. — Летальный случай?
— Сто процентов. Возможно, остановка сердца. Как говорится, вскрытие покажет. Поможете загрузить?
— Давай, ребята, в "скорую" его.
Оперативники извлекли тело из кресла, спустили вниз и загрузили в "таблетку". Минут через сорок она остановилась перед моргом. Два дюжих грузчика перенесли труп в хранилище, и поместили на пустую полку. Её номер пометили в регистрационной книге.
Яркий с утра, жаркий в полдень, к закату день скуксился, подтянулись тучи, и закрапал дождь — грибной в лесу, нудный в городе. Макар и Захар, грузчики морга, их ещё звали "двое из ларца", закончив рабочий день, домой не спешили. Не торопясь приговорили бутылочку водки, почали вторую.
— Я тебе говорю, он бомжара. — ткнул дольку луковицы в соль Макар. — Их нынче целую шайку повязали.
— А костюмчик на нём от Кардена?
— От Кардена, от Вирсачи — какая разница? Добрый костюм — отстирать, почистить — на барахолке без базара за пару штук с руками оторвут.
— Ну, ты наговоришь, — отмахнулся Захар.
— Как хочешь. Пойду один сыму, отмою, продам, а тебе хрен…, - Макар сложил фигу и сунул в нос товарищу. — Вот тебе хрен.
— Да убери ты, — Захар отмахивался от кукиша, назойливо тянувшегося к его лицу, потом схватил пустую бутылку. — Как дам щас!
— Верю. Не надо кровопролития, — Макар довольный улыбался. — Давай замахнём по маленькой, пойдём да сымем.
У товарища было иное предложение.
— Давай допьём, пойдём сымем да по домам. Один возьмёт штаны, другой пиджак — чтоб без обману.
— Да ты за кого меня держишь? Бери, стирай — всё одно выручку пополам…..
…. Лучше мне умереть. Все труды и жертвы оказались напрасными. Без оптимизатора, без Билли мне не покинуть этот мир. А жить в грязи, с таким ущербом в организме не могу — лучше умереть. Я остановил сердце….
Далее с моим оцепеневшим телом суетливые параллелики проделали уже известные манипуляции, в результате оно оказалось в морге на полке с номерком. Сердце не бьётся, кровь не пульсирует, кожа дубеет. Единственно, мысль работает.
Ну, и что вскрытие — хуже не будет, а боли я давно не ощущаю. Зато исполнится великая мечта великого поэта.
— Я хочу навеки так уснуть,
Чтоб в душе дремали жизни силы,
Чтоб дыша, вздымалась тихо грудь.
Буду лежать в гробу и сам с собой неспешную вести беседу. Без суеты мирской скорее истина откроется — откуда есть пошла энергия, родившая материю. Поэтому хотел я умереть….
Вспыхнул свет, открылась дверь. Двое из ларца, придерживаясь за перила, спустились вниз, пошли рядами полок.
— Ты номер помнишь?
— Нет. Я полку помню. Вот здесь вот он. Ага, не он.
После двух-трёх неудачных попыток меня нашли. Чьи-то руки пиджак расстегнули.
— Ты посмотри подклад какой, материя…. Я говорю, две штуки баксов стоит…..
— Ну, понесло. Давай, сымай….
Видит Бог, хотел я умереть.
— Макарушка, ты не помнишь: мы его несли — глаза открыты были?
— А что?
— Да ён открыл их.
— Бывает. Закрой, коль напрягают.
— И пасть разявил.
— Смотри-ка, цапнет.
Но цапнул я Макара, попытавшегося расстегнуть мне молнию на брюках. Увидев пальцы на своём запястье, он не вздрогнул от испуга, обыденно так пожурил:
— Ты что, блин, балуешь?
Потом проследил взглядом, откуда они к нему пожаловали, закатил глаза и с глухим стуком сложился на бетонный пол.
Захар оказался крепче нервами и скорым на ногу — когда я спрыгнул с полки, он нёсся коридором, оглашая пустое здание сиплым воем.
— Ооо, ёёё….
Видит Бог, хотел я умереть.
Утро застало меня в пути, далеко за городом. Утро промозглое, сырое, с дождём без солнца. Мой летаргический сон пошёл на пользу — ни тошноты, ни каруселей в голове. Шёл себе бодрым шагом, не опасаясь погони — регистрационную-то книгу я уничтожил. Знать в морге сейчас переполох. Подъезжают родственники, а им — ищите сами, или выбирайте, какой понравится. Господи, прости.
У меня появилась цель. Прежде, чем залечь в гробу за философию, навсегда распростившись с этим (и со всеми параллельными ему) светом, должен убедиться, что Наташа и Катюша, живут в безопасности и не нуждаются в посильной мне помощи.
Но как искать иголку в стоге сена? Наверное, магнитом.
Что подсказывает сердце? В какую сторону стопы направить?
Господи, вразуми!
